Владимир Перемолотов - Тень воина

С облегчением в глазах купец повернулся к товарищам..

— Откопайте его! — крикнул он. — Быстрее.

Понятное дело, задерживаться тут никому не хотелось. Люди молча обступили груду камней и начали растаскивать ее, добираясь до дергающегося под камнями тела, а сам Марк боком протиснулся на другую сторону и сделал несколько шагов вперед.

Одним взглядом купец обежал причал. Три корабля. Два парусника и галера. Времени на выбор у него не было. Нужно было правильно угадать с первого раза.

Над причалом носились чайки. Ветер с берега шевелил снасти, заставляя спущенные на палубы паруса время от времени вздуваться неровными пузырями. Парусники сидели низко, около них не было ничего, а вот около галеры суетились несколько человек, перетаскивая какие-то тюки с берега на палубу.

Позади послышался топот ног, несдержанная ругань. Марк обернулся. В проломе никого уже не было. Все беглецы стояли кучей, поводя мечами по сторонам и только грязно-белый от каменной крошки, Гаврила безжизненно висел на плече у Мусила, да облачко белой пыли оседало на землю, словно не сквозь стену только что прошли, а через мельницу пробежали..

Купец жестом подозвал их к себе. Осторожность еще пересиливала страх, заставляла их медлить, и Марк подстегнул их.

— Быстрей, быстрей! Бегом! На галеру, пока по стреле в задницу не получили от благодарных городских властей…

Наверное, вид их был достаточно грозен, так что те, кто носил тюки, не желая наживать себе неприятностей попрятались на берегу. Защищать хозяйское добро навстречу им выбежал только один надсмотрщик. Люди, так и не успевшие еще по настоящему прочувствовать, что такое быть рабом, по доброте своей просто выбросили его за борт, как и троих выскочивших на шум то ли слуг, то ли моряков. У тех хватило ума молчком доплыть до берега и только там, скрывшись за мешками заорать, призывая стражу.

Под эти вопли, не без суеты, но слаженно и быстро незваные гости обрубили якорный канат и начали поднимать парус.

Положив Гаврилу около мачты, Марк спустился вниз. В темноте, освещенной несколькими светильниками, да случайно залетевшими сюда в палубные щели солнечными лучами, сидело десятка два гребцов. Тут пахло неволей, и даже свежий ветер, что высвистывал на палубе в снастях, казалось, боялся залетать сюда и потревожить запах беды.

Марк не стал ничего объяснять гребцам, просто крикнул в утробную темноту:

— Дружней навались, ребята. За волей, за своим счастьем плывете!

Галерники не ответили. Только кто-то завозился в темноте, кто-то очень знакомо звякнул цепями. Марк шагнул ближе, поднес светильник к первому ряду. Безразличные лица, потухшие глаза… То, что он говорил не касалось их. Слова «воля и счастье» были за пределами привычной им жизни. Марк не стал никого уговаривать. Не раздумывая, он поднял колотушку и ударил в барабан, задавая ритм.

Звук вдохнул жизнь в невольников, дал жизни смысл. По рядам прошло волнообразное движение, дерево заскрипело о дерево, весла поднялись и опустились.

Кто-то неразличимый в темноте спустился вниз и начал командовать.

— Навались! Раз! Раз! Раз!..

Марк сунул ему в руки колотушку и пошел наверх.

Безлюдный берег быстро уходил за корму. Мусил, вставший позади, сказал:

— Пока везет. Гаврила-то каков, а?

— Каков ни был, а весь вышел, — ответил Марк. — Теперь на себя только надежда, да на случай.

— Да на шторм.

Мусил кивнул за спину, где на горизонте клубились тяжелые облака.

— От стражи ушли, а от непогоды…

— У шторма больше милости, нежели чем у Императора.

Они не успели обсудить так ли это, как от недалекого еще берега отвалили два корабля. Мусил бросил взгляд на мачту. Ярко-красная лента, привязанная на самой верхушке, рвалась по ветру, выплясывая какой-то танец.

— Ставьте парус! С ветром уйдём!

Парус взлетел на мачту, и корабль ощутимо прибавил в ходе, отрываясь от преследователей. Сколько времени прошло — никто не считал, но вскоре и там поймали ветер.

Гаврила пока в голове у него не наладилось, смотрел на это отстранено, а когда ветром всю муть из головы выдуло, кряхтя поднялся, и тоже встал у борта.

Паруса, за которыми и кораблей-то еще было не видно, делались все отчетливее. Глаза беглецов еще не различали самих кораблей, но белый цвет парусов постепенно обретал форму, становился прямоугольным.

— Догонят! — сказал кто-то обречено. — Не один так другой…

Барабан под палубой гремел не переставая, но весла вспенивали воду тяжело, словно морские Боги привязали к каждой лопасти по невидимому камню. А у преследователей трудностей вроде и вовсе не было…

То ли ветер им помогал, то ли Боги…

— Боги им, что ли помогают? — жалобно прозвучало за Гавриловой спиной не высказанная им мысль

— Моряки там получше… Настоящие моряки… — сердито ответил Марк. Напряжение, с которым он смотрел на паруса, передалось и Гавриле.

— А у нас таких нет?

Марк даже не оглянулся.

— Кто хочет жить, пусть будет готов сменить гребцов, когда те устанут.

— Догонят…

— Может и нет…

— Догонят, — надрывно повторил тот же голос. В голосе не было желания драться. Было только желание поскорее умереть без мучений. — Догонят же…

Марк смолчал, не желая отвечать.

— Догонят — кулаками отмахаемся… — ответил за него Гаврила. — Вон у тебя на каждой руке по кулаку. Думаешь боги их просто так подвесили?

Беглецы разбрелись по палубе. Марк пошел вниз и на корме остался только Гаврила и Мусил. Они молча наблюдали как паруса увеличиваются в размерах, растут, а под ними проявляются корпуса кораблей. Они подошли так близко, что уже можно было увидеть, как на палубе копошатся люди.

Видно было, как преследователи накручивают ворот, словно посреди корабля вдруг образовался колодец, и они задумали через него вычерпать море.

— Что это они? — спросил Гаврила

— Сейчас сам догадаешься…

Гаврила и впрямь догадался. Воины отскочили в стороны, а деревянная рама, на которой и укреплены были вороты, подпрыгнула и оттуда сорвалась гроздь камней. Они поднялись в воздух, а потом, став невидимыми на фоне волн, упали в воду.

— Не докрутили.

— Ну и радуйся…

— Пока можно, — невозмутимо согласился Мусил. Гаврила посмотрел на него с удивлением и тот пояснил:

— Я подсчитал. Девять оборотов. Дальше у них не получится…

Те, на корабле и сами это поняли. Барабан там застучал чаще, и оба корабля рывком придвинулись к Гавриле.

— Гляди, гляди…

Там опять закрутили ворот, что-то щелкнуло и здоровенное бревно плюхнулось в воду левее борта.