Оксана Демченко - Королевский маскарад

– Спасибо.

– И вам спасибо, что не гневаетесь. Отсылайте детей учиться, это важно. Есть не только магия боя. Можно спасти урожай от заморозков, сады сохранить от вредителя, людей вылечить. Много хорошего. Очень жаль, что у эльфийских магов это, бесполезное для боя, редко спрашивают.

– Слушай, а зачем тебе терем, ведь для себя присмотрел? – заинтересовался снова князь.

– Жить, – удивился вопросу Орильр. – Моя жена держит трактир, лучший в долине Рэлло. Я тоже неплохой повар. А тут, на севере, у нас очень старый дом, к тому же недавно подаренный друзьям. Сколько можно проверять на прочность их гостеприимство, заявляясь среди ночи, хотя бы и скромно, ввосьмером, по-семейному?

Князь задумался, попробовал мягко уточнить: а нельзя ли подарить терем? Ну или как-то иначе отблагодарить. Орильр рассмеялся, догадываясь, что на горизонте возник тот самый титул, на который намекала Сэльви, – наипервейшего мага, гридня или даже воеводы. Вершень смолк и задумался еще крепче. До границы, где в священном лесу золотых туров назначена встреча с Добром, ехать дня четыре, если спешно. Времени должно хватить на много важных мыслей о том, как теперь с соседями говорить-то? Ехал бороды рвать и ругаться, а выходит, сам кругом неправ. С гномами вышло худо, а с невестой – вовсе плохо.

Дядька Добр, троюродный для Вершня и родной – старому князю Леснии, отдавшему власть не дочери, а родичу по мужской линии, ждал гостя на большой поляне под древним дубом. Сюда ходили от века спрашивать о правде богов. От самой опушки даже в свете позднего вечера было видно: сегодня дядька не соответствует своему имени ничуть. Он кипит и гневается, а за боевой топор не хватается только потому, что на левой руке у него висит здоровенный гном, а правой столь же бесцеремонно распоряжается рослый рыжий человек. Хотя, может, и не человек. Вон как Нисий заерзал в седле!

– Опознает? – насмешливо посочувствовал магу воевода.

– Уже, – грустно кивнул тот. – Но я надеюсь на его порядочность.

– Скрытность, – поправил Доний. – Крепки, однако, эльфы, не подумал бы. Добра Зорича удержать – большое дело. И на гномов вечные изрядно похожи, судя по этому образцу.

– Жависэль, наместник долины Лирро, немножко гном, его в детстве лечили знахари подгорья, кровь мешали, – вздохнул Орильр. – Он сиротой рос, а эльфы такое трудно переносят, слабеют.

– Вы оба шибко ослабленными выглядите, – посочувствовал воевода, не унимаясь. Хотел поехидничать еще, но отвлекся, обсуждая князя-батюшку… – Ох беда, у нашего князя борода по имперскому обычаю стрижена, Добру и вцепиться-то не во что, а вон его как крутит… ох горе! И то ладно: не один Добр туточки, не размахнуться ему…

Добра буквально внесли в шатер, князь Вершень пошел следом, виновато сутулясь. Руки дядьке держали крепко, но рта ему никто не зажимал. И таких слов о себе князю прежде не доводилось слышать никогда. Самое достойное именование – тать ночной, а за прочее и гридням неловко. Вон – стоят, переминаются, высматривают место для ночевки: подальше от шатра.

Со стороны аккуратного лагеря леснийцев подошел воин, поклонился Донию.

– Мы вам уже шатры поставили, с гномами рядом. Тут, понимаете, у подгорников беда, что-то у них украли… Что – не ведаем, а только осерчали бородачи страшно.

– Провожай, раз такой заботливый, – вздохнул воевода. – Нисий, ты, пожалуй, не с нами? Тогда повод отдай, лошадку я сам устрою.

– Спасибо.

Орильр успел обойти неохватный древний дуб дважды, изучая каждую складочку коры и радуясь красоте великана. За это время ночь пала на лес, туман пополз на поляну, студя воздух. И даже гнев Добра понемногу начал остывать. Он уже не ревел, а вполне нормально, осознанно и внятно, возмущался. Жависэль выбрался из шатра и тяжело вздохнул. Углядел своего короля и присел рядом, в корнях дуба.

– Кабан, а не человек, – пожаловался он. – Мы с Грудром выдохлись. Ты как, продолжаешь находиться в бегах? Пожалел бы Ольви, девчонка с ног сбилась. Гномы ревут марши и доспех примеряют. Ронигские графы кляузы пишут, потому что в Иллоре отменен аукцион по продаже алмазов, в шахтах мастеровые забросили дело и вовсю к войне готовятся. Кошка Ли на востоке, далеко, и ей никто не успеет помочь… А еще осенние балы грядут, представляешь?

– Вот имперцев до границы проводим – и возьмусь за ум. Как парматяг?

– Твой Лиль сообщил Эриль, что нашел пару листков чертежа. Про пармарету он темнит. И как утверждает мудрая, что-то сын твой вытворил эдакое, непонятное и серьезное.

– Опасное? – вздрогнул Орильр.

– Неожиданное, так она сказала, – пожал плечами Жависэль. – Далее: по мнению Лильора, прочие чертежи лазутчики увезли в Поморье, чтобы там копировать и заодно греть княжью ссору. Имперцы плохо знают гномов, как мне кажется.

– Они самоуверенны. Чертежи наверняка в посольстве в Белояре, я попрошу Сэльви глянуть, что и как, она уже добралась туда с южной невестой нашего капризного поморского жениха. Ох, Жас, мой Лиль крепкий парнишка, он выкрутится, и душа у меня за него не вздрагивает. А вот за малышку Ли я действительно начинаю переживать. Далеко она.

– Ты пока все же за Лильора переживай, – нахмурился Жависэль. – Я уже и Збыру сказал, и брата его, Грудра, строго предупредил: никаких глупостей. Эрхой – страна бедная, у них даже толкового войска нет. Князь молоденький… А тут озверевшие гномы. Усадьбы обыскивают, людей допрашивают. Того и гляди, до стычек дойдет.

– Почему Эрхой?

– Лиль там, это точно. Гномы прознали, живем-то рядом. И стали искать свое секретное тягло, не слушая нас. Отсюда побегу прямо туда, следопытов уже отправил. Тебе эльфы нужны в Поморье?

– Да. Пара опытных следопытов и маг для полной надежности. Надо за княжеским теремом и всей их столицей приглядеть, шум у них не скоро стихнет.

– С княжной приехала Вэйль. Сам знаешь, что она не только прекрасный маг, но и северян знает. Я отошлю сообщение, и через пару недель в Белояре будет мой брат Жильвэ.

– Спасибо. Уже уходишь?

– Пора, я с князьями простился, побегу.

Жависэль поднялся и поудобнее устроил на спине мешок. Довольно блеснул глазами. Ночь хороша, дело интересное. Он засиделся в долине не меньше короля и соскучился, устал от благости тихой жизни Лирро. Орильр усмехнулся, махнув рукой на прощание. Как же, гномов рыжий собирается удерживать от дурного поведения! Вполне понятно чем – не зря сидел и гладил любимую секиру в чехле.

Брат короля гномов Гхросса покинул шатер и резко выдохнул – точно как Жависэль незадолго до того. Глянул на незнакомого человека из сопровождения поморского князя. Присел рядом.