Мусорщики "Параллели" VI - Георгий Сидоренко
— Добрый вечер, Су Цзинсун. — спустя томительные секунды, осветив своё мрачное лицо грустной улыбкой, заговорил Бэбил. — Как твои дела? Судя по тебе, не очень.
* * *
Нефертати испытывала странную смесь страха, разочарования, переживания за брата и презрения к нему. Она, поддерживаемая Дзюбэем, бросила короткий взгляд на то, что осталось от Чуви: обугленный скелет, испускавший бледно-алый дым. Медленно, но уверенно он обрастал мышцами, нервами и сосудами.
«С этим по любому ничего не случилось бы сверхъестественного» — с холодной иронией, подумала Нефертати и сосредоточилась на брате.
Яркое бледное пламя потухло, но юноша словно бы светился изнутри, будучи при этом полупрозрачным. Его волосы стояли дыбом и медленно шевелились, словно это были языки пламени, а каплевидная жемчужина во лбу ярко пульсировала и испускала во все стороны изменчивые волны света. Он тяжело дышал и отводил глаза от пронзительного гневного взгляда сестры. Его нижняя губа вдруг нервно задрожала, и на его лучащейся коже проступил румянец.
«Бабка была бы довольна, если была жива, чтоб ей вечно гореть в первородном пламени — испуганно подумала Неф. — Её мечта, и всех этих проклятых предков, как никогда близка к осуществлению. Мой бедный, глупый и любимый младший брат стал на путь превращения в нулевого человека, а бедная мама зря крышей поехала!».
Нефертати, резко освободилась из-под опеки Дзюбэя. Тот не стал возражать и просто проводил её отстраненным взглядом, и она на слабых дрожащих ногах направилась к брату.
— Я тебя спросила! Что ты здесь вытворяешь, Эхни?!
— Я просто… защищаю честь с-семьи, с-с-сестра, — по-прежнему отводя взгляд, сжавшись, замямлил Эхнатон. — Они д-давно…
Звонкий размашистый звук! Нефертати, выпучив глаза, ускорилась, дохромала до брата и отмерила ему эффектную пощёчину, при этом чуть не упав. Эхнатон качнулся и испугано посмотрел на сестру, схватившись за щеку.
— Идиот! — вновь взревела Неф, нанося вторую пощёчину брату, отчего он чуть было не упал на бок. — Честь семьи? Какая ещё, к чёрту, честь семьи?! Нашей семейке нужно было доказывать свою правоту, а не жалеть себя! И доказывать не силой, а словом и делом, как наши предки во времена Второй Башенной! А что делаешь ты? Ты чуть не уничтожил то, что так бережно хранила, создавала и восстанавливала госпожа Яирам!
Куда более звонкий размашистый звук. Ноги Нефертати подкосились, и она упала. Схватившись за мгновенно покрасневшую и вздувшуюся щеку, она посмотрела на своего брата во все глаза. Эхнатон смотрел на сестру сверху вниз высокомерным холодным взглядом с куда большим презрением и ненавистью, чем чуть ранее смотрела она на него.
«Он, что вложил в удар часть собственной жизненной энергии? — растеряно подумала Нефертати. К его горлу поступил страх. Не за себя, а за брата. — О, Осирис! Он действительно близок к тому, чтобы стать нулевым человеком!»
— Я идиот? — Эхнатон заговорил очень холодным злым голосом. — Это ты — дура! Яирам тобою манипулирует, а ты повелась на это!
— Манипулирует? — к Нефертати начала возвращаться обычная агрессивность. — Что-то плохо она это делает, когда я порой перегибаю палку в своих попытках доказать свою правоту или защищая нас с тобой!
— Как по мне, она просто даёт глупой Неф капризничать, иначе она бы точно взорвалась, — подняв брови, саркастически заметил Эхнатон. — В том числе и в буквальном смысле! Если бы она действительно хотела нам помочь, то давно бы уничтожила тех мерзавцев, что мучили нашу мать и отца! Тех, кто довёл нашего прадеда до самоубийства!
— Чего-чего? — Неф резко подскочила к брату, их лбы соприкоснулись, а между жемчужинами заиграли настоящие искры. — Я не собираюсь никому мстить! Зато я собираюсь всем доказать, что я лучше их! Я заставлю их лизать мне пятки! А нашу мамашу довела чёртова бабуля, и не кто-либо ещё! А папаша просто слабовольный мешок с ослиным дерьмом!
— Не смей оскорблять папу!!! — взревел Эхнатон. Он вновь начал светиться и испускать волны жара. Неф испуганно отступила назад, прикрываясь руками. На лице Эхнатона тоже появилась тень страха, но потом он расплылся в зловещей ухмылке, которая почти сразу переросла в нездоровый смех.
— Быть не может, — озабочено покачав головой, с трудом выдавила из себя Нефертати. — Ты совсем поехал крышей, братец, прям, как мамаша с бабкой.
— О нет, я в здравом уме, в отличие от тебя, — перестав смеяться, снисходительно и недобро протянул Эхнатон. — Ты говорила, что хочешь доказать свою правоту и превосходство? Чушь! Ты просто занимаешься тем, что огрызаешься и оскорбляешь всех тех, кто на тебя косо посмотрит! А Я! Я несколько дней назад доказал своё превосходство и снова повторю его сегодня, принеся кару своим, НАШИМ, обидчикам, сестра!
— Извини, братец, но ты, кажется, попал по своим! — Нефертати презрительно посмотрела на брата.
— Ты, что не поняла меня?! Они нас боятся! Они ждут повода, чтобы запереть нас в клетки, посадить на цепи! Ну, а пока они просто пользуются нами! Даже он! — Эхнатон, выпучив глаза, указал на Дзюбэя, что смотрел на него безразличным взглядом. — Если бы не приказы его отца, разве он общался с нами? Как и Дайана!
— Мне тебя жаль, Эхнатон, если ты увидел в наших поступках страх или притворство, а не искренность, — подал голос Дзюбэй, вяло моргнув, а потом посмотрел на Нефертати. — Я всегда тебя уважал Неф, а потом и полюбил.
— Нашёл время признаваться в чувствах, придурок! — сильно покраснев, взорвалась Нефертати.
— Но я никогда это не скрывал, и ты прекрасно об этом знаешь, — не весело пожав плечами, ответил Дзюбэй. — То же самое могу сказать и про Дайану. Она считает тебя Неф лучшей подругой, а тебя, Эхни, младшим братом. Как и я. И поэтому мне жаль тебя, искренне жаль, так как ты всё это время скрывал в себе столько боли, а мы и так и не увидели её.
— Да пошли вы все! — выплюнул из себя Эхнатон, после нескольких секунд замешательства, во время которых, он смотрел на Дзюбэя с отрытым ртом, с чем-то борясь. — Зато я вас всех ненавижу! У нас есть сила, а мы должны пресмыкаться перед теми, кто нас оскорбил и унизил?! Нет! Не смотрите на меня так, Дзюбэй!! Верни свой безразличный взгляд, немедленно!! Я… я… это я убил нашу мать и устроил тот пожар!!! О, я вижу, тебя это удивило, а тебя разве это не ужасает, сестра?!
— Да я всегда об этом знала, — устало и тихо проговорила Нефертати, грустно смотря на брата. — И вины твоей в этом никогда не было.
Эхнатон обомлел и стал почти обыкновенным человеком.
