Валентин Егоров - Капитан Т.Т. Трезоров

В кабине, рассчитанной на пилота и второго пилота, свободно уместились три джентльмена, не считая собаки. Капитан Т.Т. Трезоров, мгновенно просчитав в уме, он всегда отличался этим умением — в любой ситуации найти для себя тепленькое местечко, тут же занял небольшую полку за спинками кресел первого и второго пилотов. Нам с Белояром пришлось разместиться вдвоем в одном кресле второго пилота — несколько неудобно для таких больших парней, как мы, — но жить было можно.

Пока мы с Белояром устраивались на месте второго пилота, парнишка с очками запустил двигатель шаттла. Во время прогрева двигателя, Белояр не удержался и поинтересовался, как зовут нашего пилота-очкарика. Парнишка ткнул себя пальцем в грудь и промычал что-то похожее на "Иванио". Разумеется, с этого момента мы звали его только "Ваня", а ему это ужасно понравилось. Мы были в тесноте, но не в обиде друг на друга и нам было очень весело.

Управление ненашим шаттлом ничем не отличалось от управления нашим шаттлом, мир тесен, не правда ли?! Поэтому ненаш шаттл мы пилотировали в шесть рук и четыре лапы. Иногда все вчетвером одновременно пытались нажать одну и ту же кнопку на доске приборов или на штурвале, а иногда делали это по очереди. Когда и какие кнопки следовало бы нажимать, понимал даже капитан Т.Т. Трезоров, недаром же он пять лет проучился в академии. Парнишка с очками на носу в этой ситуации веселился от всей души, он громко ржал, наблюдая, как капитан Т.Т. Трезоров когтем лапы нажимает кнопки после очередной его команды на ненашем языке. Правда, шаттл время от времени совершал непонятные кренделя в воздухе — он, то пятился назад, то рвался в небо, то резко кренился вправо или влево. Нам и Ване очень нравилось пилотировать шаттл подобным образом. Мы совершенно не обращали внимания на обстоятельства, когда шаттл беспорядочно мотало из стороны в сторону. Основные лавры пилота-аса шаттла, разумеется, доставались капитану Т.Т. Трезорову. Но Т.Т. Трезорова постоянно тянуло на подвиги, ему очень хотелось похулиганить в воздухе и однажды он, сознательно промахнувшись своим когтем, надавил не ту кнопку, которую следовало нажать в соответствии с командой Вани. Случайно он нажал кнопку аварийного торможения шаттла. Весь оставшийся путь до места назначения наш шаттл летел, словно индюк, с распущенным хвостом. Он тяжело тащил за собой тормозной парашют. Этот парашют сильно снижал горизонтальную и вертикальную устойчивость полета шаттла, что впрямую сказалось на удобстве полета пассажиров шаттла. Думаю, что им приходилось очень не сладко в течение всего перелета из-за нашего лихого пилотирования в шесть рук и четыре лапы. К тому я на сто процентов был уверен, что капитан Т.Т. Трезоров время от времени делал сознательные ошибки, нажимая кнопки на доске приборов — совершенно неслучайно он раскрыл парашют аварийного торможения.

Когда шаттл поздним вечером все же коснулся земли, то нам пришлось самим открывать дверь десантного отсека, так как в течение длительного времени оттуда не раздавалось ни едино шороха и никто не выходил. Когда первые люди выползли на свежий воздух, то никого из наших полковников мы не узнавали, они собой напоминали тени с зелеными лицами и синими белками глаз. Узнаваем был только наш Генерал, он храбро вывалился из десантного отсека, глубоко вдохнул грудью свежего вечернего воздуха и стал кого-то разыскивать глазами. Мы с Белояром сразу поняли, что он пытается найти пилота шаттла и вытолкнули перед собой Ваню с очками на носу. Генерал посмотрел на пилота-очкарика, что-то произнес на ненашем языке и лихо козырнул Ване. Мы, разумеется, не поняли, что Генерал сказал Ване с очками на носу, хотя отлично знали матерный генеральский язык.

