Джон Грант - Альбион

* * *

Солнце светило прямо в глаза, и он повернулся на мягкой шершавой поверхности. Возле ног было что-то холодное. Он полухрапел, полустонал. Его кровать никогда не казалась ему такой неудобной, да и покачивание корабля почему-то не ощущалось.

— В чём дело?

Голос был приятный, но его звук почему-то отдавался в нём почти физической болью. Он закрыл уши руками.

— Что случилось?

— Ничего, — пробурчал он. — Уходи. Я сплю.

— Скоро будет прилив.

Голос был женский. Белла проснулась раньше, чем он? Но почему он спит рядом с Беллой? Она ведь была лишь членом экипажа, и они никогда…

И тут вернулись воспоминания. Он вспомнил сначала не события, а свои ощущения: растерянность, ужас, ледяной холод и отчаяние. Перевернувшись на живот, он открыл глаза. Ровная, местами поблёскивающая, ярко-жёлтая поверхность.

Песок.

Да, он и Белла доплыли до берега. Последние сотни метров они плыли молча под вой ветра. Он поднял её сюда, далеко от кромки воды. Корабль… Корабля больше нет. В живых, по всей видимости, остались только они. Ночь. Холод. Грохот волн.

— Белла, — сказал он, и его стошнило на ровную жёлтую поверхность пляжа.

Когда конвульсии прекратились, он вытер рот рукой и встал на четвереньки. Яркий солнечный свет слепил глаза, но он заставил себя их открыть. Он увидел голые колени, а над ними ободранный край вязаной юбки.

— Белла? — спросил он.

— Белла? — переспросил голос с явным изумлением.

— Ты Белла?

— Нет, я не Белла.

Его локти подогнулись, и он чуть не упал в собственную рвоту. С трудом передвигаясь по качающейся, как ему казалось, поверхности песка, он отполз метра на три и посмотрел вверх.

Молодая женщина спокойно смотрела на него серыми глазами.

— Ты не Белла, — заметил он. — Я никогда тебя не видел раньше. А где она?

— Не знаю, — сказала женщина.

Её волосы были точно такого же цвета, что и глаза. Одета она была в шерстяное вязаное платье цвета ржавчины, и, судя по обилию заплат, ему было очень много лет. В её лице угадывался какой-то особый тип невинности — полное незнание того, что на свете существует притворство.

— Белла, — сказал он хрипло, — она была со мной… вчера ночью.

— Не знаю, — сказала женщина. — Я просто пришла посмотреть на тебя и на это.

Она показала в сторону, и он повернулся, чтобы посмотреть…

Это…

Вокруг головы Беллы песок был залит кровью; волосы превратились в сплошной кровяной сгусток. Ему всегда казалось, что мертвецы должны выглядеть умиротворёнными, но её лицо было искажено страшной гримасой. Умирая, она кричала — кричала, а он лежал рядом и не слышал? Может, она толкала его, пытаясь разбудить, пока не умерла; а он продолжал спать, закопавшись в песок, чтобы было удобнее? Нет, этого не могло быть: песок рядом с её телом был почти нетронутым — лишь следы его ног, идущие от кромки воды. Наверное, когда он вынес её на берег, она уже была мертва.

Белла. Когда они плыли через беснующийся океан к Альбиону, он любил её, хотел быть с нею рядом вечно… И вот теперь это.

Он опять произнёс её имя и заплакал, стоя на коленях и закрывая лицо руками. Он на время забыл о том, что странная женщина стоит рядом и наблюдает за ним. В слезах его была не только горечь потери, в них был ужас, который он пережил в холодных волнах, считая себя обречённым на смерть.

Рука женщины легла на его плечи.

— Почему ты плачешь, морской зверь?

— Белла, — сказал он, опустив подбородок на колени.

— Но ведь я не Белла, я же сказала тебе, — удивилась женщина. — А-а! Ты, наверное, говоришь про это. Тебе оно нравится?

— Разве ты не видишь?

— Что?

Спокойствие в её голосе было острее ножа.

— Она была моим товарищем. Мы помогали друг другу, — стало немного легче — боль сменилась злостью.

— Какой товарищ? Где же твой товарищ? Здесь только ты… и я. Мы одни.

— Она здесь. Белла здесь! — он указал пальцем на бледное тело.

Женщина ничего не ответила. Терман постепенно обретал контроль над собой. Он вытер от слёз глаза, насыпав в них песок, но не обратил на это внимания.

— Разве ты не видишь?! — закричал он.

Босая нога женщины легонько пнула труп Беллы. Голова мёртвой женщины наклонилась в сторону.

— Нет, — ответила странная женщина.

Терман поднял голову и увидел, как она озадаченно чешет у себя под мышкой.

— Никого нет, кроме тебя. Мы — одни.

— О-о-о! — закричал он и встал на ноги. Женщина в испуге и изумлении отскочила. Он упал на труп Беллы и стал целовать её мёртвые губы в надежде, что каким-то образом ему удастся вернуть её к жизни.

— Почему ты целуешь это? — вежливо поинтересовалась женщина.

— Она не это.

— Нет, я не вижу.

Он с большим трудом снова встал на ноги. Небо было синее, чем обычно. Высоко-высоко летела чайка, свободно паря в воздушных потоках.

— Ты голоден?

Он неожиданно почувствовал голод: он умирал с голоду. Ему захотелось уйти отсюда, оставив Беллу лежать на песке, и пойти туда, где он сможет найти большой, жирный и страшно горячий кусок мяса. С трудом волоча ноги, он побрёл прочь от моря.

— Да, — сказал он на ходу. — Я голоден.

— Тогда пойдём в дом к человеку, который называет себя моим отцом. Он очень хороший отец — лучше, чем многие. Я люблю и отца и мать потому, что они говорят, что я должна их любить. Не стесняйся. Пойдём.

— Её голос был необычно звонким.

У него были причины стесняться, больше того, ему было стыдно. Последний рая взглянув на труп Беллы, он закрыл руками срамное место и последовал за женщиной. Чувствуя, как ветер обдувает его сжавшуюся от поды мошонку, он смущённо закашлял.

Женщина даже не глядела в его сторону.

— Я помню, — вдруг сказала она, обращаясь в пространство перед собой, — как вы вышли на берег. Ты и это. Я тогда собиралась ложиться спать.

Он что-то побормотал себе под нос.

— Интересное зрелище, — продолжала она. — Как будто два морских чудища решили погулять по земле. Я чувствовала вас обоих. Но затем вдруг поняла, что передо мной лишь человек, который тащит на себе это.

Ему стало не по себе от таких слов.

— Если ты говоришь, что это когда-то было человеком, я должна поверить тебе, иначе было бы невежливо. Человек, вероятно, исчез перед тем, как ты вышел на берег. Я не могу вспомнить. Ты уверен, что не ошибаешься? Исчезновение не оставляет следов. Ты точно знаешь, что это…

— Она не это, — с угрозой в голосе повторил Терман.