Оливер Боуден - Братство

По бастиону метались люди, взбирались на крепостную стену, заряжали пушки.

– Не беспокойся, дружище, – заявил наемник. – Я держу ситуацию под контролем.

И тут в вал рядом с ними врезалось пушечное ядро, осыпав ассасинов пылью и разлетевшимися вокруг каменными осколками.

– Кажется, они приближаются! – Прокричал Эцио.

Люди Бартоломео сделали залп из главного орудия – казалось, стены содрогнулись от грохота огромной пушки. Но ответ французов был не менее свирепым – гром от залпов сорока пушек разорвал воздух. На этот раз почти все ядра нашли свою цель. Люди Бартоломео отчаянно пытались дать нападавшим отпор. Раздался ещё один залп французской пушки, стены содрогнулись, но теперь французы сосредоточили огонь на главных воротах. Двое солдат, оказавшихся рядом с ними, погибли.

– Закройте чертовы ворота! – Проревел Бартоломео.

Под командованием Бартоломео хорошо обученные солдаты кинулись вперед, чтобы отразить атаку французов, которые уже были почти у ворот. Спокойствие и тишина были затишьем перед бурей – французы явно выжидали момента для внезапного нападения. Эцио с сожалением подумал, что им, безусловно, удалось застать Бартоломео врасплох, который не был готов к этой атаке.

Бартоломео спрыгнул со стены и бросился к воротам. Вращая Бьянкой, он возвышался над французами, словно скала, а его огромный двуручный меч яростно прореживал их ряды. Казалось, с его появлением французские солдаты в страхе замешкались. Эцио, не теряя времени, приказал мушкетерам стрелять по французам, пытающимся открыть ворота, которые сейчас удерживали наемники Барто. Через пару секунд раздался грохот – массивный деревянный брусок надежно запер ворота. Пока наемники отвлеклись на тех, кто пытался прорваться внутрь, французы подтащили к воротам таран.

– Нужно было вырыть этот чертов ров! – Рычал Бартоломео.

– Не было времени!

Эцио приказал мушкетерам стрелять по французам. Бартоломео взлетел на крепостную стену и встал рядом с Эцио. Внизу, появившись, словно из ниоткуда, разворачивали свои войска французы.

– Мы окружены! – Выдохнул Бартоломео.

Позади них ворота, наконец, не выдержали и с треском разлетелись. Защитники ничего не успели сделать, как внутрь ворвался огромный отряд французов. Мечи у всех были обнажены, а сами солдаты были готовы сражаться до смерти. Это вторжение унесло жизни почти четверти итальянцев Бартоломео.

– Господи, да сколько их там? – Прокричал Бартоломео.

Солдаты ассасинов были лучше обучены, нежели французские, и обычно были более решительны в своих действиях, но внезапное нападение и численный перевес противника сыграли свою роль. Всё, что они могли сейчас сделать – сохранять строй, и очень медленно попытаться заставить французов отступить. Густой воздух был наполнен хаосом рукопашной схватки. На небольшой территории казарм было столько людей, что временами казалось, что сражение перешло в обычный кулачный бой – места, чтобы воспользоваться оружием, не было.

Атмосфера накалялась еще и приближающейся бурей – казалось, боги нахмурились из-за происходящего на земле, огромные грозовые облака затянули небо. Пыль на учебном плацу стояла столбом, словно туман, а погожий день, еще недавно солнечный, померк. А потом как из ведра хлынул дождь. Сражение превратилось в беспорядочное столпотворение, в котором обе армии не видели, что делал противник. Под ногами хлюпала грязь, битва стала ещё более отчаянной и хаотичной.

И тут, словно враг добился, чего хотел, раздался сигнал к отступлению, и французская армия откатилась так же быстро, как обрушилась на казармы.

Некоторое время ушло на то, чтобы привести всё хоть в какое-то подобие порядка. Первым делом Бартоломео вызвал плотников, чтобы заменить разрушенные ворота. У них была подготовлена замена, как раз на такой случай, но чтобы установить новые врата требовалось не меньше часа. После этого Бартоломео отвел в сторону Эцио.

– Что им нужно от нас? – Спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Мои карты? Они весьма ценные!

Но его перебили звуки фанфар, донесшиеся со стороны французского лагеря. Вместе с Эцио он взбежал по лестнице на высокий бастион над главными воротами. Снаружи рядом с низким кипарисом, росшим напротив казарм, восседал на коне герцог-генерал Октавиан де Валуа, которого окружали офицеры и пехотинцы. Двое солдат держали пленника, на голову которого был одет мешок.

– Bonjour, генерал д’Альвиано, – вкрадчиво произнес француз, глядя прямо на Бартоломео. – Ты готов сдаться?

– Может, подойдешь поближе и повторишь, вшивый лягушатник?

– Ах, генерал. Вам и вправду стоит выучить французский. Он бы скрыл вашу варварскую несдержанность, mais franchement, je m’en doute. [Но, честно говоря, я в этом сильно сомневаюсь. – (фр.) прим.пер.]

– Улыбаясь, он оглянулся на офицеров, которые одобрительно захохотали.

– Может, ты меня научишь? – Крикнул в ответ Бартоломео. – А я научу тебя сражаться, потому что ты совсем этого не умеешь. По крайней мере, не умеешь сражаться честно и справедливо, как и пристало джентльмену!

Валуа изобразил легкую улыбку.

– Хм. Что ж, мой дорогой друг, все эти переговоры довольно забавны, но я вынужден повторить свою просьбу. Я жду вашей безоговорочной капитуляции до рассвета.

– Подойди и повтори! Леди Бьянка шепнет ответ тебе на ушко!

– Думаю, другая дама будет против.

Он кивнул пехотинцам, и те стащили с головы пленника мешок. Это оказалась Пантасилея!

– Il mio marito vi ammazzera tutti! – Вызывающе заявила она и повторила на итальянском. – Мой муж убьет вас всех!

Бартоломео потребовался целый миг, чтобы прийти в себя. Эцио схватил его за руку, а наемники с ужасом переглянулись.

– Я убью тебя, вшивый лягушатник! – Прорычал Бартоломео.

– Тише, любезный генерал, – издевательски проговорил Валуа. – Хотя бы ради жены. Хочу вас заверить, что ни один француз никогда без нужды не причинит вреда женщине. – Он перешел на деловой тон. – Даже такой болван, как вы, может представить, что произойдет, если вы не примете моё условие. – Он ударил лошадь коленями, разворачивая. – Приходите в мой лагерь на рассвете. Безоружный. И хоть немного выучите французский. Скоро вся Италия будет говорить на нём!

Он взмахнул рукой. Пехотинцы забросили Пантасилею на спину коня одного из офицеров, и весь отряд умчался прочь. Пехота пешком пошла следом.

– Я доберусь до тебя, сукин ты сын! – В бессильной ярости крикнул им вслед Бартоломео. – Сукин сын, – повторил он и спустился вниз.

– Куда ты? – Окликнул его Эцио.