ледиСоль - Дурсли

И в сентябре Дурсли вместе с Гарри отправились за границу - в Тайланд. Первое путешествие за много лет. Оно было восхитительным. Даже Вернон был согласен в этом с Петуньей, хоть он и тосковал порядком по своим дрелям. Миссис Дурсль потом долго ещё рассказывала соседкам, заходящим с визитами, о шикарных ваннах, которые она принимала, о божественном массаже и прочих курортных радостях, тонко намекая в конце, что самым чудесным сюрпризом оказался Вернон, в отсутствии любимых электрических приборов весь свой пыл направивший на супругу. Благо, дети на весь день сдавались скромным, но обладающим железными нервами тайским воспитательницам.

По возвращении семьи в Англию, доктор рекомендовал провести последний тест, который должен был показать, насколько действенным оказалось лечение. Он потребовал отвести Гарри в цирк.

И в ближайшее воскресенье парадно разодетые Дурсли и в меру прилично одетый Гарри отправились в Лондон. Стыдно признаться, Петунья никогда не была в цирке: она всегда считала его искусством для плебеев. Поэтому она была ошеломлена, так же как и Гарри, правда, причины у них были разными. Петунью приводили в ужас клоуны в огромных цветастых штанах, пытающиеся усадить детей к себе на колени, радушно хлопающие всех подряд по плечам (тётушка взвизгнула, когда с ней проделали то же самое), и зазывавшие публику. Гарри же был в шоке от самой публики (и в частности - от её количества), он был бледен и тихонечко дрожал, вцепившись в рукав брата. Вернон радовался как ребёнок, угощал семью сладкой ватой и с восторгом рассказывал Дадли о слонах, которые должны были выступать во втором отделении. Он с чувством вдыхал запах опилок и в душе его роились самые приятные воспоминания о тех славных днях, когда дядя водил их с Мардж в шапито. О том, как они тайком пронесли однажды на представление хлопушку, чтобы взорвать её в момент, когда дрессировщик засунет голову в пасть льву и посмотреть, откусит ли лев эту голову. Жаль, что дядюшка Вилли был всегда начеку и не вовремя поймал их за руку (в прямом и переносном смысле)…

У Дурслей были самые дорогие места, во втором ряду. Гарри посадили между тётей и братом, и он тут же сжался в комок в своём кресле. Дадли же пыхтел от нетерпения и махал лентами на палочке, рискуя заехать в глаз кому-нибудь из соседей. Наконец, верхний свет погас, засверкали цветные прожектора и грянула музыка. Представление началось с кордебалета. От девиц в блёстках и перьях, машущих на зрителей ногами, Гарри совсем поплохело. Потом выступали клоуны. Дадли так хохотал над их глупейшими шутками, что, в конце концов, просто сполз под сиденье, чем сумел отвлечь Гарри от неприятных ощущений. Гарри, видимо, не дорос ещё до плоского юмора, он всё время с недоумением таращился на брата. До тех пор, пока не произошло настоящее чудо.

На манеж вышли воздушные акробаты. Два артиста и хрупкая на вид девушка в трико сели на перекладины и вдруг - взмыли в воздух, переливаясь в ярких лучах прожектора. Гарри в изумлении и чистом восторге распахнул глаза и вскочил со своего места, устремляясь взглядом за летящими фигурками. Гимнасты невесомо раскачивались, кувыркались и танцевали в воздухе под куполом, а малыш, раскрыв рот, наблюдал за ними в совершенном экстазе.

Всё, что происходило на манеже после этого, пролетело мимо его сознания. Он не замечал кривляющихся обезьянок, жонглёрских факелов, не слышал дружного смеха вокруг, не обратил внимания даже на слонов, стоящих на задних ногах и кидающих друг другу мяч. Всё время представления, всю дорогу до дома, да и всю следующую ночь в душе у Гарри летали и кувыркались маленькие воздушные гимнасты. Впрочем, со стороны его восторг выглядел неплохо - тётя, Дадли и даже доктор восприняли всё как полное выздоровление. Один Вернон испытывал некоторые смутные сомнения насчёт столь внезапной перемены в племяннике…

Глава пятая.

Дурсль держал в доме множество разных электроинструментов. И он, конечно же, мечтал приобщить своего отпрыска к великому таинству закручивания всяческих гаек посредством этих визжащих игрушек. Дадли их боялся дОсмерти. Виду, правда, не подавал - не солидно. Он просто при виде какого-нибудь перфоратора деловито убегал играть в мяч. А Гарри, который всё время болтался поблизости, оставался с расстроенным дядей и его артефактом. Излишне агрессивная совесть не позволяла мальчику ретироваться вслед за братом. И так получилось, что к пяти годам он уже прекрасно мог отличить перфоратор от дрели, переключить реверс и знал, чем следует бурить кирпич, а чем - деревянную планку. Когда Дурсль и Поттер «уединялись» с электрическим монстром, Петунья не хуже самого монстра визжала на весь дом, чтобы Вернон не давал эту гадость ребёнку в руки.

- Эта «гадость» держит весь дом, - бурчал Вернон в усы и подмигивал племяннику, крепко удерживая дрель, пока Гарри нажимал на «курок».

Пережив кое-как холодность сына к венцу человеческого прогресса, Вернон решил, что бедный ущербный мальчик ни в чём не виноват и надо бы к нему относиться помягче. Поэтому он не жалел денег на подарки для Дадли, а ежедневные любимые сыном пирожные, привезённые из лучшей кондитерской стали просто святым делом. Между тем, помимо своей воли, Дурсль сильно привязался к племяннику и в тайне уже представлял его в роли своего помощника на производстве. Не умея как следует проявить свои чувства, Вернон даже как-то подсунул Гарри запрещённую шоколадку, за что здорово тогда влетело - сначала Гарри, у которого на лбу рядом с «молнией» образовалась характерная сыпь, а после проведённого Петуньей расследования - и самому Вернону.

Так как детям было уже по пять лет, их записали в Муниципальную начальную школу. Учительница их класса, чопорная и суховатая мисс Штрассмайер, по непонятным причинам внушала Петунье полное доверие. И первого сентября, с боем напялив на Гарри белую рубашку и снабдив детей цветами, Петунья повела их на первое занятие. Дадли потребовал себе целых три букета (Вернон восхищался щедростью сына). Потом, между прочим, было очень трудно их у него отнять. Но миссис Дурсль, применив весь свой дипломатический талант, сумела обменять букеты на шоколадного зайца.

Дадли, благодаря натренированным связкам и постоянной готовности защищать свои интересы с помощью силы, вскоре обрёл в классе среди детей большую популярность. Пришлись кстати и советы Гарри: на уроках младший Дурсль вёл себя просто идеально. Впрочем, у мисс Штрассмайер любой бы вёл себя идеально. Она оказалась поборницей строгого порядка и дисциплины и имела милую привычку постукивать тупым концом указки в такт своим выступлениям прямо перед носом особо невнимательных учеников. Дадли сидел в классе с абсолютно ровной спиной и подобострастным выражением на лице и неотрывно глядел учительнице в рот. Все силы уходили на поддержание имиджа прилежного ученика. Так что дома Гарри приходилось переводить брату содержание уроков с штрассмайерского языка на общедоступный. Сам Гарри выезжал скорее на своей природной любознательности. В общем, с учёбой дети справлялись. Высшие баллы мисс Штрассмайер не ставила принципиально, так как имела прискорбное убеждение, что все ученики тупы от природы, но братьям всегда хватало баллов, чтобы не оставаться на второй год.