Девушке в зеленом мундире удалось сохранить укладку волос и не сильно помять мундирчик, но ее сильно пошатывало, когда она пыталась пройти куда-то. Первым делом, она попыталась выяснить общую обстановку и узнать, что же произошло и кто пилотировал шаттл.

На ее глаза первым попался Белояр. На прекрасном ненашем языке она обратилась к нему с каким-то вопросом. Было совершенно очевидным, что девушка в зеленом мундире перепутала все и вся, — после такого перелета в битком набитом вещами помещении требуются целые сутки, чтобы прийти в себя, — в частности, Белояра и Ваню с очками на носу. Не мудрствуя лукаво, мой друг Белояр решил воспользоваться ситуацией и принялся за свое — опять полез целоваться к девушке. Когда дело дошло до горяченького, девушка в зеленом мундире осознала, что происходит что-то не то и решительно воспрепятствовала новому порыву Белояра — звук хлесткой пощечины перекрыл гул двигателей, раздававшийся то в одном, то в другом конце базы.

Громче всех не смеялся, а ржал, подобно сивому мерину, пилот нашего шаттла очкарик Ваня. Он давно знал девушку в зеленом мундире, много слышал о ее вздорном характере, а сейчас он видел, как женщина объявила великую охоту на мужчину, а Белояр этого явно не знал и не понимал. Ваня попытался объяснить это мне жестами, как человеку нейтральному и стороннему наблюдателю. Мы вместе с ним не были участниками человеческой комитрагедии в постановке гениального режиссера, имя которого — жизнь. Но мы оба немного разбирались в сущности проблемы взаимоотношений между мужчиной и женщиной, поэтому я сумел ухватить за хвостик то, что Ваня пытался объяснить мне жестами.

Росту взаимопонимания между Белояром и девушкой в зеленом мундире, между мною и Ваней с очками на носу помешал наш Генерал, который, как остальные члены делегации, после тяжелого перелета устал и захотел отдохнуть перед сном.

Глава 14

Вопрос размещения полковников нашей делегации был решен быстро и кардинально — все они прямо у шаттла получили ключи от номеров и двух ненаших морских пехотинцев для переноса багажа в номера. Номера для наших полковников были двухуровневые — они имели общую большую гостиную, по две спальни на этаже, кабинет, тренажерный зал, множество туалетов и небольшой бассейн-джакузи. Номера были забиты всякими современными наворочками — различной бытовой электроникой, бесплатными кухнями-автоматами, стиральными машинами, машинами для мойки посуды и чистки обуви и многим другим.

Что касается нашего размещения с Белояром, то принимающая сторона оказалась хорошо информированной о том, что мы долго жить друг без друга не можем, поэтому Генерала, нас и капитана Т.Т. Трезорова — всех оптом — засели в трехэтажный особняк, который нам на время уступил командир местной базы. Сам он на это время и вместе с семьей переехал пожить в офицерское общежитие.

Мы втроем продолжали топтаться с багажом на первом этаже особняка, а капитан Т.Т. Трезоров, стрелою промчавшись по этажам, выбрал для меня и себя спальню на втором этаже, а рядом с нашей спальней подыскал спальню для Белояра. Следует признать, что мой четвероногий друг проделал очень большую работу по отбору помещений, так как сделать выбор было трудным делом, к примеру, в особняке командира базы одних только спален было более десяти. Подняв багаж наверх и, решив перекусить, мы по широкой парадной лестнице стали спускаться вниз, где лицом к лицу столкнулись с Генералом, про которого забыли, а он со своими чемоданами очень походил на бездомного и брошенного человека. Вначале мы даже не узнали нашего бравого Генерала, он как-то скукожился, уменьшился ростом и авторитетом, который ранее так и лез из него, куда-то исчезла вся его решительность и генеральское всезнание. Перед нами предстал человек, нерешительно переминавшийся с ноги на ногу, который не знал, что делать с чемоданами и куда ему лично направляться.