Рекламщик в ссылке для нечисти - Полина Бронзова
— Тятенька! — перебила его Марьяша и встала перед старостой. — А и правда, нешто на одну ночь не оставим? Потом-то мы им другой дом подыщем, а нынче они с дороги устали…
Говоря так, она дотянулась до дверной ручки и тоже взялась за неё.
— Гость-то наш, — пропыхтела она сквозь зубы, дёргая дверь к себе, — на новом месте пока не обвыкся, нерадостно ему, тяжко на сердце, а с верным зверем полегче будет!
— Да что ты, доченька, — с натугой возразил староста, толкая дверь наружу, — будешь теперь за меня решать, кого в дом звать, будто я в избе не хозяин?
— Так на одну-то ночку! — заупрямилась Марьяша, взявшись теперь за скобу уже двумя руками, и потянула изо всех сил, даже ногами упёрлась.
— А потом чего? — повысил голос её отец и навалился на дверь плечом. — Сёдня пёс, завтра Гришку свово пустишь? А ну, не спорь!
Василий подумал, не оторвали бы они ручку.
Тут Марьяша отпустила дверь, и староста, не удержавшись, выкатился за порог. Дверь за ним тут же затворилась.
— Ты гостю баньку истопи, — ласково сказала Марьяша и проворно задвинула засов.
— Ах ты!.. — раздался рёв снаружи.
— Воють и воють, — запричитал кто-то вдалеке. — Проклену!
— Ах ты бесова девка, — шёпотом докончил староста. Видно, боялся проклятий. — Истоплю я баньку, н-но с тобой у нас другой разговор выйдет. Припомню я тебе и Гришку, и что ночами шастаешь, всё припомню.
Шаги вроде направились прочь от двери. Марьяша застыла с рукой у горла, тяжело дыша. Потом беспомощно посмотрела на Василия.
— Не хватало ещё, чтоб вы из-за меня ссорились, — сказал он. — Давай, открывай дверь, поговорю я с ним.
— Ой, да ты не знаешь его, Вася! Нрав у него крутой, рука тяжёлая…
— У меня, думаешь, мало проблемных клиентов было? Открывай, порешаю.
И Василий постарался изобразить уверенное лицо — с прищуром, с нагловатой улыбкой. Уверенность, как говорят, уже половина дела.
Вот чего он не ждал, так того, что Марьяша вдруг от него отшатнётся, потянется к гвоздю — и в её занесённой руке возникнет сковорода.
— Ирод ты окаянный! — вскричала она. — Ах ты, злодей, душегуб!
Первый удар пришёлся в плечо. Василий закрылся руками и отступил.
— Ты чего? — спросил он. — Ай!
Рука у Марьяши тоже была тяжёлая. Да и нрав, видно, не лучше. Даже Волк испугался, заскулил и метнулся под стол. Василий одним прыжком оказался там же.
— Подожди, — предложил он, обходя стол по кругу и внимательно следя, чтобы девушка не подобралась слишком близко. — Давай поговорим! Ты чего на меня набросилась?
Марьяша сделала ложный выпад влево, потом шагнула вправо.
— Не о чем нам с тобою говорить, злодей! Не знала я, что убивца приветила!
— Кого-о? Ты чего?
Тут Марьяша бросилась вперёд, прямо через стол, и её сковорода оказалась совсем близко. Василий отступил на шаг, наткнулся на скамью, потерял равновесие и с грохотом свалился вниз. По пути приложился копчиком и ободрал спину.
В этот самый момент дверь сорвалась с петель и упала, загромыхав. Порыв ветра поколебал и без того слабый огонёк. Могучая фигура старосты возникла на пороге.
— Эт-то чё здесь творится? — прорычал он.
— Не серчай, тятенька, — взмолилась Марьяша, оглянувшись, — а только не знала я, что гость наш — лихой человек. Сказал, порешит тебя…
— Это он-то? — с сомнением спросил Тихомир.
— Я сказал, поговорю, — прокряхтел с пола Василий. — Сами вы тут кого угодно порешите… Всё, блин, я отсюда сваливаю.
— Блин, говорит, на пол свалился? — пробормотал староста, почесал в затылке и добавил торопливо: — С пола-то не ешь! Оставь, Гришке отдадим, или вон псу своему брось.
И опять пробормотал тихонько:
— И верно, убогий, а ты ещё сковородой-то его… Ты вот что, рубаху чистую ему найди, портки, а я его в баню заберу. От тебя-то подальше. А то нрав у тебя крутой, рука тяжёлая да быстрая, а ума кот наплакал. Прям как у Гришки, то-то вы с ним сошлись!
Марьяша фыркнула.
Её отец, подойдя, выдернул Василия из-под стола и повёл на свежий воздух. Волк серой тенью шмыгнул за ними.
К бане ещё пришлось пройтись. Она стояла чуть в стороне — может, не хозяйская, а общая.
— Хто у вас убился-то? — с радостным предвкушением спросил тонкий голос из темноты. Василий не разглядел, кто это был.
— Никто! Отстань, а, — отмахнулся староста.
Только у бани он наконец отпустил Василия, и тот потёр занывший локоть и огляделся. Волка рядом не увидел. Позвал, походил вокруг, но пёс не откликнулся.
Василий заглянул в баню, где Тихомир уже разводил огонь в низкой печи. Дымохода у неё не было, на плоской верхушке лежали камни с голову размером. Пламя, разгораясь, освещало чёрные стены с висящими на них кудрявыми зелёными вениками.
— А забор у вас, — начал Василий, споткнулся о бадью с водой и охнул.
— Да сядь ты уже, убогий, пока совсем не искалечился! Что, говоришь, забор?
— Сплошной? — прошипел Василий, шевеля пальцами ноги и пытаясь понять, сломал или нет. — У меня собака убежала…
— Пёс убежал? Нашёл за кого бояться! Сам кого хошь напужает, ярчук-то!
— Почему ярчук? Дворняга обыкновенная. Что-то от таксы есть, точно…
— Ох, убогий, — покачал головой староста и разъяснил терпеливо: — Если псица впервые ощенится и первою приведёт тоже псицу, а та в своё время тоже ощенится, и тоже первою псицей, то от этой-то псицы и родится ярчук. На бровях у него белые пятна, только и не пятна то вовсе, а глаза, коими он всю нечистую силу видит, даже и незримую, от людского ока сокрытую. Клыки у него волчьи, а под шкурой две гадюки. Он ведьму загрызть может…
— Ага-а, — протянул Василий, прислонившись к стене, и сложил руки на груди. Бред, как есть бред, только не затянулся ли он?
— И к стене не прислоняйся, в саже она.
Василий поспешно отстранился. Хотя чего уже там, после драконьей-то слюны.
Он хотел расспросить старосту об этой деревне — просто так, забавы ради, — но в бане уже нечем было дышать. Весь дым шёл внутрь. Василий приоткрыл дверь, чтобы дым хоть немного вышел, и, подумав, вышел сам.
Прибежала Марьяша, сунула ему в руки одежду и так же быстро исчезла. Видно, ей всё ещё было стыдно за сковороду.
— Ну, готова твоя банька! — сказал Тихомир, выйдя наружу. — Сам-то попаришься, али подсобить?
— Что я, дурак, что ли? — ответил Василий. — Не дурак, справлюсь.
И решительно направился в баню.
Глава 3. Василий пьёт медовуху
Проснулся Василий от того,
