Вера Камша - Довод Королей

Плох тот воин, который ведет себя так, словно он бессмертен, но тот, кто заранее себя хоронит, – безнадежен.

Александр понимал, что в бою, на который он решился, полягут многие, что противостоит им лучший полководец Арции, на стороне которого перевес в людской силе, опыт и уверенность в себе, но это отчего-то не пугало. Больше всего герцог Эстре боялся не справиться. Он не мог подвести брата, у которого, кроме него, не осталось почти никого. Сандер не задавался вопросом, как бы он поступил, будь все наоборот. Сейчас в отчаянном, если не безнадежном положении был Филипп, и это отметало все сомнения в его правоте.

Сандер с Сезаром видели лагерь Короля Королей за Проходом; ре Фло не ожидал подвоха, так что неожиданность будет на их стороне. Конечно, Меловой не непроходимый перевал и даже не позиция у Игонского леса, которую выбрал Филипп, но это лучше, чем ничего. Теперь остается выстоять до подхода основных сил, а затем умело отступить, заставив противника броситься в погоню и растянуться вдоль каньона, подставив себя под фланговый удар из-за холмов. Поверит ли Рауль в их бегство? Да что загадывать, сначала нужно продержаться хотя бы два дня, быстрее брат не подойдет, разве что летать научится.

Младший из Тагэре глянул на небо, прикидывая, которая ора. Над головой ярко светило созвездие Волка, значит, до рассвета еще далеко, а вот увидит ли он закат? Как ни странно, Сандер был спокоен или почти спокоен, хотя пьянящее ожидание первого боя его тоже миновало. Юноша не мог думать о тех, кто жег костры по ту сторону меловых холмов, как о безликом враге, навстречу которому так замечательно лететь на коне с копьем наперевес. Слишком многих он знал, особенно из дружины ре Фло. Они учили его владеть оружием, а ему пришлось обратить это умение против них.

У Рауля около двенадцати тысяч. Двенадцать против двух с половиной это очень, очень много. Они с Сезаром рассмотрели сигны Ле Манси, Батара, Стэнье-Рогге, Ларрэна и самого Рауля... Жоффруа не решился оставить тестя. Братец всегда был трусоват, а для того чтобы от сильного уйти к слабому, требуется известная доля храбрости, а вот Стэнье... Александр представил себе очень любезного темноволосого тонкогубого человека. Рогге всегда на стороне победителей, а сейчас победитель – Король Королей. Три тысячи Жоффруа, три тысячи Ле Манси и Батара, пять тысяч Рогге и тысяча самого ре Фло. Большую часть своей армии Рауль оставил с Агнесой, надо полагать, чтоб помешать наемникам грабить.

Созвездие Волка слегка сдвинулось, уступив место Звездному Вихрю, мерцающей полосе, скрученной, как раковина улитки. Было тихо, измученные переходом люди Александра спали, как убитые, поручив охрану лагеря воинам Шады. Сам граф, устроившийся с комфортом в большой кожаной палатке, приглашал его к себе, но Сандер отчего-то сидел и смотрел на небо. Рядом спал Сезар, даже во сне сохранявший фамильную сдержанность. Братцы Трюэли посапывали по ту сторону костра, и Луи все время отпихивал ногой ворочавшегося Ювера. Этьен Ландей не ложился, глядя то на небо, то в костер и сосредоточенно шевеля губами. Видимо, сочинял стихи очередной прекрасной даме. Гартаж и кузены Кресси ушли играть в кости к коронэлю, которого Одуэн знал с детства, а Никола Герар и Поль Матэй, по своему обыкновению, вполголоса препирались, не забывая при этом приводить в порядок оружие.

Они все были тут, его рыцари, его «волчата». Завтра они впервые пустят в ход зубы, схватившись не с какими-то там «пуделями», а с матерым «медведем». Сандер неплохо знал и военную историю, и историю вообще и не мог не понимать, что в таком бою погибает, самое малое, каждый третий, а значит, у Мелового прохода останутся трое, если не четверо «волчат». Понимать-то он понимал, но не верил этому, потому что еще не был в бою. Потому что с того страшного дня в месяце Вепря, отнявшего у него отца, брата, деда, прошло четырнадцать лет. Нет, Александр Тагэре не забыл никого из них, но время пригасило боль, подернув прошлое осенней матовой дымкой.

После смерти Эдмона и отца он остался один, хотя вокруг было множество людей. Тогда он чуть было не струсил, потому что лишь трус может добровольно расстаться с жизнью просто потому, что она не желает тебе улыбаться... Потом была встреча на Эльтовой скале, перевернувшая ему душу, и в тот же день у него появился Дени. Неужели завтра он скрестит с ним меч?! Нет, вряд ли. Скорее всего, Рауль оставил капитана во Фло, должен же кто-то защищать замок и домочадцев!

– Сандер!

Младший из Тагэре оглянулся. Одуэн Гартаж, и когда только подошел!

– И кто выиграл?

– Не знаю, они никак успокоиться не могут, а удача прыгает туда-сюда, как пьяный заяц... мне надоело.

– А я и вовсе не знаю, что в этой игре находят, – откликнулся Александр. – Пробовал я как-то. Скучно, потому что от тебя ничего не зависит, а надеяться на случай глупо...

– Ага... Зато сейчас мы уж точно на себя надеемся. Сандер, ты знаешь, что с ними Жоффруа?

– Знаю. Он всегда был ослом...

– И все-таки я не понимаю. Мне отец рассказывал и про Эльту, и про то, как и почему они с Кресси ушли от Агнесы. Разве после такого можно с Дыней и Пауком иметь дело? Я не понимаю...

– Я тоже не понимаю. Давай попробуем заснуть.

2885 год от В.И.

Ночь с 20-го на 21-й день месяца Агнца.

Мирия. Кер-Эрасти

Никогда еще Даро не была так счастлива, собственно говоря, она была счастлива впервые за свои неполные шестнадцать. А ведь сначала она до смерти испугалась, увидев, какими глазами смотрят на Ренату и Рито мать и Дафна... Даро знала, какими беспощадными они могут быть. Но ничего не случилось. Напротив. Брат и маркиза Ллуэва танцевали под восторженными взглядами тысяч людей. Даро воровато глянула на отца и поразилась, каким красивым и молодым тот стал. А потом все понеслось, как несется под гору сорвавшееся со своей оси колесо. Рито выкрикнул «добле», и отец присоединился к танцующим, а брат... Брат подбежал к ней, схватил за руку и потянул за собой. Даро оглянулась на мать, но та ее не остановила. Она сидела очень прямо, бледная, с поджатыми губами, а рядом таращилась на четверку танцоров ненавистная Дафна и старательно рассматривал свои сапоги Антонио. Они были вне себя, но молчали, а затем ее закружил пряный цветной вихрь, и она забыла о том, что за ночью приходит утро...

Сначала она сбивалась, путаясь в тяжелых юбках, но недолго. Рито умело вел ее в танце, сильная рука брата, его глаза, торжествующие и смеющиеся одновременно, делали сильной, смелой и счастливой и ее. Танец следовал за танцем, нобили, байланте, рыбаки, крестьяне, лавочники, все они в дни Санданги становятся равны перед весной, жизнью, любовью... Дафна говорила, что этот праздник порожден Антиподом, что единожды согрешившие будут вечно плясать босяком по раскаленным угольям. А даже если и так?! Она согласна! Волшебная ночь закружила дочь герцога, она ничего не боялась, да и что ей может грозить, если с ней Рито?