Врата Азира (ЛП) - Райт Крис
Величественная одинокая постройка осталась позади, но беглецы по-прежнему видели её: возвышаясь над всем в округе, она стояла, будто страж, на фоне южного горизонта. Впереди вырастал почти неразличимый горный перевал, приземистый и увенчанный тремя древними башнями. Все они давно опустели, лишились крыш и частично обвалились. Из влажной земли торчала полупогребенная статуя человека с гранитным боевым молотом; рядом валялись куски разбитой головы памятника.
Дождь уже лил как из ведра, набухшие облака как будто беспрерывно озарялись изнутри разрядами молний, заставляя черные скалы вспыхивать серебром. Пенящиеся потоки воды бежали по гравийным руслам, отчего тропки становились скользкими и небезопасными.
— Жуткая будет гроза, — пробормотала Эленнар, глядя в беспокойные небеса.
Сам воздух казался липким, горячим и наэлектризованным. За последний год над выжженными равнинами прокатилось немало грозовых бурь, но в этой ощущалось нечто ужасное.
— Не останавливаться! — рявкнула Калья, скользя в жирной грязи и проклиная не вовремя начавшийся дождь.
Беглецы добрались до башен, которые оказались ненадежным укрытием. От племени осталось двадцать восемь человек, все измотанные и вымокшие до нитки. Самые худые начали дрожать, струйки их пота смешивались с дождевыми потоками. Остальные, толкаясь и пихаясь, пытались как можно ближе подобраться к внутренней стене. Большая часть уцелевших собрались у основания башни, прижавшись к камням в попытке защититься от ливня.
— И что будет, если они нас отыщут? — спросила Эленнар, оседая на корточки.
Пожав плечами, Калья заняла место за стеной; женщина слишком устала, чтобы беспокоиться о незаметности убежища. Они убежали так далеко, как только могли.
Скользнув за камни, Калья рискнула ещё раз посмотреть в сторону арки, оставшейся в полумиле к югу. Громадина всё так же возвышалась над округой. Дождь яростно стегал её, и казалось, что облака скапливаются над замковым камнем, словно притянутые к нему неведомой, но могучей силой.
На глазах беглянки одинокая молния обвила арку, внезапно озарив статуи вокруг неё. За долю секунды Калья успела разглядеть резные очертания воинов в доспехах, человеческих лиц, драконов и грифонов.
А затем они исчезли, и ливень усилился. Раздались новые раскаты грома, становившиеся всё ближе и громче. Женщина криво улыбнулась, решив, что, если кровавые налетчики и не доберутся до племени, его всё равно прикончит сама природа.
Опустившись обратно в грязь, она прижалась спиной к камням и закрыла глаза.
Стоя в центре ущелья, Кхул ожидал подхода остальной части своей армии. Волна Кровопролития, они назвали её. Давным-давно военачальник гордился подобным именем — оно родилось из страха, и Коргос наслаждался страхом других.
Впрочем, сейчас владыка даже не мог вспомнить, почему. Все великие битвы закончились. Когда-то Кхул стоял у врат древних крепостей и от всего сердца рычал на укрывшихся внутри смертных, требуя выйти и сразиться с ним. Тогда, в те полузабытые дни, они так и поступали. Их чемпионы выезжали на бой с мраком, облаченные в стальные доспехи, вооруженные двуручными мечами с широкими лезвиями. Коргос бился с ними и убивал их, радуясь каждому мгновению схватки и победы. Некоторые противники были поистине опасными — древние чернокнижники, великие рыцари, могучие воины диких равнин. Когда эти славные недруги погибали, военачальник ощущал потерю и сохранял их головы на память.
Самые старинные черепа висели у его пояса, прочно насаженные на цепи и выбеленные минувшими эпохами. Кхул давно уже потерял счет трофеям, поэтому просто складывал их в жертвенные груды для божественного покровителя, возливал кровь на погребальные костры и смотрел, как они пылают. С каждым годом сила Коргоса росла, всё новые воины стекались под его знамя, и множились костры черепов.
