Каору Куримото - Битва в Носферусе

Высокий наемник из Валачии, презревший службу на Заставе, какое-то время стоял разинув рот. Потом недоверчиво протянул руку и потянул за веревку.

— Ты собираешься подвесить меня над идохами? Когда я был пиратом, мы перетаскивали в таких сетках грузы и даже служанок с корабля на корабль. Там были мешки с сахаром, бочки вина, золотой песок в кожаных мешочках да еще всякое тряпье. Но, клянусь Дридоном, покровителем моря и плавающих по нему пиратов, я никогда не думал, что мне придется самому путешествовать подобным образом, да еще по скалам Носферуса! И вместо синего моря подо мною будет колыхаться эта студенистая масса, жаждущая меня сожрать. Вот влип-то!

Гуин рассмеялся. Иставан, прозванный Колдовским Мечом и знавший о жизни уже слишком много для своих лет, внутри оставался одним из пацанов, греющих пузо на каменистом берегу его родной Валачии.

— Конечно, я понимаю, что выбора у нас нет, — сказал наемник, смерив Гуина взглядом. — Увидев, что я родился в рубашке, гадатель сказал, что мне суждено стать королем. А это значит, я не должен бояться смерти! И целая долина этого желе не отправит меня на тот свет! Ладно уж, если ничего другого не остается, придется лезть в сеть.

С этими словами он направился к скале.

— Постой, — сказал Гуин.

— Что еще?

— Сними доспехи. Раку говорят, что веревка протерлась. Нужно избавиться от лишней тяжести.

Наемник метнул в его сторону оскорбленный взгляд, словно девушка, которой предлагают пренебречь честью. Но все-таки, не говоря ни слова, принялся стягивать черные гохрские доспехи. Сбросил кирасу, наручи и поножи. На нем остались лишь короткие штаны, нижняя рубашка и кожаные сапоги.

— Но уж меч-то я могу захватить? Без него я чувствую себя более голым, чем без одежды, — пробурчал Иставан, залезая в сетку и сразу становясь похожим на пойманную рыбу. — Не знаю, кто твой бог — Мос, Сиренос или Доал, но помолись ему за меня.

Он дернул за веревку, показав, что готов. Она сразу же провисла под его тяжестью. Семы потянули за нее, да и сам наемник принялся перебирать конечностями. Сетка медленно двинулась вперед.

— Эй! Вы только посмотрите! — кричал то и дело Иставан. Когда он взглянул вниз с ужасающей высоты, его глаза расширились от страха. Наемник весил вдвое больше любого сема, а по веревке перебрались уже многие. Но некоторые все же свалились. Если такое случится с ним, то надеяться, что удастся спастись, зацепившись хотя бы руками, бесполезно — его ноги тут же погрузятся в массу идохов.

— Клянусь семью хвостами Ираны, я пустился в подобную авантюру первый и последний раз! — Он инстинктивно сжимал веревку.

Идохи снова заволновались. Хотя они уже поглотили шестерых раку, их обуревал вечный голод. Недавние крохи лишь усилили его. Еще ни разу за всю ночь твари не казались столь активными.

Они пульсировали по всей долине, словно единая масса, в слепой ярости наваливаясь на скалы. Идохи чувствовали перепады температуры, поэтому могли отличить живое от неживого.

Лицо Иставана было искажено отвращением. Сеть, двигавшаяся поначалу так быстро, теперь еле тащилась, и стало казаться, что она никогда не достигнет противоположного края долины. Наемник оторвал взгляд от копошащихся внизу тварей и его лицо побледнело.

— Веревка! Она вот-вот совсем перетрется! — крикнул он. — Помогите! Помогите мне, боги! Я сейчас свалюсь! — Широко распахнутые глаза наемника не отрывались от ниточки, на которой висела его жизнь.

Сеть успела пройти еще только две трети пути, а веревка лопалась прямо на глазах. И тут она окончательно порвалась.

4

— А-ааа!

Исполненный ужаса крик разнесся по всей долине. Ни Гуин, ни раку ничем не могли помочь Иставану.

— Боги! Мос! Дзарн! Кто-нибудь! Наемник полетел прямо в долину идохов. Он зажмурился, крича во все горло, и зажал лицо обеими руками, не в силах глядеть в лицо смерти.

Падение показалось ему вечным. Сжимая ногами лопнувшую веревку, он летел вниз и наконец приземлился.

Наемник мгновенно свернулся в клубок, хотя и знал, что это не поможет. Но студенистые твари почему-то не схватили его, не обволокли сжавшееся тело. Смерть так и не наступила.

Иставан медленно раскрыл глаза и поглядел в темноту сквозь пальцы. Потом оторвал руки от лица и сел.

— Невероятно, — прошептал он изумленно. Клянусь сверкающими волосами Ираны, глядящей на меня, это же…

Совершенно не пострадавший, если не считать нескольких царапин, Иставан выбрался из сети и встал на мягкую землю долины.

Распахнув глаза пошире, он изо всех сил вглядывался в темноту. Идохи были довольно далеко от него.

— Они ушли! Они ушли! — воскликнул наемник и истерически захохотал. — Клянусь синей чашей Эрис, из которой льется лунный свет! Клянусь лихорадкой, которую приносит Торто, покровитель влюбленных, мне чертовски повезло! Или нет, я подозреваю, тут замешано еще что-то. Я, Иставан Колдовской Меч, самый везучий человек на свете! Неудача никогда не коснется меня!

В самом деле, ему несказанно повезло. Если бы он отправился в путь чуть раньше, идохи все еще оставались бы на этом месте.

Сейчас они бились о скалы, словно прибой. Словно единое существо длинною в тад, они двигались на юго-запад.

Наемник снова огляделся по сторонам и понял, что идохи отдалились все же не настолько, чтобы он мог радоваться. Он быстро подобрал свой упавший меч, готовясь отражать нападение. Его взгляд упал на кучу костей, лежавших у края долины. Они несомненно принадлежали Салаи, который погиб именно в этом месте.

Иставан поежился. Ему показалось, что он попал в желудок огромного питона, где жертва может оставаться несколько дней непереваренной. Идохи душили добычу своей огромной массой, затем растворяли ее до тех пор, пока не оставался один скелет. При взгляде на белевшие кости по спине Иставана пробежал холодок. Он представил, что мог оказаться на месте сема.

— Ладно, сейчас ни к чему об этом думать, — пробормотал он. — Я не добрался до края долины, но, клянусь белой тонкой тканью Эрис, я еще жив.

Он отогнал видения ужасной смерти, встряхнувшись, точно собака, вылезшая из воды, и направился туда, где его ждали раку.

— Вот и вы, мои мохнатые друзья! У меня получилось! Не глядите так, будто увидели привидение! Я жив и здоров! — выкрикивал наемник, хотя семы не понимали ни слова.

Впрочем, они вообще обращали на него мало внимания. Их тонкие голоса оглашали всю долину.

— Рийаад!

— Рийаад! Эни, рик, рахни!

— Рийаад!

— Гуин? — произнес Иставан и обернулся назад.