Милена Завойчинская - Дом на перекрестке (Трилогия)

Одним солнечным утром я решила осваивать остальную территорию двора. Ключ от второй двери обнаружился неожиданно и в довольно странном месте — в выдвижном ящике одного из шкафов в прихожей. И подошел он к одной единственной двери — той, что вела из столовой на задний двор. Так что я вооружилась бейсболкой, солнечными очками, запихала в карманы камуфляжных широких штанов, в которых я существовала последние дни, несколько леденцов и сникерс, и пошла. Хотя, пошла, это сказано сильно. Вышла на заднее крыльцо, постояла, уныло оглядела запущенную территорию, пришла к выводу, что мне срочно нужны газонокосилка, лопата, мотыга и мужчина, чтобы всем этим работал. Еще постояла, и все-таки пошла. Во вторую калитку в моем покосившемся заборе. Там лесок должен быть.

Открыла я калитку, шагнула за нее и застыла в растерянности. С чего я вообще решила, что мой дом стоит последним? И вовсе даже нет. Передо мной расстилалась пустынная проселочная дорога, чуть подальше колодец под резным навесом, вдали домики за заборами. Хм. Странно, на карте города Малый Вронский тупик совершенно точно заканчивался моим домом. Я точно помню. А тут явно жилая часть города продолжается.

Пока я размышляла, на дороге показался пацан лет двенадцати, который тащил на веревке вяло упирающего худого пса. Пес тащиться не желал, упирался лапами в землю, и пацан дергал его за поводок, что-то сердито выговаривая. А животное печально оттявкивалось и с трудом волочило ноги. Поравнявшись со мной, мальчишка замедлил шаг. Затем совсем затормозил напротив, с интересом поглядывая на меня, и рывком притянул к себе бедную псину.

Молоденький тощий пес имел неопределенный грязно-серый окрас, печальные гноящиеся глаза, шерсть в колтунах и тоскливый загнанный вид. У пацана, напротив, глаза были наглые и хитрые, ноги босые и грязные, а так же всклокоченная шевелюра давно немытых волос и потрепанная одежда.

— Ты пошто животину тиранишь? — задала я вопрос, копируя интонацию Ивана из мультфильма «Волшебное кольцо».

— Ась? — мальчишка сморгнул.

— Чего, говорю, животное мучаешь? — я нахмурилась. — Куда тащишь?

— Топить, — он сплюнул через дырку в зубах.

— Чего? — я вытаращилась. — Спятил?

— А че с ним еще делать? Все одно сдохнет скоро. Да и вообще, нечего курей таскать, — пес печально взглянул на меня, на мальчишку и, воспользовавшись паузой, прилег в пыль.

— Ну ты даешь, — я не знала, что возразить такой непосредственной логике. — А родители узнают, зад не надерут, что ты зверюгу мучаешь и топишь? — я нахмурилась.

Собаку мне было жалко, и позволять его тащить и топить я, разумеется, не собиралась. Только пока не могла решить, что делать.

— Не-а, не надерут. Папка не скоро еще приедет, а мамка с малыми занята, — этот прохиндей снова сплюнул с пыль.

— М-да. И что, много курей стащил? — я опустила глаза на собаку.

— Да не, ни одной не успел, я его хворостиной огрел.

— Так топить тогда зачем? — я приподняла брови. — Не стащил же.

— Так это сейчас не успел, а завтра стащит. Шо ж я цельными днями его караулить с хворостиной должен? — мальчишка, искренне недоумевая, моргал на меня.

— Логично, — я задумалась. — Тогда давай так, отдавай мне этого заморыша, я его накормлю, а он пусть мне двор охраняет.

— Сдурела, что ли? — вытаращился на меня мальчишка. — Ты ж его не удержишь! Он же это… Ну…

— А это мы еще посмотрим, — хмыкнула я.

Я не сомневалась, что если пса откормить и подлечить, он и сам не захочет от меня уходить. А собака мне и вправду не помешала бы. Все же одна живу, мало ли какие лихие головы задумают навестить одинокую девушку в доме на отшибе.

— Не-а, не отдам. Лучше утоплю, — малец прищурился, явно на что-то намекая.

— Ладно, — я сделала вид, что думаю, хотя и так было ясно, что это наглое сельское дитятко торгуется. — Вот тебе «Сникерс» и несколько леденцов. Возмещение ущерба, за неукраденных курей, заметь. А ты мне животное давай, — вытащив из карманов штанов сладости, я вытянула их на одной ладони, а вторую демонстративно протянула к веревке.

— Эт че? — мой юный собеседник вытянул шею, заглядывая.

— Шоколад и леденцы. Гони животное, — я прищелкнула пальцами.

Это дитя, по которому самому хворостина плачет, подумало. Бочком подошло, одной рукой цапнуло сладости, второй сунуло мне конец веревки и бегом сорвалось с места. Я только головой покачала. Ну и нравы у подрастающего поколения…

А несчастная собака с печальным и больным видом скорбно сидела у моих ног.

— Ну что, животное. Пошли уж, накормлю. Не все ж тебе курей, тьфу ты, кур таскать у селян, — я легонечко потянула за веревку в сторону калитки.

Барбос не сопротивлялся, только печально вздыхал, и мы пошли в дом. Кормить мне, откровенно говоря, его было нечем. Поэтому беседуя с ним вслух на тему того, что я понятия не имею, чем надо кормить собак по-правильному, а потому пусть ест, что дают, налила ему полную миску супа. Пес, решив, что ему тоже все равно, как уж там по-правильному, суп съел. Ведь явно лучше тарелка супа, чем не украденные куры?

Завершив свое несостоявшееся гуляние приобретением живности, я планы поменяла, и села сортировать изразцы и складывать их них паззл. Все равно нужно ведь это сделать? Вот и будем считать, что у меня выходной. Паззл складывался плохо, не люблю я это дело и не умею. И выходила картинка какая-то непонятная. Не то карта, не то атлас. Но карта чего понять я не могла. Или я что-то не так складываю, или это просто фантазийная картинка. Параллельно я вслух разговаривала с псом, который лег ближе к двери, и настороженно наблюдал за мной.

Перерыв сделала через пару часов, предложив псу помыть его. Сильно настаивать я боялась, а ну как укусит? Делать потом уколы от бешенства мне совсем не хотелось. Пусть их делают сейчас не сорок, а всего три, но и этой радости нам не надо. Посему я разговаривала с псиной осторожно, вежливо, предлагая и ожидая реакции, чтобы в случае его несогласия не огрести. Предложение искупаться было принято благосклонно, так что нагрев воды я выкупала его в тазу во дворе. В процессе мытья на шее у этого барбоса обнаружилась скрученная серебристая проволока, которую я, аккуратно распутав, сняла. Быстро вытерла его тряпками и пустила сохнуть в кухню. Тогда же, сама умирая от страха, что вдруг глупое животное меня укусит и, ласково заговаривая зубы, промыла ему гноящиеся глаза чаем и закапала капли. Так и прошел день. Пес вел себя тихо, ел, что даю, ложился, где говорю, снова вытерпел манипуляции с глазами, и вообще произвел впечатление очень неглупого животного.