Багровое сердце - Марк Райнер
Маг сел на одну из них и тут же поражённо замер: из пола, прямо перед его ногами, тянулся вверх тёмно-красный кристалл. Чародей вытащил его из щели меж плитами и поднёс к глазам, чтобы рассмотреть как следует. Красноватый камень был почти с палец длиной. Слабое свечение, похожее на язычок пламени, колыхалось внутри его граней.
Вельбер вынул из-за пазухи мешочек самоцветами, найденными в лесу, и разложил их на столе рядом с кристаллом. Новый камень был значительно больше. Маг помрачнел. Взяв кристалл со стола, он бросил его на истёртые плиты и раздавил ногой. Багровый свет, похожий на отблеск гаснущего огня, вспыхнул под каблуком его сапога и тут же пропал. Вельбер убрал ногу и взглянул на каменное крошево. Кристалл не превратился в пыль и не истлел, как ожидалось: каждый его осколок был похож на маленький камешек с ровными блестящими гранями.
— Камень живёт... — пробормотал маг. Осторожно и поспешно переступив через раздавленный кристалл, он вышел из беседки.
Ученик сидел недалеко от входа и разводил костер. Чародей сел на землю и, откинувшись в густую траву, заложил руки за голову и замер, глядя в прозрачную, аквамариновую вышину.
Небо было безмятежным и спокойным. Но в душе у мага не было и следа этого спокойствия. Погруженный в свои мысли, он даже не сразу услышал, как ученик окликает его.
— ...Вельбер?
— Да... — неохотно отозвался он, — чего тебе, Артлин?
— Спросить хотел. Откуда вы знаете герцога Мартина Вилленхофа? Отец говорил, что вы сторонитесь политики...
Ученик украдкой следил за реакцией Вельбера, но лицо мага оставалось абсолютно неподвижным. Он лежал в густой траве и, казалось, думал о чем-то своем.
— Так и есть, — сказал он тогда, когда Артлин уже и забыл про заданный вопрос, — сторонюсь. Но Мартина я знаю ещё со времен нашей молодости. Когда-то мы были учениками одного сильного чародея и было нас... — он на секунду задумался — одиннадцать нас было... А может и десять. Уже и не помню, слишком много лет прошло с тех пор. Вот оно, время. Мартин здорово располнел за эти годы.
— Вон оно как. Кстати, насчёт кормёжки: я тут поесть сготовил, так что… — Артлин сделал неловкий жест, похожий на поклон, — пожалуйте к столу.
— “Пожалуйте”? — Вельбер добродушно усмехнулся, — вижу, порядки в доме Мартина произвели на тебя впечатление.
— Да не, — юноша потупился, — просто хотел… ну, уважительным быть.
— Давай без церемоний, — маг махнул рукой.
— Хорошо, как скажете.
— И давай на “ты”. Как отец зовёт тебя?
— Арти.
— Значит, Арти, — скрестив ноги и оправив плащ, Вельбер сел на траву.
Чуть пододвинувшись к костру, он взял из рук ученика дымящуюся плошку с похлебкой.
— Там грибы и костный бульон, — Арти на весу отрезал ломоть ветчины и протянул его Вельберу, — вот скажи, Вельбер, кажется мне, или с природой что-то нехорошее происходит? Третьего дня в землях Белиньи я серую траву видел... Разве бывает серая трава? Учитель?
"Быть может, твой старик в тебе не ошибся," — с улыбкой подумал волшебник: "послушание у тебя есть, внимательность, как выясняется, тоже... Буду наблюдать за тобой, Арти. Глядишь, выйдет толк из тебя..."
***
Незадолго до рассвета Вельбер растолкал ученика и велел собираться в путь.
Зевая, Арти побрел умываться. Когда он вернулся, Вельбер затаптывал тлеющий костер.
— Так не пойдет, — бросил маг через плечо, — слишком крепко спишь, Арти.
— Отец говорил мне то же самое… — ученик через голову надел застегнутую куртку и нехотя взобрался на осла, — но, помилуй, Вельбер, ещё даже солнце не встало. Куда мы в такую рань?
— Хочу познакомить тебя кое с кем, — чародей криво усмехнулся, — не уверен, правда, что знакомство окажется приятным… Арти, воды набрать не забыл?
Ученик молча похлопал по двум полным флягам, притороченным к седлу. Вельбер удовлетворенно кивнул.
— Что же, — маг тронул коня, — тогда не будем терять времени.
Несколько часов они ехали через тёмную, серо-зелёную чащу, заросшую узловатыми вековыми соснами и колючими кустарниками. Иногда петляющий тракт выводил их на открытые поляны, усеянные высокими белыми цветами на тонких мохнатых стебельках. Мрачный лес расступался, из-за острых крон проглядывало маленькое, ярко светящее солнце, похожее на новую золотую монету.
Вскоре чаща начала заметно редеть. По краям тракта появились источенные ветром базальтовые столбики с еле различимыми цифрами. Один раз попался мост: четыре выбеленные дождями плиты, покоящиеся на каменных опорах, до самого верха заросших кудрявым голубоватым мхом. Реки поблизости видно не было, но Арти, прислушавшись, уловил далекий шум воды.
— Бевельфлоу, северный приток, — пояснил Вельбер, поймав вопросительный взгляд ученика, — ты ещё не раз её услышишь: она каждый год меняет русло, и все здешние места изрезаны оврагами и старицами.
— Какой огромный лес… — Арти запрокинул голову, глядя в тёмный лабиринт сплетающихся еловых ветвей, — будто едем весь день, и ещё целая вечность впереди…
— Так кажется, — насмешливо ответил Вельбер, — если доведется побывать на хребте Мистрал, я покажу тебе, какие бывают настоящие леса…
— Признаться, учитель, я намекал на привал, — Артлин чуть приспустил вожжи, заставляя осла сбавить ход, — и вода на исходе. Набрать бы… Может, остановимся?
— Мы почти приехали — возразил Вельбер, — гляди: лес кончается.
Арти прищурился и взглянул вдаль. За стволами древних елей, искрясь солнечными лучами, горел золотистый день. В голубоватой дымке вдали виднелось широкое поле, залитое жёлтым морем спеющих колосьев.
По другую сторону дороги, прячась меж редкими деревьями, темнели просевшие крыши старинных домов. У самого тракта, почти выползая на источенную временем брусчатку, стоял покосившийся двухэтажный дом с красными скатами островерхой крыши, узкими, тёмными окнами и огромной резной вывеской.
Волшебник и ученик подъехали к дому и спешились. Арти взглянул на осыпавшуюся вывеску, с еле различимой надписью «Приют чародея. Таверна. Товары для магов и алхимиков» и молча кивнул Вельберу, пропуская его вперёд.
Распахнутая дверь вела в просторный полутёмный зал, заставленный длинными обшарпанными столами без скатертей. Широкая, массивная стойка, заваленная бутылками — пустыми, початыми и полными, — тянулась вдоль оштукатуренной стены, некогда бывшей белой, а ныне почти потерявшей свой цвет из-за пыли и копоти. Большую часть этой стены занимало очень старое тусклое зеркало, покрытое сеточкой чёрных пятен.
Таверна была практически пустой. Лишь у самого окна
