Виктор Никитин - Легенда дьявольского перекрестка

- На постоялый двор. Меня ждет там важное дело. По такой погоде, наверное, и вам придется там остановиться.

- Это ничего, - сказал Виллем, а про себя возблагодарил небо, что не возвращается обратно в Хорншторф. - Главное, что с вашей помощью все страшное, что могло со мной приключиться, осталось позади.

Виллем внимательно присмотрелся к спутнику.

Тому было лет двадцать, старше он никак не выглядел. Красивое лицо имело тонкие изящные черты, свойственные скорее десятилетнему мальчугану, чем взрослому дворянину, который держит путь в одиночестве, положившись лишь на свою шпагу. Одет Николаус был довольно просто, хотя и недешево. Очевидно, что основным требованием Николауса к одежде была ее повседневная практичность, а отнюдь не изысканность.

- Странный привкус во рту, - посетовал Виллем.

- Настоящий богемский биттер. Думаю, в большей степени именно его целебным свойствам вы обязаны своим спасением.

- Вы из Богемии?

- Заезжал ненадолго. Сам я родился и живу в Граусбурге. Уютное, но мало чем примечательное местечко далеко на северо-востоке. Слышали о таком?

- Нет, не приходилось, извините, - покачал головой Виллем и спросил: - Вы купец?

Николаус с укором посмотрел на седока:

- Нет. С чего вы так решили?

- Вы сказали, что на постоялом дворе вас ожидает важное дело, а там, насколько мне известно, важными делами занимаются приезжие купцы. Удобное расположение у постоялого двора, большой сарай, который торговцы используют как склад. Если привозить товары на рынок Зеенвица и размещать их все сразу в городе, то, говорят, в трубу можно вылететь.

- Что ж. Кажется логичным, но нет, я не купец.

Они не стали продолжать эту тему и провели значительную часть пути в молчании, предоставив друг другу возможность думать о своем. Виллем мысленно радовался тому, что убирается подальше от своих предполагаемых преследователей, радовался разыгравшейся не на шутку метели, даровавшей ему иллюзорную защиту и позволившей чуть-чуть запутать следы.

Николаус переживал по поводу ожидаемой вести. Находясь в Хорншторфе, он рассчитывал покинуть его лишь завтрашним утром, но странным образом его разыскал какой-то так и не представившийся господин, сообщивший, что отец Николауса через своих знакомых передал ему некое важное известие. Эти люди ожидают Николауса на постоялом дворе Вернена, но вынуждены завтра же отправиться в дорогу, вне зависимости от того, разыщет их сын старшего фон Граусбурга или нет. Поэтому молодому человеку не оставалось ничего иного, как выехать навстречу ненастью.

Когда сквозь метель вдали уже проглядывались крыши постоялого двора, Николаус поинтересовался:

- Уместно ли мне будет спросить, кто такой господин Дикман, и в чем таком он перед вами провинился, что заслужил от вас таких выражений, каких я не слышал даже от своего конюха?

Виллем заметно напрягся, не зная, какие откровения допустил, находясь в беспамятстве.

- Я что-то говорил о нем? - осторожно переспросил он.

- О нем нет. Но фамилия звучала отчетливо, а эпитеты, которыми вы его награждали, просто пугали.

- Неприятный человек этот Дикман. Существо из прошлой жизни, наверняка считающее меня исчадьем ада, но никогда не признающее таковым себя, - отмахнулся Виллем.

- А что там с его цепными псами? Их вы тоже не жаловали.

На последний вопрос Виллем решил не отвечать, накинув край плаща так, что закрыл лицо.

Сперва Николаус принял Виллема за не вполне нормального человека, ведь только ненормальный отважится пуститься в путь пешком по такой непогоде. А вот сейчас он отчетливо осознал, что Виллем - несчастный человек, поставленный перед необходимостью бежать то ли от призраков, то ли от реальной угрозы. Неизвестно, что за тайну скрывал Виллем, но он производил впечатление порядочного человека, вызывал симпатию. И Николаусу, несмотря на молодые годы, уже приходилось самому сталкиваться с обвиняемыми во всех смертных грехах людьми, которые на поверку оказывались кристально честными и грубо оболганными.

Ворота постоялого двора были распахнуты. Прямо от них путников ожидал невзрачный на вид двухэтажный трактир, справа располагалась конюшня, а слева - внушительных размеров сарай, где, если потеряться, пожалуй, выход отыщешь лишь через несколько дней.

Николаус помог Виллему спешиться и снял сумки с седла. Оба уже направлялись к трактиру, когда услышали окрик приглушенный воем вьюги. По дороге на Зеенвиц в сторону постоялого двора, борясь с порывами ледяного ветра, двигался всадник.

Михаэль Бреверн быстро спешился и подошел к Николаусу, позади которого Виллем опасливо косился на незнакомца, стараясь спрятать свое лицо.

- Доброго вечера, господа, - без лишних мудрствований начал Михаэль. - Не подскажите ли, в каком состоянии путь до Даммена?

- Вам стоит спросить людей в трактире. Наверняка есть те, кто прибыл оттуда. Мы сами приехали из Хорншторфа, - Николаус указал рукой на север. - Но думаем, что на дороге до Даммена нет ничего хорошего. Снежная буря, как мне кажется, пришла именно с той стороны.

- Да тут не разобрать, откуда она пришла. Хотелось бы знать, когда закончится, - небрежно бросил Михаэль Бреверн, направляясь к воротам.

Некоторое время он наблюдал за поворотом дороги, ведущей в нужном ему направлении. Михаэлю не удалось рассмотреть ничего, кроме начисто заметенной просеки, которую и дорогой-то назвать сейчас было невозможно. Вернувшись к ожидавшим его путникам, он спросил:

- А что это за заведение? Найдутся места?

Виллем, все это время внимательно оценивавший незнакомца, не нашел в нем признаков какой-либо опасности для себя и развел руками:

- Заведение самое обычное. Мы сами знаем о нем лишь с чужих слов, так что каких-то рекомендаций дать не можем. А места там определенно имеются.

- С чего такая уверенность, простите? - решил уточнить Михаэль.

- Не думаю, что зима в этих краях располагает к рискованным путешествиям через леса. Да и в таких размеров трактире всегда есть пустующие комнаты.

Михаэль Бреверн замялся в нерешительности, раздумывая над тем, продолжать ему свой путь до Даммена или нет. Он оценивающе посмотрел вверх, в надежде увидеть хотя бы клочок вечернего неба, однако его взгляду открывались только широкие полосы мчащегося и кружащего над трактиром снега.

- Будем надеяться, к завтрашнему утру это безобразие закончится, - рассерженно проговорил он и сдернул с коня седельную сумку.

- Давайте я займусь лошадьми, - предложил Виллем обоим господам, - пока вы будете располагаться.

- Буду признателен, - согласился Николаус. - Обещаю, что когда присоединитесь к нам, вас будет ждать горячий ужин, а к нему еще немного богемского биттера.