Барбара Хэмбли - Время Тьмы

Снаружи по Кларк Стрит прогромыхал грузовик. Где-то в доме тихо зажурчала вода. Джил некоторое время смотрела вниз на стол, читая сделанные ею загадочные записи о стоимости содержания мостов четырнадцатого века, потом опять подняла глаза на колдуна, спокойно потягивающего пиво напротив нее, и заметила его посох, прислоненный к стене.

Она спросила:

– Что происходит с Пустотой?

– Когда я говорил с тобой в Гее, – продолжал Ингольд, – я понял, что наши миры должны находиться в очень тесной связи в это время – такой тесной, что из-за психического кризиса спящий может буквально преодолеть грань между ними и смотреть из одного мира в другой. Это редкое и временное сочетание – шанс один из миллиона для двух миров почти соприкасаться друг с другом, и в нашем тяжелом положении я могу рассчитывать только на него.

– Но почему это произошло сейчас, во время кризиса? – спросила Джил. Резкий электрический разряд проскочил в вышивке ее цветных рукавов, когда она наклонилась вперед через стол. – И почему это произошло со мной?

Ингольд уловил в ее голосе горечь и страх оттого, что выбор пал на нее, и старался ответить как можно ласковее.

– Все имеет свой смысл. Не бывает случайных событий. Но мы не можем знать все причины.

Она едва скрыла улыбку.

– Это ответ настоящего колдуна.

– В том смысле, что маги говорят двусмысленно? – его улыбка была ироничной. – Это одна из двух наших профессиональных опасностей.

– А какова вторая?

Он рассмеялся.

– Патологическая склонность лезть не в свое дело.

Она засмеялась вместе с ним. Потом, успокоившись, спросила:

– Но если вы колдун, как вы можете нуждаться в моей помощи? Что я могу сделать такого, что неподвластно вам? Как мне помочь вам победить Тьму? Кто это или что это – Тьма?

Какое-то время он молча разглядывал ее, размышляя, потом сказал:

– Ты знаешь.

Джил закрыла глаза и мысленно оказалась перед монолитными бронзовыми дверями, едва сдерживающими натиск зловещего сонма теней. Очнувшись, она сказала:

– Я не знаю, что они из себя представляют.

– Никто не знает, – сказал он, – разве что Лохиро, Глава Кво. Это вопрос, на который я никогда не смогу найти ответа. Что я могу сказать о Тьме, Джил? Что можно сказать о том, чего ты еще не знаешь? Что это – ночные хищники? Что они поглощают плоть от костей, кровь из плоти или душу из живого тела, оставляя ее слепо блуждать и обрекая на смерть? Что они скользят по воздуху в темноте, а огонь, свет или яркая луна отпугивают их? Разве тебе это о чем-то говорит?

Она покачала головой, загипнотизированная глубоким хрипловатым тембром его голоса, завороженная его притягивающим взглядом и памятью о еще более кошмарных видениях.

– Но вы знаете, – прошептала она.

– Клянусь Богом, нет, – вздохнул он и отвернулся.

Когда же он снова повернул голову, его лицо уже приняло прежнее выражение, не выдающее ни страха, ни сомнения.

– Мне... мне снилось, – запиналась Джил, обнаружив неожиданно, что гораздо труднее говорить о том прежнем сне Ингольду, человеку, который понимает, в чем дело, нежели непосвященному.

– Раньше, чем я увидела их, раньше, чем узнала об их существовании. Мне снился... подвал, подземелье с арочными перекрытиями, расходящимися во всех направлениях. Пол был черным и гладким, как стекло, и в центре этого черного пола была плита из гранита, новая и шершавая, потому что никто никогда не ходил по ней. Вы говорили, они приходят из... из-под земли.

– Странно, – сказал колдун, посмотрев на нее с любопытством. – Ты, кажется, чувствовала их приход заранее. Это может что-то означать, хотя в настоящий момент я не уверен... Да, это была Тьма, или, точнее, закрытый выход одного из их гнезд. Под этой гранитной плитой – а я знаю, о чем ты говоришь, – находится лестница, ведущая вниз, в немыслимые глубины земли. Все это началось, я уверен, с лестниц. Эти лестницы были всегда. Можно найти представления о них в самых древних доисторических петроглифах: огромные мостовые из черного камня и в центре их – лестницы, нисходящие в чрево Земли. Никто никогда не спускался по ним, и никто не вернулся обратно; неизвестно, кто их построил. Некоторые говорили, что это были древние титаны или боги Земли; старые хроники сообщают, что эти места внушали страх, были полны магических сил. Хотя одно время их считали счастливыми, даже излюбленными богами – приверженцы старой религии строили над ними храмы, ставшие центрами первых городов человечества. Все это было тысячелетия назад. Деревни вырастали в большие поселения, позже – в огромные города. Города объединялись, государства расширялись вдоль плодородных долин Бурой реки, по берегам Круглого моря и Западного океана, в джунглях и пустынях Алкетча. Цивилизация цвела и приносила свои плоды: магия, искусство, деньги, наука, военное дело. Мы слишком мало об этом знаем. Остались лишь жалкие обрывки хроник – главным образом в библиотеке Кво, – свидетельствующие о существовании древней великой цивилизации, чей высокий уровень понимания красоты и философии не помог сберечь себя. А ведь это было общество, породившее первую магию, Церковь и великие кодексы гражданского права. Я, в сущности, уверен, что тогда существовала какая-то традиция, касающаяся Дарков, хотя бы потому, что обозначающее их слово часто встречается в языке. Дарки были лишь смутным преданием, проскальзывавшим в древнейших легендах, туманная память о скрытом страхе. И если и была такая традиция, она не связывала их с пристанищем. Так и оставались они, скрытые в безднах времени, древней тайной, погребенной в сердце цивилизации. У нас нет достоверных источников, свидетельствующих о разрушении древнего мира. Мы знаем, что это случилось в считанные недели. То, что нанесло удар, удар по всему миру, мы тоже знаем – повсеместная осада ужаса. Но ужас и растерянность были такими ошеломляющими, что фактически не уцелело ни одно историческое свидетельство, и поскольку мы боролись против Тьмы с помощью огня, то потеряли в пожаре ту немногую информацию, которая была накоплена к тому времени. Мы знаем, что они приходили, но не знаем – зачем. Неспособное сражаться человечество отступило в укрепленные убежища, за массивными стенами оно влачило убогое существование: днем выбиралось наружу возделывать поля, а с заходом солнца пряталось обратно. Триста лет полный хаос и ужас господствовали на земле, ведь никто не знал, откуда и когда появится Тьма. Цивилизация вымирала. А потом случилось так, – Ингольд простер руки, как фокусник, – и Тьма исчезла и долгие годы не приходила. Со временем новые деревни появились на руинах древних городов, чьи названия были уже забыты. Много воды утекло с тех пор. Старая традиция увядала, изменился язык. Старые песни и предания канули в Лету. Три тысячи лет – это большой срок, Джил. Вот, ты, историк, можешь сказать мне, хотя бы в общих чертах, что было три тысячи лет назад?