Хранитель (СИ) - Онучка Алевтина Александровна

— Так-то оно так. Но разве я смогу призвать к ответу ветренницу? Разве смогу привести её на суд людской и поставить перед очами князя. — Рассуждал Егор.

— Почему же. Сможем. Мне профессор рассказал, как это сделать. — Хитро улыбнувшись, ответил Мишка.

— Чего так подозрительно ухмыляешься? — Улыбнувшись в ответ, спросил Егор. — Твой профессор просит что-то взамен, за помощь?

— Ага, угадали. Он просит, чтобы после княжеского суда, осуждённую направили в академию, для проведения опытов по использованию очищающих технологий. — Ответил Мишка.

— Скажи профессору, что это не мне решать. Как князь скажет, так и будет. — Ответил воевода и стал серьёзней прежнего. — Сначала нечисть убить нужно или поймать. Кто знает, как это сделать?

— Я знаю только теорию поимки ветрениц. На практике никогда не приходилось применять знания. — Честно признался Мишка.

— Значит, пришло время применить твои знания. — Приказным тоном заявил Егор.

— Вот если бы знать, кем ветреница была при жизни. Каким человеком была бывшая монахиня. Тогда было бы гораздо легче понять, как именно ловить её.

— Нашел проблемы. — Усмехнулся дед Гаврил. — Эта «святоша» моя ровесница. Я знал её ещё в молодости до того, как люди открыли эфир. В те времена мы жили в одном городе и не просто в одном городе, а в одном многоэтажном доме. — Пустился в воспоминания старик, радуясь тому, что выпала возможность рассказать молодым о давно минувших временах.

— А сколько этажей в доме вашем было, дед Гаврил? — Заинтересовавшись, спросил Женька, парню нравилось слушать о прошлом. О тех временах, когда его и в помине не было, а люди жили, словно в сказке.

— Восемнадцать. — Довольно ответил дед, глядя как у молодых парней от удивления глаза округляются. Ещё бы. Теперь таких высоких зданий не строят, максимум пять этажей и те только в княжеских городах.

— Моя квартира располагалась на третьем этаже. А будущей праведницы на верхнем в пендхаузе. Она была дочерью богатого человека, бизнесмена, жила в роскоши и безделье. Всегда ходила в дорогих нарядах, с причёской на голове, а парни так и вились вокруг, желая получить её в жены, чтобы урвать кусок от богатства её отца. Но она даже не смотрела в их строну. Чего кривить душой, даже я на неё заглядывался, но не для таких как я подобные девки. Она всё берегла себя, мечтала выйти замуж за иноземца. — Рассказывал дед.

— За иноземца? — Ещё больше удивились слушатели, для которых подобное желание девушки было чем-то из ряда вон выходящим. — Зачем это ей? Она что не знала, что лучше чем на нашей земле нигде не живётся?

— Знала. Но в те времена, богачи считали иначе. Думали, что за границей счастливее жизнь сложится. — Ответил дед. — Но это не главное. Главное то, что когда случился энергетический кризис, и человечество перешло за каких-то пару лет на использование эфира, её отец разорился. Стал таким же бедняком как и все. Представляете какой это был удар для девчонки, которая за всю свою жизнь палец о палец не ударила. До сих пор помню, как её мать плакала на лавочке у подъезда и жаловалась соседкам на то, что дочка отказывается выходить на работу. — Дед замолчал, погружаясь в деньки своей молодости. — Как раз в те дни и начала появляться первая нечисть и разлом открылся на месте этого монастыря. А когда монашки закрыли его и объявили, что для сохранности будут строить тут монастырь. Эта девушка, которую до пострига звали Лерка, прибилась к ним. Не прошло и года как она, и ушла в монашки назло своим родителям. А ещё через полгода я услышал о том, что она закрылась в своей келье и дала обед одиночества.

— И как такая женщина поддалась искушению и стала нечистью? — Недоумевал Кузьма. — Монахини берущие обед сильны духом и верой как никто другой. Так мне бабушка говорила.

— Все да не все. Наша святоша слыла чудотворной целительницей на всю округу. Люди говорили, что стоит прикоснуться к дверям её кльи, как многие болезни отступают. А стоит вместе с ней помолиться, в те четыре дня, когда она ради большого молебна покидает свои покои, так вообще чудо будешь наблюдать. — Пояснял дед. — Только вот другие, местные люди поговаривали, что в келье она заперлась, чтобы не заниматься монастырскими делами. А чего, Лерка хорошо устроилась. Сидит в четырёх стенах со всеми удобствами. Её кормят, поят, а потом ещё и прославляют за безделье.

