Опасные тайны леди Эссентрис (СИ) - Виктория Рейнер
Глава 5
— Значит, мама Лина — это Линария, та самая личная горничная леди Эссентрис, а папа Кирилл — егерь Киран, ее муж, — прошептала я, чувствуя, как слезы текут по щекам.
— Кажется, они были тебе хорошими родителями, — погладила меня по плечу экономка.
— Замечательными, — закивала я, утирая слезы.
— Вот и славно. Вот и хорошо, — обняла меня женщина, успокаивая.
— А что было дальше с папой и Аланой? — собравшись с силами, спросила я.
— Замку удалось все же выстоять, будто сами стены помогли, и сосед на помощь пришел, но дух рода в ту ночь полностью выложился, потратил все силы и, похоже, уснул или развоплотился, так как до сих пор больше не проявлялся. Так и не удалось выяснить, кто нанял армию наемников и откуда взялись темные маги, всех их убили, а дело о нападении на замок до сих пор открыто. Темная магия у нас давно под запретом, но все же находятся безумцы, пытающиеся использовать оставшиеся с древних времен крупицы запретных знаний. Герцог долго горевал, он безумно любил твою мать, но и про дочку не забывал, любил ее пуще жизни. Вот только так и не оставили его в покое. Через пять лет нашли лорда мертвым в его комнатах во дворце императора. Все пять лет после смерти жены он никуда не выезжал и был жив, но как только выбрался во дворец, так и случилось несчастье. И все наши считали, что странная смерть была. Ну не болел он сердцем, замковый целитель регулярно его проверял, силен был как рух наш герцог, а тут вдруг сердце…
Старушка немного помолчала и продолжила рассказ:
— После этого покушений на Алану не было. Вот только остался ребенок один на белом свете… А потом откуда-то взялись эти дальние родственнички твоей матери, — она кивнула головой в сторону двери. — Виконт и виконтесса Швальбру.
— Ну, все с ними ясно, раз они Швальбру, — хмыкнула я.
— Поначалу, как появились в замке, они делали вид, что заботятся об Алане, а потом все чаще в замке повадился появляться граф Мерзан, и я стала замечать, что девочка как будто не в себе — начала странно себя вести, была отстраненной, как не от мира сего, и это состояние прогрессировало. С восемнадцати лет на бумаге управлением делами герцогства занималась наследница, ее подпись стоит на всех документах. На самом же деле здесь давно уже распоряжается граф — все грабительские законы, поборы и прочее — его рук дело.
— Почему же никто ничего не сделал? — удивилась я. — Почему не обратились к императору и не донесли до него, что происходит?
— Так граф заставил всех в замке клятву о неразглашении дать, а малышку нашу выставили сумасшедшей, — снова всплакнула экономка. — Опаивали ее дурманом и зельями подчинения, неделю назад даже священника из города вызвали, чтобы он в очередной раз подтвердил, что Алана умом тронулась и не ведает что творит, что сама герцогство в упадок привела.
— Но для чего все это? — так и не поняла я.
— Все из-за магии рода, — вздохнула женщина. — Пока Алана несовершеннолетняя, никто не может официально отобрать у нее герцогство, даже император не может передать его никому другому — магия рода не позволит из-за наличия духа рода. А поскольку ее считали тронувшейся умом, то полагали, что она лично не может передать управление этими землями, опять же магия рода не позволит сделать это в невменяемом состоянии. Все это на руку графу Мерзану, может грабить герцогство, как захочет. А вот в день совершеннолетия герцогиня может подписать магическое отречение от своего наследия и передать его другому претенденту. Император не знает реального положения дел, поэтому тоже ждет совершеннолетия наследницы, когда можно будет передать разоренное герцогство новому хозяину и привязать к нему магически новый род.
— То есть отдать этому самому мерзавцу Мерзану, — подытожила я. — А почему вообще граф сам на Алане не женился, а кому-то ее отдает? Заполучил бы все запросто.
— Если бы граф женился на Алане, то привязка этих земель так и осталась бы к роду Эссентрис, и распоряжаться здесь могли бы лишь те, кто по крови к этому роду относится, а так она перейдет роду Мерзан, и уже они станут новыми герцогами. Не знаю, что граф наплел при дворе, но он сейчас главный претендент на наше герцогство, — зло выдохнула экономка. — Боятся все его здесь, нехорошими делами он промышляет, очень нехорошими.
— Я все же не понимаю, почему император раньше не принял решение передать герцогство другому роду, когда оно начало разоряться, — что-то я запуталась в этой аристократической кухне.
— Нельзя до совершеннолетия наследника, а вдруг дух рода все-таки не развоплотился? Тогда беда большая будет, магические потоки взбунтуются, наступит на этих землях магический хаос, и превратится герцогство в еще одну Саларскую пустошь, — всплеснула руками экономка.
Ладно, что это за Саларская пустошь, узнаю как-нибудь потом.
— Я все эти годы была рядом с Аланой, помогала как могла, при виконтах делала вид, что презираю свою малышку, а когда получалось, подменяла зелья. Вот и вчера, когда Алане исполнилось двадцать пять лет и она стала совершеннолетней, я помогла ей сбежать, надеялась, что у нее все получится, — горестно покачала головой госпожа Олина. — Эти змеи ведь думают, что до совершеннолетия еще неделя, герцог почему-то внес в метрику другую дату рождения.
— А почему вы думаете, что она умерла? — не сдержалась я. — Может она еще где-то там, пытается добраться до императора.
— Нет, деточка, ты сюда могла вернуться только по одной причине — если стала наследницей рода, а стать ты ею могла только после смерти сестры, —
