Пепел на ладонях - Александр Науменко
Но сегодня звуки изменились. Сквозь монотонный шелест оседающего пепла и капли кислотного дождя я услышал что-то новое. Мотор. Это был мощный, низкий рёв, и он быстро приближался.
Я вскочил, окликнул Эми, но она не отреагировала. Её взгляд был пустым, как будто она смотрела сквозь стены, в пустоту. Я выбежал на крыльцо, как раз когда огромный «Хамви» остановился на нашем заброшенном дворе. Трое военных, в пыльно-зелёной форме, вышли из машины, их лица были закрыты масками. Они оглядели дом, а потом направились ко мне. Сначала внутри мелькнула надежда на помощь.
12:20
Они зашли в дом. Мне нечего было им предложить. Консервы закончились, а вода на дне. Тем не менее, нехорошее чувство было внутри. Мне ещё помнилась история с Джеком. Хотя, быть может, не все люди стали зверями. По крайней мере, хотелось в это верить.
Один из них осматривал комнаты, второй стоял у двери, а третий, старший по званию, присел за столом. Мы обменялись дежурными фразами. Они сказали, что патрулируют территорию, собирая выживших. Вроде как держат путь на север, в Миннесоту, но сами не знают, есть ли там что-то живое.
Сначала они казались дружелюбными. Спросили, как давно мы здесь, есть ли у нас запасы. Я, в свою очередь, попытался узнать, знают ли они новости о других городах, что дальше будет с климатом, но в ответ услышал лишь уклончивое: «Ситуация сложная».
Потом их взгляд упал на Эми. Она сидела на скрипучем диване, притянув к себе ноги, обняв их руками, и старалась не смотреть на них. Я заметил, как их взгляды стали меняться. Старшего словно подменили. Его голос стал ниже, он подошёл к ней слишком близко, протянув руку, чтобы коснуться её плеча. Потом его лапа переместилась на грудь.
— Эй! — закричал я.
— Стой и не двигайся, — посоветовал самый молодой среди них.
— Что вы делаете?
— Потом, может быть, получите немного еды и воды, — ухмыльнулся другой, явный испанец.
— Не смей…
Один из них схватил меня за грудки и грубо отшвырнул к стене. Моя голова ударилась о шкаф, и всё поплыло перед глазами, когда приклад автомата врезался мне в живот. Я видел, как они склонились к Эми, слышал её крик и хриплый кашель, когда её растянули на кровати, начиная срывать одежду.
— Не дёргайся, — посоветовал самый старший. — Поверь, ты даже получишь удовольствие.
Внутри меня что-то взорвалось. Я не помню, как это произошло, но я сорвался с места, схватил первое, что попалось под руку, полено от камина, и ударил одного из них по голове. Он рухнул мгновенно, а я, не давая себе времени на раздумья, схватил его автомат.
Дальше всё было как в тумане. Я выстрелил, и второй солдат осел на пол. Старший успел повернуться со спущенными штанами, но я нажал на спуск. Всё произошло за несколько секунд, но для меня это длилось целую вечность.
Когда всё закончилось, в доме стояла мёртвая тишина. Эми сидела на полу, рыдая и кашляя. Её лицо было искажено ужасом. Я подошёл к ней, но она оттолкнула меня, запахивая рубашку с оторванными пуговицами на груди. Я не знаю, кого она больше боялась в тот миг, их или меня.
19:00
Мы сидели в полной тишине. Эми не говорила ни слова с тех пор, как я добил последнего из них. Я пытался что-то сказать, но слова застревали в горле.
Я осмотрел их машину. В «Хамви» имелась еда и питьевая вода. Это, конечно, спасение, но ощущение, что теперь мы на прицеле у кого-то другого, не покидало меня. Я постоянно оглядывался через плечо, ожидая, что вот-вот появится кто-то ещё. Возможно, у них есть другие патрули, и они скоро поймут, что их люди не вернулись.
16-й день после извержения супервулкана Йеллоустоун.
Утро, 7:30
Пишу и сильно мёрзнут руки. Ночью было так холодно, что не помогала даже вся одежда, которую мы надели. Температура упала ниже нуля, и кажется, что этот холод теперь с нами навсегда. Хамви, который принадлежал военным, завелся с трудом. Тела, кстати, я вытащил на улицу ещё вчера, бросив под открытым небом.
Мы покидали ферму на рассвете, надев на лица респираторы солдат, чтобы не дышать пеплом, который всё ещё оседал на землю, пусть и медленнее, чем в первые дни.
На дороге почти никого. Трассы пусты, лишь изредка встречаются брошенные машины, полузасыпанные серым пеплом. Иногда кажется, что мы единственные живые люди в этом новом, мёртвом мире. Туман из пепла висит в воздухе, солнце не видно уже почти две недели. Ветер приносит запах серы и гнили. То ли разлагаются тела людей и животных, то ли что-то другое. Мир вокруг стал чужим.
Полдень, 13:45
Спустя час после того, как автомобиль сломался, мы встретили группу людей. Шли медленно, все в рваной, грязной одежде, лица серые, измученные. Мужчины и женщины, несколько детей. Все они выглядели тенями. Кто-то в куртках, кто-то завернут в одеяла. У многих были замотаны руки и ноги, видимо, от обморожений. Тусклые глаза, полные отчаяния. Никто не говорит лишних слов, все сосредоточены на одном, идти вперёд, куда угодно, лишь бы не оставаться на месте. Около десятка человек, и каждый несёт на себе груз страха и голода.
Нас приняли без вопросов. Видимо, в такие времена все понимают, что вместе выжить легче, чем в одиночку. Я разговорился с Брайаном, пока остальные шли в молчании. Он рассказал свою историю.
Брайан жил в небольшом городе в Вайоминге. Когда пепел начал опускаться на их дома, люди ещё не осознавали, что происходит. Но потом магазины быстро опустели, началась паника. Воды стало не хватать, резервуары быстро загрязнились из-за пепла, а фильтры не справлялись. Люди пытались выехать, но многие дороги были заблокированы. Он говорил, что намного страшнее пепла был человеческий страх. В какой-то момент начались мародёрства, а потом и убийства. Когда в городе не осталось еды, начались бои за каждый кусок хлеба. Брайан и его семья уехали в поисках убежища, но его жену и дочь убили на одной из блокпостов, когда они пытались пройти с другими беженцами. Он выжил,