— Смотрю, дед, тебе эта праведница не по душе пришлась. — Подметил Егор.

— Что есть, то есть. Всегда её ведьмой считал.

— Почему? — Тут же поинтересовался Мишка.

— Сами посудите. Она не сделала ни одного доброго дела. Просто бездельничала в кельи сутками, читая писание. И откуда скажите мне, у неё тогда взялся дар целительства? — Высказался старик. — Если так, тогда все давайте по кельям разойдемся, и будем молиться днями напролёт и будет нам счастье. Но нет же, кто меня слушает. Все поверили в её святость.

— Прости отец. — Не выдержал Степан. — Прости, что не послушал тебя.

— Да будет тебе. Я и сам хорош. На какое-то время и мой разум помутился и я поверил, что бывшая девка исправилась и научилась пользу людям приносить. — Печально ответил дед. — Я ведь, тоже отправил Ниночку сюда в надежде, что здесь ей помогут, и её тело научится использовать эфир. Найдёт его хотя бы.

— Ну что, Мишка. Есть идеи, как поймать ветреницу? Рассказ деда помог или как? — Спросил Егор, хмуро поглядывая на студента.

— Ветреницы рождаются из человеческих сожалений. — Начал из далека, рассуждать студент. — Как думаете, о чем могла сожалеть такая монахиня как Лерка?

— Да тут и гадать не нужно. О поклонниках она сожалела. — Ответил дед Гаврил. — Ей всегда нравилось мужское внимание. Всегда хвостом перед парнями вертела, надежду им давала, а потом обламывала. Так что, о потерянных годках, молодости и мужиках — её сожаления.

— Примерно так и говорится в описании ветрениц, одних их низших представителей нечисти. — Стараясь выглядеть умным, говорил Мишка. — Поэтому нам необходимо устроить ловушку. Приманкой должен стать молодой привлекательный мужчина. Ещё нам понадобится парусина, железная цепь лёгкая и тонкая, соль и чернила, для написания рун. Где всё это можно раздобыть?

— Не вопрос. — Жестом успокоил Егор парня. — Сейчас позвоню князю, и он в кратчайшие сроки доставит всё необходимое в нужном количестве.

— Здорово! — Обрадовался Мишка, надеясь получить несколько дней отдыха.

Надежда на несколько дней безделья рухнула уже к вечеру следующего дня, когда гонец доставил требуемые вещи. Делать нечего. Мишка принялся сооружать ловушку. Первым делом парень проконсультировался со своим профессором и, разложив большой кусок парусины, начертал по его краю заветные руны.

— Теперь нам необходимо выбрать добровольца. — Спокойно произнёс Мишка.

— Так ты и будешь добровольцем. — Ответил ему Степан. — Твоя затея тебе и исполнять её.

— Нет. — Внезапно произнёс дед, и Мишка с облегчением вздохнул. — Студент на вид хлюпик хлюпиком, а Лерка в молодости любила качков. Ей сильные, здоровые и мускулистые парни нравились. Из всех присутствующих, только Кузьма по внешним данным подходит.

— Тогда решено. Кузьма, будешь приманкой. — Приказал Егор и стрелок недовольно опустил голову.

— Да как я её буду приманивать? Я же понятия не имею как это делается.

— Всё просто. — Стараясь говорить спокойно, молвил Мишка. — Завтра на закате будешь колоть дрова, раздевшись по пояс и всё. Остальное мы сделаем. Только рубить нужно не просто так.

— В смысле? — Опешил Кузьма. — Разве колоть дрова можно по разному.

— Сейчас да. Ты должен будешь показывать своё мускулистое тело во всей красе. Представишь, что за тобой украдкой красотки юные наблюдают и возьмёшься за топор. Ударил по колоде — поиграл мускулами, покрасовался. — Поучал парня дед, видя, что студент не знает, как объяснить.

К следующему вечеру всё было готово. Под навесом натянули парусину, прямо под ней колоду поставили. Отправили Кузьму колоть дрова, а сами с солью наготове спрятались за поленницей, обезопасив свой тыл тонкой дорожкой из соли.