Алан Фостер - В плену пертурбаций

Прежде чем Джон-Том успел сообразить, что ответить, чародей отстал от него и принялся поджидать Дормас, замыкающую шествие. Впрочем, не поступи он так, у юноши все равно не нашлось бы подходящих слов. Да и что Джон-Том мог сказать? В своем монологе Клотагорб, впервые на памяти человека, выказал всю глубину дружеских чувств, которые испытывал к юноше. Нет, это было скорее похоже на признание в любви.

Джон-Тому подумалось вдруг, что, проживи он хоть тысячу лет, ему вряд ли доведется услышать снова что-либо подобное. Внезапно его осенило: ответ, который, по размышлении, напрашивался как бы сам собой, только смутил бы Клотагорба, а может, даже и рассердил. Поэтому Джон-Том проглотил фразу, что готова была сорваться у него с языка, и, по-прежнему ощущая внутри приятное тепло, разлившееся по телу сразу после исповеди чародея, вернулся мыслями к действительности.

Тратить время на сентиментальные глупости было некогда. Следовало припомнить как можно больше песен, могущих оказаться полезными при встрече с опасностью, о какой говорил Колин. Если коала прав в своих рассуждениях хотя бы наполовину, такая встреча с неведомой угрозой, справиться с которой в состоянии лишь он, Джон-Том, могла состояться в любую секунду. Тем не менее, мысленно пообещал себе юноша, он никогда не забудет слов Клотагорба и к тому же станет напоминать их чародею всякий раз, когда тот впадет в ярость и примется распекать на чем свет стоит своего бестолкового подопечного.

Предсказания коалы начали сбываться достаточно скоро. Первая атака последовала в тот миг, когда путешественники достигли озера и ступили на извилистую дорожку, поднимающуюся по склону к полуразрушенной крепостной стене. Подул холодный ветер, который будто ощупывал путников, как бы разыгрывая из себя слепца. Студеные ветры не были, очевидно, редкостью в здешних краях, однако этот задул столь неожиданно, что застал экспедицию врасплох. Спасители мира сгрудились тесной кучкой, бросая настороженные взгляды на небо и вокруг себя.

Рисковать даже с обычным, на первый взгляд, явлением природы никто не собирался.

– Дормас, – окликнул Колин, который предусмотрительно обнажил саблю и стиснул ее в своей короткой, но мускулистой лапе, – у тебя почти все наши припасы, так что ты оставайся позади. Тем более тебе удобнее сражаться задом. Ты, старик, – повернулся он к Клотагорбу, – держись в середине, там безопаснее. А вы…

– Эй, кореш, – вмешался Мадж, – а ты кто такой, чтоб распоряжаться нами? Можа, запамятовал, кто тебя выручил из беды?

– Водяная крыса, ты забываешь, что я телохранитель. Я распоряжаюсь потому, что никто из вас не обучен воинскому искусству.

– Ну-ну, – проронил Мадж и встал перед коалой. – Между прочим, я в свое время тоже повоевал, и коли речь зашла о том, кому быть главным, мы…

– Хватит, вы оба! – прикрикнул Клотагорб. Судя по тону, чародей был не в том настроении, чтобы благодушно прислушиваться к перебранке двух забияк. – Мне кажется, не имеет значения, в каком порядке мы приблизимся к этому приюту для умалишенных и каким оружием будем размахивать. По всей вероятности, сражаться придется не сталью.

– Точно, старый баран!

Колин и Мадж разом повернулись и уставились на противников. Тех было четверо. Они стояли плечом к плечу, перегораживая дорожку к крепости. Телосложением они напоминали Колина: широкоплечие, каждый ростом около четырех футов. Кожа у всех была ярко-красной. Глядя на них, Джон-Том засомневался, что они приобрели сей оттенок нежась в лучах солнца; тем не менее, что-то подсказывало юноше, что родом враги из жарких южных краев. Головы всех четверых венчала пара коротких, загнутых внутрь рожек; рты, которые, казалось, тянулись от уха до уха, полны были острых клыков. Самую любопытную подробность облика составляли глаза – вытянутые, как у ящериц, с огненно-красными зрачками и черными радужными оболочками.

– Тот, кто призвал нас сюда, – сказал первый бес, – потратил на наши поиски немало времени и сил. Он велел передать вам, что дальше вы не пройдете. Ваша настырность действует ему на нервы, чего он никак не может допустить. Вот его слова: уходите или пожалеете.

– Спасибо за заботу, – отозвался Джон-Том. – По правде говоря, мы и не думали задерживаться. Нам всего-то и нужно, что освободить гостя, которого пленил ваш хозяин, а потом мы отправимся восвояси. – Юноша шагнул вперед.

– Вы не пройдете! – гаркнул второй бес, замахиваясь когтистой лапой. – Пошел прочь, болван!

– Пожалуй, ты прав, старик, – пробормотал Колин, обращаясь к Клотагорбу. – Сталь здесь вряд ли пригодится. Но надеюсь, ты не будешь возражать, если я захочу убедиться в этом на собственном опыте? – Он прыгнул туда, где стоял Джон-Том, и с размаху опустил саблю на голову того беса, который грозил юноше когтями. Лезвие прошло сквозь тело демона и ударилось о камень на земле с такой силой, что во все стороны полетели искры. Ошарашенный Колин попятился.

– Старших надо слушать, – ухмыльнулся бес.

– Чего с ними церемониться! – воскликнул третий краснокожий. – А ну!

Каждый из бесов сунул лапу себе за спину. Мадж в ответ потянулся за ножом, а Клотагорб начал постепенно съеживаться и уходить в панцирь.

Однако бесы извлекли не луки со стрелами и не мечи, не ятаганы и не пики – по всей видимости, традиционное оружие было у них не в ходу.

Они вооружились музыкальными инструментами. Первый держал в лапе дудку, которая извивалась, точно змея. Второй прижимал к груди плоский деревянный ящичек, по верху и по низу которого были натянуты весьма диковинным образом струны. Третий обзавелся чем-то вроде Джон-Томовой дуары – сходство было полным, если не считать того, что на бесовском инструменте имелся всего один набор струн. Наконец, четвертый обвешался крохотными барабанами, причем было непонятно, то ли это настоящие барабаны, то ли раздувшиеся до необычайных размеров опухоли.

Да и вообще, чудилось, что все инструменты выросли из тел демонов.

– Чаропевцы из преисподней, – прошептал Мадж на ухо Джон-Тому. – Ну и влипли мы, кореш! – Выдр искоса поглядел на Колина. – Извиняй, приятель, что не поверил, хотя ты, конечно, мог бы и ошибиться.

– Не говори, – вздохнул коала, продолжая держать перед собой саблю, несмотря на то что всего лишь мгновение тому назад удостоверился в ее непригодности. Может быть, он воспринимал сейчас клинок не как оружие, а как охранительный амулет.

– Парень, их четверо, – продолжал шептать Мадж. Ты сумеешь справиться с ними?

– Не знаю, – признался Джон-Том. – У них у каждого свой инструмент.

Возможно, магия срабатывает, только когда играют одновременно на всех.