Евгений Адеев - Цена чести

А ведь чем Ящер не шутит… слухами земля полнится, а такие вот дурачки, на самом деле, иной раз знают о том, что делается вокруг побольше некоторых мудрецов. Умом слабые только на одну сторону — на ту самую, которая отвечает за навыки, необходимые для выживания в этом жестоком и несправедливом мире, они на самом деле видят больше других, ибо с безумца спрос мал, к работе такого не приставишь — себе дороже… вот и смотрит дурачок не в землю, а в небо да вокруг себя и всем существом впитывает то, что шепчут ему земля и небо, поют птицы и говорят люди…

— Скажи, скажи Репейке, в чем твоя кручина? — приставал убогий, продолжая дергать витязя за рукав.

— Рубаху порвешь… — пробурчал Волчий Дух.

«Скажу, — подумал вдруг, — как есть скажу, авось хуже не будет, потому как хуже уже некуда…»

— Про Радивоя Проклятого слыхал? — спросил Велигой буднично, будто бы этот самый Радивой ему гривну задолжал.

Дурачка словно по лбу шарахнуло. Он замолчал так неожиданно, что Велигою показалось, что исчезли все звуки на земле, оставив лишь зловещую тишину. Под лавкой завозился Волчара — показалась его голова, спряталась обратно, напоследок будто придавив пристальным, тяжелым взглядом золотых глаз.

— Радивой… — протянул наконец Репейка, в суеверном ужасе округлив глаза. — Его небо не зрит и земля не слышит, о нем огонь не знает и вода не остудит жара его сердца…

— Это я и без тебя знаю. — буркнул Велигой. — Чай, тоже не глухой, и кощунников слышал. Где его искать, вот в чем загвоздка?

— А… зачем тебе Радивой? — спросил убогий, хлопая глазами.

— Да сам он мне без надобности. — Велигой привалился к стене и прикрыл глаза, задумчиво гоняя по столу берестяной ковшик. — Мне голова его нужна.

— Голова?!!..

Да, Велигоюшко, накликал ты беду на свою шею. — протянул Репейка. — Радивоя и найти-то — уже целое дело, а голову… он скорее сам твою заберет.

— Да знаю я, знаю! — раздраженно отмахнулся Велигой. — Так ведь меня никто за язык не тащил, сам напросился. Похоже, теперь до конца жизни буду ветра в поле искать, как дурак. Хотя почему «как»?

— Не, это я дурак! — гордо возразил Репейка.

— Вот когда тебе это скажет кто-нибудь, так и отвечай, что, мол, я еще что, вот был тут один с мечом, Радивоя искал… до сих пор, наверное, ищет.

— А ты к волхвам не ходил? — спросил убогий. — Может, что да подсказали бы…

Ящер мне на голову, подумал Велигой, а ведь и впрямь… Ух, дурило, дурилушко, ведь мог бы там же, в Киеве хоть того же Белояна порасспросить, уж он-то точно должен хоть что-то знать… нет, сорвался, как сосулька с крыши — эх, щас, княже, сбегаю, только портки подтяну, мое место за столом не занимать… Ох, дурила… а теперь в Киев путь заказан — люди скажут вот, мол, оказывается помимо глотки и голова еще, как ни странно, нужна бывает. Что, спросят, протрезвел, богатырь — в дупе штырь? Нет, нельзя в Киев, нельзя…

— Не ходил, — признался Волчий Дух с тяжелым сердцем. — Нет, раз до сих пор ума не нажил, значит, дураком и помру. Своей головы нет — чужую не приставишь, а дупой думать мы все молодцы… Ну что мне, свою что ли башку Владимиру принести? Все равно мне от нее толку мало, сам пользоваться не умею…

— Погоди… — Репейка наморщил лоб и принялся ожесточенно драть ногтями затылок, всеми силами выказывая мыслительный процесс.

Велигой сидел, уставившись в одну точку. «Чего я жду? — Подумал вдруг. — Пора бы уже и в путь, так нет, сижу тут, разглагольствую с умалишенным и жду, когда он родит, наконец, очередную мудрость…»

— К Барсуку тебе надо, — сказал вдруг Репейка.

— К какому барсуку? — не понял Велигой.

— К Барсуку… — повторил Репейка, искренне удивленный тем, что такой большой и умный не знает самого Барсука.

— Кто это? — спросил Волчий Дух. — Еще один такой же, как ты… ой, извини… необычный?

— Да, необычный, необычный! — закивал убогий, вновь хватая Велигоя за рубаху. — Волхв он, в лесу живет, верст десять отсюда будет, с гаком.

— А в гаке сколько? — поинтересовался витязь.

— Да верст двадцать… — пожал плечами Репейка. — А к Барсуку тебе надо, надо! Он все знает! Хоть и далече живет, а наши мужики завсегда за советом к нему бегают.

Понятно, расстроено подумал Велигой. Живет в лесу какой-нибудь дед, траву собирает, всякую бяку из нее варит, пням кланяется, может даже еще дурнее Репейки, но для простого весянина всякий, кто непонятен, живет не как люди — уже дурак… либо волхв. Раз такой вот дедок живет в уединении и незнамо чем там занимается, — значит наверняка волхв. А что иной раз сморозит такое, что и сам вряд ли поймет, так это ж от мудрости великой, она на то и мудрость, чтобы простому человеку не понять, иначе б все мудрецами были.

Репейка, видя, на лице витязя сомнение, еще сильнее потянул за рукав, так что ткань затрещала.

— Он в грядущее зрит! — сообщил убогий таинственным шепотом.

— И что ж он там увидал? В грядущем? — усмехнулся Велигой.

— А ты не смейся, не смейся! Еще зимою нагадал Сыпачу, что у него по весне свинья сдохнет…

— И сдохла?

— Да и не было у него ее никогда! А вот жена и в самом деле преставилась, и правду молвить — та еще свинья была…

— Ясно. — сказал Велигой, поднимаясь. — Это и я тебе нагадаю, хоть и не волхв, что вон та балка, нет, не туда смотришь, вот эта, что над нами, не позднее будущего лета рухнет и двоих зашибет.

— Тоже мне, предсказал! — усмехнулся Репейка. — И так видно, что вся прогнила, жуки сгрызли, а хозяин пока сообразит, пока почешется… А что двоих пришибет — так это смотря сколько народу в корчме будет. А то и всех пятерых прихлопнет.

Велигой внимательно посмотрел на убогого.

— Слушай, раз ты такой умный… хм… то почему ж тогда дурак? — глупо спросил он.

— Родился таким. — пожал плечами Репейка.

«Да, — подумал Велигой, — полна чудес земля Русская! Где еще умного дурака увидишь!»

— Так где твой Барсук, говоришь, живет? — спросил Волчий Дух.

Глава 3

В ближайшей веси надо бы тебе хоть какого завалящего конька купить. — рассудил Велигой, критически оглядывая дурачка. — Раз уж до твоего волхва двадцать верст с гаком, а в гаке еще двадцать… хм. Пешедралом топать — ноги отвалятся.

— А ближайшая — это как раз где живу. — пожал плечами Репейка. — У Тыри есть пара кобылок на продажу, и не дорого просит — свое бы вернуть.

За спиною осталось то, что некогда было оградой постоялого двора, впереди лежала пыльная дорога.

— Ты хоть верхом-то умеешь? — спросил витязь, безуспешно пытаясь представить себе дурачка в седле.