Ольга Шумилова - Монеты на твоей ладони

Нежно-салатовая крапинка ехидно зеленеет у меня под носом, столь явно намекая своим видом, что тревожить ее покой небезопасно для здоровья, что я решаюсь на восхождение по лестнице. (Как правило, наличие плесневых грибов говорит не только о замечательном климате, но и о замечательной прогнившести конструкции.) Не зная точного местоположения квартиры, просканировать ее на наличие хозяина не представляется возможным, а посему придется идти искать. Краем сознания замечаю что-то. Звук. Тихий, шелестящий. Уши дергаются по направлению звука. Шаги. Кто-то спускается с лестницы. Этаж…девятый…восьмой…седьмой…шестой…Три человека. Проверяю. В меня фонтаном бьет радость-восторг-предвкушение, бессвязные обрывки мыслей роятся вокруг, пронизанные почти материальным восторгом. Я улыбнулась. Дети. Лет пять-шесть, не больше.

Вот и они. Маленькой стайкой вылетают с лестницы, сжимая в маленьких ручках что-то яркое и для них бесконечно ценное. Счастье этих маленьких душ заливает все вокруг. Чувство слишком сильное, чтобы быть длительным. И точно: видят меня и замолкают, подхваченные волнами любопытства. Худенький мальчик с черными растрепанными вихрами набирается смелости и выражает общий интерес:

– Здрасьте. А вы кто? А вы что тут делаете?

Так, кажется я очень удачно натолкнулась на ценный источник информации. Опускаю первый вопрос, наклоняюсь к малышу, ласково улыбаюсь и говорю:

– Я пришла в гости. Только я не знаю, не перепутала ли я адрес. Ты мне не поможешь?

Мальчик с выражением превосходства окидывает взглядом остальных ребятишек (еще бы, ведь именно к нему взрослая тетя обратилась за помощью) и важно кивает. Потом покровительственным тоном интересуется:

– А вы к кому?

Отчаянно пытаюсь вспомнить, как же зовут этого субъекта. Дальше имени дело категорически не идет.

– Он наверху живет, 104 квартира. Такой худой, с светлыми волосами… Александр.

– Ага, есть такой. Только он плохой.

– Это почему?

– А он всегда кричит и ругается. Играть не разрешает в коридоре. И вообще, он Мафика обижает.

– А кто это – Мафик?

– Это собачка наша. Во дворе живет, мы ее все кормим, гуляем с ней. Он такой хороший! Черненький с белыми пятнами.

– Да, а еще у него одно ухо рыжее, и хвостик колечком.

– А еще он все команды знает…и сидеть, и лежать, и…и…

– А еще он самый лучший в мире друг!

Это нестройный ребячий хор поддерживает мнение своего товарища. Пытаюсь обратить этот бурный поток информации в нужное мне русло.

– Да, Мафик, наверное, замечательный. Когда увижу своего друга, обязательно скажу ему, чтобы он его не обижал.

Дети расцвели.

– Правда?

– Правда, – киваю как можно убедительней. – А он сейчас дома?

– Не-а. Утром ушел. Мы видели, – протянула пухленькая девочка с косичками.

– Но вы не уходите, – добавил черноволосый мальчик.

– Ага, мы все время как после обеда во двор пойдем, так он назад домой идет.

– Вы подождите. И обязательно не забудьте про Мафика сказать.

Я кивнула и проговорила:

– Скажу обязательно.

Малыши с сознанием выполненного долга вылетели наружу, с детской непосредственностью забыв попрощаться.

Надо же, Мафик! От слова мафия, что ли? Честно говоря, даже совестно обманывать доверие ребятишек. Однако, проблемы бездомных псов на данной момент для меня не существенны.

Я подошла к лестнице и запрыгала через две ступеньки. Действительно, стоит подождать. Но только внутри квартиры.

Честно говоря, в необходимости использовать лестницу меня возмущают не физические усилия, а занудство самого процесса. Пока я добралась до последнего этажа, успела вспомнить всех предков обожаемого (в кавычках) родителя (по его глубокому убеждению, тоже в кавычках) до одиннадцатого колена. Притом, что выкрутасы собственного генеалогического древа я запомнить патологически не в состоянии.

На лестничной площадке обнаружился небольшой коридорчик с тремя дверьми. Нужная мне располагалась в дальнем конце коридора. Прекрасно! Хоть в чем-то повезло: никакой шальной сосед мне не помешает. Я уже в который раз за сегодняшний день порылась в карманах. На этот раз искомый предмет нашелся быстро, благо я никогда не убираю его далеко. Моя любимая отмычка. (Да, я такая, что поделаешь!) Настоящее произведение искусства в своем роде – в полном смысле этого слова универсал. Подходит даже к такому примитиву, как механические замки. Рейн, когда делал ее, только презрительно кривился, но что поделаешь, если я не умею просачиваться сквозь стены?

Так или иначе, но дверь я открыла.

М-да-а-а…

Очень…Гм…о многом говорит. Явно живет один. Далее…

Я оторвала взгляд от беспризорно стоящей в углу бутылки и совка битым стеклом и прошла в комнату. Мне в лицо ударил порыв теплого ветра. Напрочь выбитое окно. В глубине памяти шевельнулось воспоминание… Да, в такие моменты лучше находиться на улице, и уж во всяком случае сторониться бьющихся предметов.

Потертый изрезанный ковер, потрепанные кресла, лаковый столик в белесых круглых пятнах. Такие появляются, если ставить что-то горячее. Несколько шкафов, вернее, шкафчиков вдоль стен. Кое-какая бытовая техника.

Задумчиво смотрю, как колышутся и вздрагивают на ветру светлые занавески, бывшие когда-то белыми. Не слишком презентабельное жилище. Складки ткани непрестанно двигаются, перетекают одна в одну, изгибаются, выпрямляются снова. Ловлю себя на мысли – какое…красивое движение. Текучее. Гармоничное и мягкое.

Как волны. Хочу в море, хочу отдохнуть.

Некогда.

Я отвлеклась. В который раз. Это уже становиться невыносимым. Впрочем, защитная реакция. Да, это многое объясняет. Разрыв такой долгой связи ослабил и меня тоже. Скверно.

Я прошлась по периметру квартиры, проверила фон. Не слишком хороший, но, в принципе, в норме. Никто из нашей братии здесь не бывал. Никаких негативных влияний, ни дистанционных, ни непосредственных. Слежение…нет, вряд ли. Или? Прищуриваюсь, наклоняю голову набок. Прогуливаюсь по квартире еще раз. Обостренные чувства молчат, но лучше десять раз перестраховаться, чем потом расхлебывать полный букет неприятностей.

Значит, я нашла его первой. Что, впрочем, еще ни о чем не говорит. По крайней мере, тревожная сигнализация не помешает. Замкнуть контур только на себя или на всех вместе?…

Тончайшие нити реагента тянутся за моей рукой, прикрепляясь к стене там, где пальцы касаются ее. Если фон хоть немного изменится из-за прихода чужих людей, а тем более, если тут применят парапсихическое воздействие, я буду знать. Тревожный звоночек будет бить по нервам до тех пор, пока на него не ответят.

Но опять же, не привяжу же я его к квартире. Следовательно…