Леона Трейн - Шелена Тешен: Совершенная кровь

Мой наставник видел во мне не только ученицу, я это чувствовала, но он стоически себя сдерживал и объяснял это тем что не знает кто я. Да меня тоже смущал факт того что я не знаю к какой линии крови я принадлежу. Антонио исследовал все возможные линии и ни одна мне не подошла. Мы ничего так и не выяснили, ни моего имени, ни кто я, ни почему Антонио меня почувствовал, всё это было покрыто завесой тайны, которую я надеюсь со временем рассеять.

5.

Мы шли, молча, и сгустившуюся тишину вокруг нас, прерывали лишь крики ночных птиц. Каждый из нас думал о своём в этот момент. Антонио о раскрытии таинственного наставника. Арнольд о том, что этими обстоятельствами может разрушиться его авторитет и могут начаться попытки борьбы за власть, а возможно и его свержение, что означает его смерть. Ну, а я проклинала, на чём свет стоит фирму, производящую по их словам самую удобную в мире обувь. Эта самая удобная обувь то и дело соскальзывала с моей ноги, и я босая опиралась на холодную и влажную землю. Когда я, кряхтя, нагибалась дабы натянуть туфли обратно на ногу, вся наша процессия останавливалась, буквально кожей чувствовала, как два старейших вампира сверлят меня своими недовольными взглядами.

Когда в очередной раз моя левая туфля проделала пируэт в воздухе и приземлилась в метре от меня, Антонио издал внутриутробный рык и с силой подхватил меня на руки.

— Моя туфля! — завизжала я, колотя могучую спину вампира, но тот лишь презрительно фыркнул и продолжил свой путь.

— Ты всегда пользуешься своей силой, потому, что я не могу тебе ответить тем же! — Почти срываясь в плач, завела я. За всё время общения с Антонио я выяснила, что лучший способ добиться от него чего- либо это начать ныть. Слова, которые я произносила нараспев, бесили его с такой силой, что казалось он, будет рвать на себе волосы. — Ты бесчувственный эгоист, который думает только о себе!

Наконец даже нервы пятисотлетнего вампира сдали, и он с шумом выдохнул воздух. Поставив меня словно пушинку вновь на землю, он насупился, и словно готовясь к бурной речи, молча, замахал руками. Мимика его лица была самой угрожающей, а жесты говорили о том, что все его эмоции буквально льются через край, но не одно слово так и не было им произнесено. Наконец отчего-то злорадно улыбнувшись, он повернулся ко мне спиной и пошёл вслед за Арнольдом, презрительно бросив через плечо:

— La gallina obstinada (упрямая курица (испанский))

— Ах ты, мерзкий слизняк! — и я запустила в него свою вторую туфлю. И только сейчас поняла злорадствующую улыбку Антонио. Я стояла посреди болота, и мои босые ноги обволакивала ледяная вода, тут же на них начали заползать какие-то насекомые. Они мерзко жужжали и ползли всё выше. Я не сдержала крик, и вся округа озарилась паническим визгом. — Антонио, ну пожалуйста.

И не замечая ничего, кинулась за ним. На ходу перепрыгивая через все препятствия, которые возникали у меня на пути, я не переставала визжать. Но вдруг я потеряла спасительную спину из вида и паника внутри меня стала ещё сильней, а визг громче. Видимо, Антонио не выдержал и тут же его сильные руки подхватили меня.

— Me te haré obedecer(я заставлю тебя меня слушаться (испанский)).

— Чёрта с два. — Пробубнила я себе под нос, но всё — таки больше в полемику решила не вступать.

Мы продолжали свой путь через лес, то и дело тропинка разветвлялась, и приходилось сворачивать. Наконец мы оказались перед большой пещерой, которая была завалена деревьями настолько, что пройти туда не могла бы и мышь. Антонио поймал мой надоумленный взгляд и, улыбнувшись, произнёс:

— Ничего невозможного нет. А порой всё то, что ты видишь это всего лишь, то, что видишь, а не то, что есть на самом деле.

— Ты хочешь сказать, что всего этого здесь нет?

— Шелена, Антонио сказал то, что хотел сказать не больше и не меньше. — Вклинился в разговор Арнольд. Всё ещё смотря в мою сторону, он щёлкнул пальцами, и завал деревьев исчез, будто его никогда и не было. Я удивлённо заморгала глазами. Антонио рассказывал мне о ментальных играх с разумом людей, но никогда не говорил о, то, что это возможно массово и не целенаправленно. — Шелена, у вас будет вечность, чтобы узнать наши маленькие тайны.

Мы вошли внутрь пещеры, там было темно и влажно. Арнольд пошёл впереди, не произнося ни слова, все мы шли, прислушиваясь к тишине готовые отразить любое нападение. Скоро свод пещеры стал ниже, и нам пришлось нагнуться, я опиралась рукой о стену, дабы не споткнуться и не упасть. Камни больно врезались в ноги, и мне иногда приходилось притормаживать и вытаскивать впивающиеся камни из ног, тогда раздавался недовольный вздох Антонио, и мне приходилось торопиться.

Скоро до нас стал доноситься звук льющейся воды, эхо пещеры повторяло его и казалось, что впереди нас ждёт водопад. Арнольд притормозил, и я налетела на него:

— Сейчас мы выйдем в пещеру, аккуратней там крутой склон.

Мы, молча, кивнули и только потом сообразили, что он нас не видит. Пещера оказалась просторной и светлее чем проход, через который мы только что прошли. Откуда брался свет освещавший свод, я не знала. Мои спутники двинулись вперед, я послушно посеменила за ними.

— Вот новая жертва, скоро произойдёт высвобождение.

Антонио присел перед телом красивого молодого человека, который казалось, просто спал, единственно, что его выдавало это укусы на шее и мертвецки бледная кожа. Молодой человек лежал на спине, подложив правую руку, согнутую в локте себе под голову. Его длинные тёмные как крыло ворона волосы рассыпались по земле. Рубашка была разорвана и оголила весь торс юноши. Он был очень хорошо сложен, и невероятно красив, мои глаза не могли оторваться от его лица. Даже с закрытыми глазами он выглядел так, будто звал к себе, приглашал в свои объятья, обещая свести с ума одним лишь поцелуем этих полных губ.

— Шелена. — Окликнул меня Антонио. Я от неожиданности вздрогнула, но видимо никто этого не заметил, и я направилась к учителю и Натару которые склонились над юношей. — В высвобождении ничего приятного и красивого нет. Новопришедший испытывает дикую боль, и отдаст жизнь за одну каплю крови, многие совершают ошибку предлагая испить ему крови из себя. Новопришедший осушит свою жертву до конца.

Вампиры не убийцы от самого высвобождения, если с ним рядом окажется опытный наставник, который сможет рассказать, и дать понять новенькому, что возможно питаться и не через смерть смертного, тогда вампир не одичает. Со временем некоторые вампиры всё — таки сходили с ума, как бы ни хотели этого признавать Ширтасены, но факт оставался фактом. Тонкое сознание не выдерживало вечной жизни, и вампир терял рассудок. И положение только усугубляется, пока годы превращаются в десятилетия и века, и вампир убивает снова и снова, и видит, как люди, которых он любил, стареют и умирают.