Александр Чернобровкин - Слово о граде Путивле

Столяр шел к княжескому ключнику, чтобы получить заказ в селе Кукушкино. Вместо старой церкви, «вознесшейся» на небо из-за пожара, князь дал деньги на постройку новой, ее надо было украсить резьбой. Владимир Игоревич, в отличие от отца, не отличался сильной набожностью, крестился только, когда гром грянет, а в церковь ходил по большим праздникам да когда поп Феофил надоест напоминаниями, поэтому, искупая вину, щедро тратил деньги на богоугодные дела. На княжеском дворе Голопуза ждал тиун этого села Яков Прокшинич и его шестнадцатилетний сын Савка – тщедушный юноша с черными, горящими глазами и темными полукружьями под ними. Казались, что полукружья – копоть от огня, пылающего в глазах. Отец и сын были в новых овчинных тулупах и шапках, к которым пристали соломинки. Видимо, пока отец и сын ехали, тулупы везли в телеге, а перед княжеским двором надели, чтобы выглядеть побогаче. Яков обговаривал с ключником Демьяном Синеусом хозяйственный дела, Савка, как бы между прочим, вышел на соборную площадь к съезжей избе. Это была крепкая изба из толстых дубовых бревен, в подклети которой, наполовину закопанной в землю, была тюрьма для татей, воров, клятвопреступников и прочих злодеев. Подклеть имела почти у земли вырубленное, продольное, невысокое и узкое, еле детская рука протиснется, окошко, частично заткнутые пучками соломы. Из окошка тянуло такое зловоние, что даже бродячие собаки оббегали тюрьму как можно дальше. Сейчас в подклети сидел только волхв-чернокнижник. Он ходил по селам, прельщал народ ересью. Волхв ли поджег церковь в Кукушкино или нет – неведомо, но свалили на него, заковали в цепи и посадили в тюрьму. По совету попа Феофила князь Владимир приговорил волхва к смерти, сожжению на костре: как еретик поступил с церковью, так и ему решили воздать. Казнь отложили до конца Великого поста и Пасхальной недели.

Савка, не обращая внимания на вонь, подошел к окошечку, наклонился и негромко позвал:

– Эй, волхв!

– Чего тебе? – послышался из подклети слабый старческий голос.

– Это я, Савка, сын тиуна из Кукушкино. Не помнишь меня? Мы с тобой договаривались встретиться за околицей, но тебя мечники повязали.

– Много я с кем договаривался, всех не упомнишь, – ответил волхв. Говорил он с трудом, делая паузы между словами.

– Ну, как же не помнишь?! Ты обещал дать мне почитать «Волховник».

– Ничего я никому не обещал, – произнес волхв. – Я тебе не поп. Это они чего только не обещают на том свете, чтобы на этом люди служили им исправно.

– А все получить надо на этом свете и служить дьяволу, который и создал его! – горячо молвил Савка. – Правильно я говорю?

В подклети зазвенели цепи: волхв подобрался к окошку.

– Ну-ка, отступи на шаг, чтобы я тебя получше разглядел, – попросил волхв.

Сын тиуна выполнил просьбу.

Из окошка изнутри вынули пучок соломы.

– Узнал? – спросил юноша. – Я тебе тогда хлеба дал, а вечером обещал каши, молока и сала принести.

– А это разве не ты мечников позвал? – спросил волхв.

– Нет, что ты?! Христ… – Савка запнулся и поправился: – Чертом клянусь! Это поп наш Лазарь послал за ними служку. Князь за это мальчишке алтын пожаловал.

– Верно. При мне гаденыш хвастался монетой, – подтвердил волхв. – Значит, ты тот самый… И чего ты от меня хочешь?

– Хочу душу дьяволу продать, только не знаю, как.

– Делами, которые угодны ему, – подсказал волхв.

– А какими именно?

– Сам думай.

– Я уже столько лет грешу, а ничего не получается, – пожаловался Савка.

– Грех греху рознь.

– Я думал, ты меня научишь, поэтому и пришел сюда.

– Зря пришел, – сказал волхв, но после паузы произнес: – А может, и не зря… Так что ты хочешь знать?

– Всё.

– На всё у нас с тобой времени нет. Тебе пора уже уходить, а то народ поймет, зачем ты здесь, и окажешься по эту сторону окна.

– Тогда скажи, где книгу спрятал. Я из нее узнаю.

– А тебя не попы подослали? – спросил волхв. – Они тоже допытывались, куда я книгу дел. Да так и не узнали.

– Никто меня не подсылал! – воскликнул юноша. – Мы с тобой одной веры. Вот смотри, – Савка сорвал с шеи нательный крест, плюнул на него и швырнул в окошко. – Теперь веришь мне?

– Не совсем, – ответил волхв, – но деваться мне некуда. Скоро я умру, а вместе со мной и книга погибнет… – Он замолчал надолго. – Всё село они перевернули, только в новой церкви не искали. Посмотри там.

– А где именно?

– Не помню… Если ты истинно веришь в дьявола, он подскажет, – волхв хохотнул и тяжело закашлялся.

Савка просунул в окошко монету:

– На, купишь еды.

– Мне уже ничего не надо, – отказался волхв и зазвенел цепями, отходя от окошка.

Юноша спрятал деньги в карман и торопливо пошел на княжеский двор, потому что к тюрьме начали подтягиваться зеваки, которым было интересно узнать, о чем Савка разговаривал с волхвом. Кроме ведьмы, которая знала не только то, о чем они говорили, но и то, что этот разговор будет последним в жизни волхва. Когда зазвонят к обедне, у него лопнет в горле жила и волхв захлебнется собственной кровью.

На подходе к дому ведьму нагнал дружинник Воислав Добрынич – рослый мужчина с пудовыми кулаками, всегда скорый на руку и расхристанный от внутреннего жара. Он нес молодого черного петуха, держа за связанные ноги. Петух вертел головой, стараясь держать ее вверх, и издавал звуки, напоминающие кудахтанье наседки, снесшей яйцо. Дружинник поздоровался с ведьмой и сообщил:

– Вот несу Сысою Вдовому петуха. Взял у него позапрошлой весной пятерых цыплят на развод и запамятовал. А тут у меня петухи передрались, молодой со старым. Хотел я молодого оставить, а старого, красного, зарубать на разговение пасхальное. Старому уже семь лет, а говорят, на седьмой год петух может снести яйцо с антипкой – нечистым духом, который будет тебе служить верой и правдой три года, а потом исчезнет вместе с твоей душой. Только что-то в последнее время мы с женой стали часто ссориться. Вчера ее так прибил, что чуть не умерла. Люди говорят, что ссоры из-за черного петуха. Нет, думаю, жена мне еще нужна: дети малые да и привык я к ней. Черт с ним, с антипкой, оставлю старого петуха! Тут я и вспомнил о долге. Пусть Сысой принесет его в жертву водяному, чтобы весь год с уловом был.

– И правильно, – согласилась ведьма. – Водяной, говорят, любит черных петухов и свиней.

– Точно любит, – подтвердил дружинник. – У меня тесть – мельник, знается с водяным дедушкой, он мне это и посоветовал. Но мне рыбачить некогда, скоро в поход пойдем.

– На кого?

– То ли на переяславцев, то ли на половцев. Нам без разницы. Куда князь скажет, туда и ударим копьем, – ответил Воислав Добрынич и повернул ко двору Сысоя Вдового.