Роман Выговский - Игра без правил

Фарамонд подпрыгнул высоко — высоко, на рост человека, кувыркнулся через голову и всей мощью тела обрушился прямо на голову ошарашенному Хариэлю. Храмовник лишь успел вскинуть руку, закрывая голову от удара. В этот момент Фарамонд повернул лезвие меча, и острие обошло защиту, впилось точно под локоть старого альфарца. Хариэль закричал страшно, ухватился за рану. Кровь струйками брызгала из рассеченных вен, а блестящая рука все еще шевелилась у него под ногами.

— До первой крови, — прохрипел устало Фарамонд, вытер пот со лба ладонью. На коже пролегли длинные грязные полосы.

— Ты победил, наемник, но ты дорого заплатишь мне за такое оскорбление!

Горячая кровь широкими струями текла между пальцев храмовника, ручьем сбегала по локтю на землю. Два младших стояли позади, бледные, как смерть, будто сами руки лишились. Толпа замерла в безмолвии, лишь удивленно хлопала веками. Где это видано крысолов победил меченного демонами!

Из ворот лагеря, расталкивая в стороны ошарашенных солдат вышел высокий седовласый альфарец с молочно белыми глазами, сухим и темным, как пергамент лицом и длинной до пояса бородой. Старик опирался на длинный, черный посох с навершием из отполированного до блеска человеческого черепа. Глазницы тускло светятся алым, по блестящей поверхности посоха то и дело пробегают крохотные молнии.

— Идемте. Я выслушаю вас, — сказал жрец холодно.

Леонор легонько кивнула, она уже думала о том, куда поставить в Башне альфарский артефакт. Может в тронном зале?

Глава 19. Брошенные судьбой

Иноземье. Руины замка «Блутштайн».

Руины замка окутало облако плотного бурого тумана, от былого величия герцогской твердыни не осталось и тени. На склоне горы чернеет лишь груда бесформенных камней, неприступные башни и стены давно обрушились во тьму. То, что осталось уже не трещало, не грохотало. Лишь мелкие камешки все еще продолжают легонько стучать, скатываясь в бездонную глотку пропасти. Земля под ногами дрожала в ужасе перед такой страшной мощью.

Блан взглянул на рубин: алое свечение становилось сильнее, уже не то тусклое мерцание, но и не сполохи яростного пламени. Медленно, но неотвратимо маленький огонек внутри камня разгорался. Рубин вытягивал Силу из рушащегося мира.

В груди клином засела боль, шевелилась, сердце обливалось кровью: его брат остался там, в туннеле, а теперь наверняка лежит у подножия гор, под толщей земли и грязи, изувеченный тяжелыми камнями. Блан хотел похоронить брата, самое меньшее, что мог сделать — насыпь из камней на могиле, но времени оставалось лишь на спасение себя. Нужно вначале спасти живых, а тогда уже хоронить мертвых. В груди остро кольнуло жгучей болью, сердце не принимает доводов разума, сколько не говори что прав…

— Что нам теперь делать? — спросил Даргор. Тонкие губы альфарца едва заметно дергались, в уголках глаз стояли слезы.

— Она осталась там, моя жена…, — сдавлено прибавил он. — Я не сумел тебя спасти, Тирувьель, не знаю, простишь ли мне…

— Она то простит, — ответил угрюмо Блан, — а вот ты себе — нет. Я никогда не прощу себе гибели брата.

— За что же мне такое? — горестно произнес Даргор. Его уже не радовало собственное спасение, даже о жуткой метке на груди забыл.

— Не знаю, но я этого так не оставлю. Я отомщу.

Даргор взглянул в глубокие, полные печали глаза оборотня, на мрачное, извоженное в грязи лицо, сердце начало стучать чаще, а пальцы судорожно сжались, будто завис на них на краю пропасти. Теперь их двоих связывает нечто большее, чем просто цель или общий враг, у каждого на сердце кровоточит рана, оба потеряли дорогих им людей. Даргор был уверен, оборотень ощутил что — то подобное, он видел по его острому взгляду, вздувшихся на лбу венах, напряженных скулах.

Блан медленно кивнул альфару, будто прочел мысли, или заглянул в душу.

— Теперь мы команда, Даргор. Ты и я. Больше у нас никого нет, больше никого.

— Да. Я буду с тобой до конца, — ответил альфарец хрипло.

Земля под ногами треснула со страшным грохотом, кромки быстро расходились в стороны, будто снизу разинуло пасть исполинское чудище. Затряслось, крупные комки земли посыпались внутрь. Раскол быстро ширился, один из краев резко пошел вверх, раздался громовой треск, казалось там, внизу великан сломал руками скалу.

Блан проворно вскочил на торчащий и земли камень, обвил вокруг ногами, теперь точно не свалится. Даргор не успевал запрыгнуть следом, раскол норовил схватить его сухими кривыми губами, утянуть вниз на дно.

— Хватайся за руку!

Блан свесился с камня вниз и потянулся к перепуганному альфарцу. Тот цепко, будто краб клешнями, впился пальцами в предплечье, благодарно кивнул.

Земля под ногами Даргора протяжно и жалобно ухнула, целый громадный пласт скололся, еще мгновение и утонет во мраке бездны. А заодно утащит с собой бледного, как стена, альфарца и Блана, что держит его за руку.

— Прыгай, болван! — выкрикнул в сердцах оборотень. — Прыгай или нам конец!

Земля дрогнула сильнее. Из глубин донесся тяжелый грохот, громадный пласт затрясся, будто не тяжелая глыба, а стог сухой соломы, на который дохнуло сильным ветром. С треском обвалились края, от них к центру, где все еще стоял Даргор, поползли толстые как змеи трещины.

— Не могу! Ты не удержишь, упадем!

С грохотом полетели комья земли из — под ног, там открыла черный рот трещина. Лопнула каменная корка мостовой, вдалеке падали во мрак останки замка. Рушилось все вокруг, камни улетали вниз с тяжелым грохотом, земля непрерывно дрожала, из глубины несся непрерывный гул.

— Прыгай, кому говорю!

Даргор прыгнул. Оттолкнулся что было сил от еще твердой земли, дрожь от камня передалась ногам, в груди сжалось в комок, забухало громко. Мощные толчки погнали кровь в голову, перед глазами заскакали озорные черточки. Альфарец не верил, что сможет запрыгнуть так высоко, никто не смог бы. Он понимал, вскоре полет прервется и тогда земля с силой потянет вниз, туда во тьму, в недра, куда уже обрушился замок, туда, где среди разбитых камней, ждет жена…

Ноги бессильно болтались в воздухе, Даргор уже ощущал, как движение вверх прекращается, а до края, где висит на глыбе оборотень еще далеко. Он не допрыгнет, сорвется в пропасть, а заодно утащит и того, кто хочет его спасти. Нет, этого допустить нельзя! Сейчас он разожмет пальцы и полетит вниз. Такова значит судьба.

Хват альфарца стал мягче, Блан посмотрел ему в глаза, сразу понял, что тот удумал. Сказал сурово:

— Даже и не думай, хорек красноглазый! Вместе вляпались, вместе и выберемся!