Евгений Щепетнов - Охотник

Молчание.

— Хорошо. Пусть так! Но как ты определишь, с кого какую сумму брать? И как быть с теми, кто не может заплатить?

— Не все могут платить, да. Но всех и не пережалеешь! Жить-то как-то надо? Будешь принимать, кого не очень сложно лечить, и без денег. Или кого жалко станет. Ну, чтобы не воняли, что ты деньги вымогаешь, а не лечишь. Народ злой, когда обиженный. А те, у кого деньги есть, пусть платят. Люди с удовольствием отдадут деньги, если гарантированно вылечатся! А ты вылечишь, я знаю! Предоставь это дело мне, хорошо? Я все решу. А с этими деньгами… давай — половину твоей маме зашлем, а половину оставим — есть-пить, трусы-лифчики купить. Зойка изорвала мне мое белье, зараза! А еще тебе нужно другую палату — есть у них, есть! Для ВИП-клиентов! Там и кровать хорошая, двуспальная, и телик, и холодильник, и плита — готовить можно! Придется главврача в долю брать, иначе с ходу наше предприятие к ногтю прижмет, и… в общем — оставь это дело мне! Я буду бухгалтерию вести, деньги брать — а ты только лечи давай! И все будет в ажуре!

— Думаешь — пойдут ко мне?

— Хе-хе… вот ты наивный! Такой большой, сильный, экстрасенс — и наивный! Да уже очередь стоит — к тебе попасть! Только я не пускаю, говорю — отдохнуть должен! Надо же утрясти наши дела, а потом ка-а-ак… навалимся на работу! Как нарубим бабла! У-у-у-у-у-у! Тачку купим красивую, кабриолет! Проедем по нашей улице — девки сдохнут от зависти! А денег накопим — в область свалим! Да что в область — в Москву! В саму Москву уедем! Хотя я ее и не люблю. Была пару раз — народ злой какой-то, и все бегут, бегут, бегут… будто в жопу шилом колют! Тьфу! Лучше в Питер поедем! Или нет — ваще за границу! На Мальдивы! Хочешь на Мальдивы?

— Не знаю я, что такое Мальдивы. Нарисовала ты все красиво и замечательно, только вот не получится ли из всего этого какой-нибудь неприятности? А налоги как же? Полиция?

— Брось ты. Наивный! И в налоговой болеют, и в полиции. Не сам — так родственники. Окажешь услугу — отплатят. Не то что не наедут — еще и охранять будут! Опять же — деньги решают все. Только мертвых не воскрешают…

Маша погрустнела, вздохнула, но тут же снова повеселела.

— Да забей ты! Я все решу! Мамка говорит — у меня организаторский талант! Я гений! Доверься мне — и все будет замечательно! Надейся на меня!

— Надеюсь… — Сергар ухмыльнулся и подумал о том, что уж чего-чего, но доверять Маше на сто процентов ну точно не следует. Слишком уж шустра! Может наступить день, когда она решит, что вполне обойдется и без своего нежданного любовника. И что деньги ей нужнее, чем ему. И вот тогда — бойся, не поворачивайся спиной. Не она первая, не она последняя. Зла в девушке Сергар не чувствовал, однако и дураком выглядеть не собирался. В своей жизни он не раз видел, как хитрые женщины вертят теми мужчинами, которые безоглядно им доверяли. И не хотел пополнить отряд умственно отсталых самцов, закрывших глаза женской юбкой и не видящих ничего, кроме упругой девичьей задницы.

В конце концов, Сергар — не юноша Олег, который, будучи совершеннейшим идиотом, мог покончить с собой из-за какой-то девки. Он боевой маг, прошедший через годы, через огненные поля битв, политые кровью, и выживший только за счет того, что доверял своим инстинктам, чутью старого бойца. А оно его никогда не подводило. И сейчас в голове стучало: „Не верь! Не верь! Не верь!“»

— Машенька, когда колдун будет принимать, а? Мы уж тут заждались! — Женщина в простом потертом платочке поймала Машу за руку и на секунду затормозила ее бег.

— Будет, будет! Я же сказала — позвоню! Ну чего сюда-то претесь?! — Маша скорчила злобную гримасу, вырвалась из цепких рук женщины и быстро, цокая каблучками по лестнице, сбежала вниз.

— Ты какого черта пускаешь всех кого ни попадя?! Ух, паразит, глаза бы выдрала! Стоишь тут, орясина, дармоед!

Помятый, будто с бодуна, охранник ошеломленно похлопал глазами, но ничего не сказал. Не дождавшись ответа, Маша шмыгнула на улицу, а он остался стоять на месте, грудью ощущая заветный полтинничек, похрустывающий в своем удобном ложе нагрудного кармана. Глупый вопрос — «почему пускаешь?»!

Охранник фыркнул, скривил губы и подошел к стойке гардеробной, где по случаю летнего времени и отсутствия тяжелой верхней одежды без работы скучала гардеробщица баба Маня.

— Баб Ань, видала? Совсем обнаглела эта сучка! Проститутка! Возомнила о себе! Медсестричка какая-то, а туда же! Вот же тварь! Распоряжается, как у себя дома!

— Ты это… Сема… потише с ней, — баба Аня заговорщицки подмигнула правым глазом и, наклонившись к охраннику, тихо шепнула: — Она с главврачом вась-вась! С колдуном опять же только она дело имеет. Даже Зойка вхожа только после ее указания! И кстати — ты че жаловаешься? Ты сколько имеешь в день с клиентов-то колдунских? То есть сам за щет Машки живешь! А еще выступаешь! Вот узнает она, что ты на каждом углу ее поносишь, поганишь не по делу, таких тебе пилюлей вставит — будешь бежать да попердывать — прямо до мойки Гургена, откуда тебя поганой метлой погнали! Скажи спасибо — сюда взяли! А ты еще и хулиганишь. И вобче — жадный ты парень, нехороший! Вот сколько уже денег поимел, а с бабушкой-то не поделился! Хучь на конфетки бы когда дал, а?

— До фига вас на конфетки! — охранник покраснел и, отходя от старухи, злобно бросил: — И ничего я не имею, не ври! Клевета! Дура старая!

— Старая-то старая, да внучок научил меня на телефон-то снимать. Хошь, картинки покажу? Интересныи-и-и… глянь-ка — это не тебе ли кто-то что-то протягивает? Не ты ли денежку в карман кладешь, а?

— Вот сука старая! Да на, на свой полтинник! Подавись! — охранник шлепнул перед старухой голубенькую денежку, и в душе его пролилось ведро дерьма. Стало так погано, так отвратительно-печально, что на глаза набежали слезы — ну что за жизнь такая?! Даже старуха, мерзкая, воняющая потом и сладкими дешевыми духами, — и та его шантажирует! Удавить суку!

Баба Аня не знала, как близка была к гибели. Она уж давно подумывала слегка пощипать охранников, не делящихся своей добычей. Если бы не внук — никогда бы не догадалась. Молодец, Павлуша! Голова! Всего пятнадцать лет — а соображает, как депутат! Далеко пойдет… если не посадят, как папку. И-э-э-эх… что за жизнь такая!

— Ты рублей сто в день бабушке давай — и делай, что угодно!

Охранник вздрогнул, когда гардеробщица, как тень, появилась справа от него, он и не заметил, как проклятая ведьма вышла из-за «прилавка».

— Тебе заработать сто рублей — двое посетителей, и все! А мне, при такой зарплате да пенсии, — это счастье! Век за тебя Богу молиться буду! И другим закажу!