Антон Лисицын - Сталью и магией

— Девкам — мороженое, а нам — цветы.

— Милок, ты давно в модном прикиде в желтом доме не бывал?

— Скучный ты. — Тьфу, он случаем с моей бывшей не общался?

— Так я вроде бы и не клоун, — пожимаю плечами. — Так что, еда будет?

— Водка есть, пиво — тоже, а значит, нальем бутербродов!

— Я сейчас тебе ухо отгрызу, — сообщаю ему, добро улыбаясь.

— Злые вы, гоблины. Давай заходи вовнутрь, Тайсон доморощенный.

— А кого ждем-то?

— Тебя и виновницу торжества, — признается Игорь.

— Ужас, опаздывать на попойку в свою честь! Ни стыда, ни совести!

— Сам в шоке. — Олаф потирает подбородок. — За время нашего знакомства она показала себя очень пунктуальной особой.

— Все бывает впервые. — Становлюсь рядом с ним.

— Да, запал ты на нее!

— Наверное, — не отрицаю очевидного. — Что-то в ней есть.

— Ага, на уровне груди и сзади, ниже поясницы.

— Поручик, вы пошляк!

— Что есть, то есть, — соглашается он и раскуривает сигарету.

— Жениться тебе надо.

— А сам-то? — От ужаса он аж поперхнулся сигаретным дымом.

— Меня таки в игре женили.

— Э-э… не понял.

Кратко пересказываю ему свои злоключения. Перед нами останавливается такси.

— Бредово как-то, но обсудим потом. — Олаф открывает дверцу, я же, переложив букет в другую руку, помогаю выбраться Лаэрь.

Легкое пальто черного цвета, такие же туфельки и клатч в руках. Слегка подведенные глаза, блеск на губах и распущенные длинные темно-русые волосы. От уличной прохлады на щеках проступил легкий румянец.

— С днем рождения! — дарю цветы, а затем, собственно говоря, подарки.

Улыбается, довольная, аки кот после крынки сметаны, и даже расщедривается на поцелуй в щеку. Все, месяц ее мыть не буду! Хм, наверное, пора к психиатру: похоже, что я все-таки влюбился. В девушку, с которой перебросился максимум полусотней фраз!

— Давайте в кафе, — подгоняет нас Игорь, — а то не июль месяц на дворе, еще заболеете!

Киваю, не спуская глаз с девушки, и протягиваю ей руку. Она практически невесомо опирается на нее.

Распахиваю дверь и пропускаю Лаэрь вперед. Помогаю снять пальто. Под ним оказывается черное обтягивающее платье с небольшим декольте и длиной на ладонь-другую выше колен. Сбрасываю свое полупальто и веду девушку к месту во главе стола. Сам же занимаю кресло по правую руку от нее, Олаф устраивается слева.

— Кха, — откашливается он, вставая с бокалом в руках. — Все мы знаем, по какому поводу здесь собрались! А именно затем, чтобы поздравить Лаэрь с двадцать вторым днем рождения! Желаю всяческих успехов, удачи и почаще улыбаться! Поздравляю!

Выпили, опять водка, тут и горячее принесли. Еще тост, затем еще и еще, и вот теперь — моя очередь:

…И твои мне светят очиНаяву или во сне?Даже в полдне, даже в днеРазметались космы ночи…—

цитирую на память Блока: люблю его, чертяку!

— Поздравляю, Лаэрь!

Девушка прикрыла глаза и безмолвно шевелит губами, затем тихо произносит:

— Замолк. Смотрю…

…Она не слышит.Но грудь колышется едваИ за прозрачной тканью дышит… —

заканчиваю за нее отрывок еще одного стихотворения Блока.

Неожиданно она встает.

— Пригласите девушку на танец?

— С удовольствием, — протягиваю руку и легонько сжимаю ее пальчики, выводя из-за стола.

Первые па мы проделываем в тишине, затем метнувшийся за барную стойку Олаф включает музыку. Вальс, вроде бы за авторством Шуберта. То, что доктор прописал.

Просто танцевали, даже не целовались, и я не шептал ей на ушко всякие глупости. Не знаю, от чего был больше пьян: от ее присутствия или от выпитой огненной воды. Хорошо, ролевики не лезли пригласить ее на танец, а то драка на дне рождения — это обыденно, но…

Выходил пару раз быстренько покурить, не хотелось оставлять Лаэрь одну. Олаф высказал свои соображения насчет моей женитьбы в игре. Типа: «это ж-ж-ж — неспроста!» — и мне следует быть готовым к какой-либо гадости.

Вальс за вальсом, медленные танцы. Тепло ее тела под ладонями, дыхание, щекочущее мою шею. Пиджак отправляется на стул…

Но, как и все хорошее, закончилось и празднование дня рождения Лаэрь. Время — уже час ночи.

— Я провожу тебя?

— Попробуй. — Девушка улыбается уголками губ.

Помогаю ей одеться, вручаю все букеты, сам же беру игрушку и объемную коробку от ролевиков. Такси уже поджидает на улице. Олаф, с меня пиво! Усаживаю девушку, сам сажусь впереди.

— Куда ехать?

Она называет адрес — почти окраина города. Хоть и хорошо дерется на мечах, точнее — великолепно, но мужская честь требует проводить ее до порога квартиры.

Водила не гнал, так что я успел насмотреться на лицо Лаэрь в боковое зеркало заднего вида. Временами она пропадает, когда сзади идущие машины включают дальний свет. Очень красива, но не как куклы в журналах, а именно естественной слегка неправильной красотой. А в редкие моменты, когда улыбается не только губами, но и глазами, становится еще притягательней и желанней. Да, Арт, похоже, вы действительно влюбились. Права была Ната…

— Остановите здесь, — произносит она и расстегивает клатч.

— Я заплачу, у тебя все же праздник.

— Он был вчера.

— Не обижай меня, — дергаю уголками губ и говорю водителю: — Сколько?

Оплатив, выхожу и помогаю выбраться Лаэрь.

— Куда?

— Боишься, что сбегу? — со страной интонацией спрашивает она.

— Нет, хочу быть уверен, что ты нормально добралась до дома.

— И напроситься на кофе…

— Не сегодня, — качаю головой. — Да и такси ждет.

— Тогда езжай! — В ее голосе слышится обида или мне просто кажется?

— Доведу тебя до пункта назначения — и поеду.

— Разоришься.

— Деньги — это всего лишь средство, а не цель. Так что пошли.

— Настырный ты. — Девушка берет меня под локоть и ведет вперед.

Седьмой этаж панельной девятиэтажки. Стены загажены наскальной живописью недоразвитого поколения, лифт, как обычно и бывает, не работает. Выщербленные ступени, обитая коричневым дерматином дверь.

— Вот и пришли. — Она достает связку ключей.

— Заходи, и я с чистой совестью поеду на квартиру.

— Какой ты недоверчивый. — Лаэрь качает головой, но начинает отпирать замки.

— Бывает и хуже.

— Бывает. — Она грустнеет, но все же целует меня в щеку. — Благодарю за чудесный вечер.

— Который стал таким благодаря тебе. — Беру ее ручку и целую запястье. — До встречи!

Спустившись на пролет, все же слышу имя — Алиса…