Дары понравились Богу Сражений, и к военачальнику потекли его дары. Из каждой победы рождалась новая; вырезав обитателей Опаленной крепости в недельной оргии кровопролития, Кхул обнаружил в глубочайшем подземелье твердыни топор, которым владел до сих пор. Это оружие способно было прорубать саму ткань, разделяющую миры. Затем Коргос стал единственным, кто сумел одолеть в бою Клеймителя Черепов, и кровавый осквернитель по собственной воле присоединился к быстро растущей орде.
Военачальник улыбнулся своим мыслям. Трекс был настоящим безумцем: ходили слухи, что однажды он с оружием в руках пробился к пылающим ступеням трона самого Кхорна и там вызвал на бой величайшего из Жаждущих Крови. Демон разорвал противника на куски, но Кровавый бог, которому понравилось зрелище, вернул Трекса из мертвых и подарил ему штандарт, призывающий воющее безумие Хаоса в мир смертных.
Кто мог поверить в подобную историю? И всё же, никто не сомневался в могуществе символа, которым владел Клеймитель Черепов — на сотне полей битв таинственная сила, разрывающая завесу, перемещала кричащих обитателей Владений Кхорна в обыденную реальность. Так избранник бога получил ещё одно оружие в свой и без того богатый арсенал.
Но сейчас, после всех побед и триумфов, Кхул почти ничему не радовался. Старые противники сгинули, их трупы давно втоптали в пыль. С каждым уходящим годом Акши всё надежнее попадало под власть Хаоса, и всё, что оставалось — охотиться на слабаков и ничтожеств. Конечно, были и другие Владыки войны, многие из которых не уступали Коргосу в могуществе, но их смерти не имели смысла, а ведомые ими войны превратились теперь в потасовки за испоганенные развалины. Бог Сражений всё ещё радовался при виде льющейся крови, но его слугам она казалась жиденьким ихором, и бесконечный цикл распрей и вражды медленно превратился в гнетущую повинность.
Услышав топот сапог, военачальник поднял голову. Маршируя с юга, приближались основные силы его орды. Авангардный отряд заполнил долину от края до края сомкнутыми рядами воинов в доспехах. Над рядами бойцов развевались знамена из содранной кожи, с намалеванными красным символами Кхорна. Солнце этого мира уже заходило, и они шагали с зажженными факелами, злобный свет которых струился к небу, затянутому дождевыми облаками. В иную эпоху Кхул, пожалуй, запретил бы столь открытую демонстрацию мощи, но страх, что какой-то противник обнаружит его армию, давно исчез.
Да и в любом случае, Коргос страшился только неудачи. Его последний погребальный костер черепов, костяная гора, воздвигнутая над опаленными равнинами, окруженная высокими колоннами, которые выплавили из оружия побежденных, ожидал навершия. Венчающий череп следовало оторвать от хребта воина, воистину достойного такой чести. Когда это произойдет, Коргос, вне сомнений, обретет последний Дар — вознесение в демоничество, спасение от утомительной череды приземленных войн. До тех пор он был заперт в нынешнем теле, обречен вечно охотиться на потерянных и проклятых.
Владыка стряхнул оцепенение. Армия не могла долго простаивать в этой долине, нужно было твердо провести воинов через грозу и ущелье, в неизвестный край, лежащий за ним. Возможно, кто-то ещё выжил там, на краю света, кто-то, способный достойно сразиться с Кхулом, заставить его постараться ради триумфа.
Ворчащий Зев издал протяжный вой и нетерпеливо прошелся туда-сюда. Гончая тоже была даром, полученным после давнишней битвы, о которой у военачальника остались нехорошие воспоминания. Иногда Коргосу казалось, что демоническая тварь — насмешка, напоминание о единственном существе, которое смогло ускользнуть от него. Владыка любил и ненавидел Зева в равной мере.
— Он голоден, — заметил Клеймитель Черепов.
Знаменосец был в угрюмом настроении с того момента, как они отпустили кровавых налетчиков. Схватив Зева за ошейник, Кхул подтянул его к себе.
— Он всегда голоден, — произнес Коргос, грубо потрепав существо по шее. — Пожиратели плоти охотились, так пусть охотятся дальше. Говорю тебе, ты получишь кровь.
Клеймитель Черепов промолчал. Впрочем, он чаще всего неразборчиво хмыкал и ворчал, если только не оказывался в сердце сражения. Тогда из глотки воина вылетал такой рев, что его собственные бойцы отшатывались.
