Григорий Шаргородский - Диверсант

— Активировать-то я их смогу, — вздохнул профессор, — но эффект будет слабым. Если раньше «лепесток» мог испепелить половину этой лаборатории, то сейчас спалит максимум табуретку.

— А на металле пробовали? — спросил я, потому что мысли о земном оружии и тактике его применения навевали бесконечное количество идей.

— Нет, а зачем? — удивился профессор.

Как бы то ни было, я настоял на своем, и активированный артефакт лег поверх одного из трофейных мечей.

Мы отошли в сторону, и через секунду на каменном постаменте-столе с тихим шипением полыхнула красная вспышка.

— Шикарно, — улыбнулся я, когда подошел к столу и увидел выжженное в камне углубление диаметром сантиметров в сорок с огрызками меча по бокам — от большей части оружия из не самого плохого металла не осталось и следа.

— Вот, испортили стол, — расстроился Руг.

— Не бухти, проф, — с довольной улыбкой хлопнул я Руга по плечу. — Скажи, Еж справится с активацией этой штуки?

— Справится, — продолжал ворчать мой друг.

— Тогда обучи его и сделай так, чтобы эту фигню можно было приклеить на любую поверхность.

— Ты издеваешься? У меня куча работы!

— А я и не тороплю. Сделаешь когда сможешь. Кстати, сколько у тебя таких штук?

— Смотри сам. — Руг наклонил коробку, показывая десяток черных артефактов, похожих на чесночные луковицы.

— Еще что-то? — спросил я с надеждой.

— А ты не зажрался, барон? Нас и за это потащат на костер без разговоров и приговоров.

В чем-то Руг был прав, но все равно магические секреты со страшной силой манили и его, и меня. Пока же мы зацепили только краешек древних сокровищ, остальное было покрыто мраком тайны. Не смог я разгадать и замыслов лесного народа, несмотря на откровенность ныне покойного пленника.

Сначала он молчал, несмотря на все старания бывших «медведей», но затем я вспомнил о водобоязни этого народа и применил простую, но эффективную пытку водой. Обычная тряпка на запрокинутое лицо и струя воды через минуту довели мага до истерики. Увы, в его долгом рассказе новой информации было мало — нелюди действительно хотели добраться до Сатара, но о том, что именно искали иерархи дари в Золотом Городе, магу было неизвестно. Единственной полезной деталью было то, что простого налета на город нелюдям было недостаточно, требовалось владение городом как минимум в течение двух месяцев, а этого им не позволит империя. Отсюда все заговоры и мятежи.

В общем, пользы от пленника было мало, он даже не помог нам в разгадке тайн подземелий замка. Дари в своих «раскопках» продвинулись не очень глубоко, и оставались неразведанными еще несколько ходов, которые вели дальше в недра земли. Только соваться в них как-то не хотелось — Руг обнаружил целую паутину сторожевых лучей. На разные предметы она не реагировала, но нас это не успокаивало. Не скажу, что мы поступили благородно, использовав пленника в качестве первопроходца. Впрочем, оставлять в живых одарийского мага все равно никто не собирался.

Полыхнуло так, что едва не опалило волосы идиотам-испытателям. Что же касается «первопроходца», то от него осталась кучка пепла и несколько оплавленных железяк из одежды. И даже после этого доказательства нашего бессилия лицо Руга сохранило упрямое выражение и становилось понятно — он не успокоится.

Воспоминания немного испортили настроение, но ненадолго — взгляд на обновки тут же вызвал довольную улыбку. Не скажу, что я баловень судьбы, но мне определенно везло: сначала «чешуя», которая, как оказалось, может частично противостоять магии, затем новое оружие и парочка очень приятных артефактов.

Многие презрительно усмехаются, выслушивая истории о приключениях человека, которому слишком уж везет, и при этом постоянно вспоминают пресловутые рояли в кустах. Посещали подобные мысли и меня, особенно при прочтении совсем уж бредовых романов. И все же стоит заметить — когда тысячи людей попадают в передряги, ничего удивительного, что единицам по теории вероятности попадаются бонусы от судьбы. Именно о таких людях писатели создают романы, что же касается остальных, то о них пишут лишь некрологи.

Оставив профессора решать поставленные задачи, я вернулся под яркое солнце и немного побегал с «ящерами». За месяц мы смогли сработаться и составить сильную команду, даже по мнению бывших «медведей» и Шипа. Чтобы не быть в бою обузой, мне пришлось немного попотеть наравне с остальными. Первое время бойцы, за исключением хорошо знавших меня казаков, немного тушевались в компании барона, но понемногу привыкли. Для удобства я даже ввел обращение «командир». Конечно, это касалось только переговоров во время боя — устанавливать новые правила общения людей из разных сословий я не собирался.

Постепенно подразделение «ящеров» превращалось в слаженный и очень опасный инструмент для отнятия чужой жизни. Через недельку одноствольные иглометы будут заменены многоствольными, и мощь нашего отряда возрастет многократно. Еще бы пару недель для доводки — и все было бы великолепно.

К сожалению, пары недель нам не дали — через десять дней явился гонец от герцога, который призвал своего барона на службу. Что поделаешь, теперь я уже не вольная имперская птица, а к тому же вассал герцога. Такой была цена за землю и замок демона. С другой стороны, новый вассалитет ничего особо не менял — вместе с титулом герцога Увиера Сават получил пост имперского наместника севера, так что под его юрисдикцию попадали и вольные бароны.

В последнее время наше общение с Саватом свелось к переписке и обмену гонцами. Сейчас у него было очень много забот — революция охватила все герцогство, и с этим нужно было что-то делать, особенно учитывая, что теперь он представлял законную власть. Виделись мы только раз, недели три назад. Герцог в расстроенных чувствах прибыл в разрушенный замок и без затей спросил: «Что мне делать?»

И что я мог ему ответить?

В рядах его соратников постепенно образовывались разные фракции, которые уже начали делить шкуру неубитого медведя. А герцог оказался совершенно не готов к политическим дебатам — его вообще с детства воспитывали как жестокого феодала, можно сказать, деспота.

Единственное, что я мог посоветовать своему сюзерену, — это постараться собрать вокруг себя некое подобие гвардии. И брать туда лишь молодых холостяков, желательно мечтающих стать оруженосцами или даже рыцарями. Дополнительно самых верных можно сразу посвятить в рыцари, чтобы разогреть интерес остальных.

Герцог вяло поблагодарил и умчался, у меня же появилось ощущение, что он жутко недоволен тем, что я не сотворил для него политического чуда, — должность самого умного советчика была достаточно опасной, и к счастью, я до нее не дотягивал.