Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)

— Одиффэ, идём со мной.

Как ни странно, но это прозвучало для меня искушением.

Когда-то я бежала от этого существа, и у меня были на то причины. Несмотря на это, прозвучи его предложение полгода назад, когда я так старательно искала способ не стать женой Темного Властелина, я бы не задумываясь ответила: «Да!». Но теперь слишком поздно.

Дик*Кар*Стал не давал мне повода нарушать брачных клятв. К тому же предать его сейчас, когда у него и так со всех сторон назревают неприятности, было бы даже не ударом ниже пояса — это было ударом в спину, поступок с неслабым таким гнилым душком.

Не говоря о том, что это крайне глупо. Кто даст удрать королеве?

Прими я сейчас предложение Миарона, нам обоим подпишу смертный приговор. Безымянному узнику ещё можно надеяться ускользнуть от правосудия. Узник, умыкнувший королеву, да ещё, возможно, украсивший царское чело рогами — это уже преступник государственного масштаба. Пощады никому не будет.

Окончательно рассвело. И свет беспощадно очертил всё, что милосердная мгла пыталась скрыть, оставляя простор воображению: нечистоты в канавах, наши перепачканные кровью и грязью лица, заострившиеся черты Виттэра.

Свет — он порой жестоко избавляет от иллюзий, не давая укрыться от жестокой реальности.

Нужно признать, что желания — желаниями, но сейчас не тот случай, когда можно нарушать правила и переходить границы. За Дик*Кар*Сталом стояло моральное право, армия солдат и легион подчиненных ему духов. Против такого не попрёшь, если ты, конечно, не полный идиот.

Но насколько я знаю Миарона (а я его знаю), сделанное им предложение не предполагало отказа. Скажу «нет» — получу по голове следующей, и очнусь уже где-нибудь в Диких Лесах Черных Земель.

— В качестве кого ты зовёшь меня с собой? — решила уточнить я напоследок. — Ученицы? Ведьмы по найму? Любовницы?

— Ты будешь моей женщиной.

— Сказал мужчина, предпочитающий мальчиков?

— Клянусь, никого не будет кроме тебя.

— И ты всерьёз считаешь, что мы сможем противостоять Дик*Кар*Сталу?

— Мы точно можем попытаться.

Время уходило. Некогда стоять и рассуждать.

Я сделала вид, что поправляю плащ, обрывая тонкую цепочку медальона, висевшего на шее — подарок Теи Чеаррэ. Створки медальона легко раскрылись под моими пальцами.

В следующую секунду я потянулась к руке Миарона, будто бы соглашаясь.

Закрываясь в его ладони, створки медальона активизировали телепортирующий артефакт. Сильный порыв ветра будто смёл оборотня с лица земли.

Остался серый день. Мутные воды канала. Раскачивающиеся деревья над водой. Какая-то горькая, как невызревшие ягоды калины, тоска на душе и, вместе с тем, осознание того, что все сделано правильно.

Легкий стон дал знать о том, что рыжий маркиз прочухался.

Мне хотелось сорвать на ком-нибудь злость, и человек, с которым мне приходилось делиться мужем, казался вполне подходящей кандидатурой.

Я довольно грубо пнула его ногой в бок.

— Вставай, голубая розочка. Страшный дяденька уже ушёл.

— Где он? — попытался зарычать Виттэр, приподнимаясь.

— Ему надоело ждать, пока ты проспишься, и он свалил. Надеюсь, ты не в обиде? Нам тоже пора, голубок. А то царь-государь занервничает. Одним разом лишиться жены и любовника, тут даже Тёмный Властелин дрогнет.

Глава 21

Весла с плеском входили в воду, лодка покачивалась, словно люлька. Мы продвигались вперёд размеренно и монотонно. Неудержимо клонило в сон, и я не заметила момента, когда пересекла невидимый Рубикон, оказавшись в царстве сна.

В небе сияли, переливаясь, все три луны, полные, как баба на сносях.

Наяву две из трёх лун всегда либо на ущербе, либо растущие — а тут такая идиллия. Светло, почти как днём. Небо разрисовано разноцветными всполохами, линиями, красками.

Я плыла в озере тёплой крови. Со всех сторон его обступили деревья, с которых мох спускался чёрной бахромой, раскачиваясь под ветерком, напоминая поверженные знамёна, порванные в лоскуты.

Ненавижу плавать. Наверное, потому, что наяву делаю это из ряда вон плохо, едва держусь на воде. Но тут я плыла прямо-таки наслаждалась процессом. Чёрная, теплая, по консистенции похожая на густое молоко парная кровь держала лучше солёной воды.

Однако всё хорошее когда-нибудь кончается, даже во сне. Я выбралась на берег. Ветерок обдувал кожу, слизывая с неё капли крови. Бахрома на деревьях мягко раскачивалась. Высокие травы колыхались, гонимые ветром, клонились, снова восставали. Земля приятно холодила ноги.

Я стояла, готовая к долгому странствию, бесстрашная настолько, насколько могла пожелать, готовая к любой игре — обнажённая белая фигура с рубиновыми волосами, стелящимися за спиной.

Я была охвачена волосами, как пламенем.

Во сне я чувствовала себя бессмертной.

Пейзаж на земле не был таким мирным, как расцвеченное лунами небо. Вокруг растерзанными куклами лежали люди — поломанные богами игрушки. Слишком хрупкие, слишком слабые, чтобы выдержать игры бессмертных.

В одной из фигур я узнала Миарона. Он лежал с кинжалом в груди и раскинутыми в сторону руками. Узор от ран, покрывающих его обнажённые торс, был строго симметричен, словно по телу прорисовали причудливую татуировку. Красивое сочетание — смуглая кожа, волнистые длинные волосы, как рамка у дорогой картины, алые росчерки кровавых брызг.

Я присела, чтобы заглянуть в его потускневшие, пустые глаза. Провела пальцем по гладкой груди. Она ещё хранила остатки тепла, кожа была по живому упругой, трупное окоченение не наступило.

Слизнув с пальцев кровь, я поднялась и пошла дальше.

Бахрома на деревьях снова качнулась, словно занавесь под сквозняком и открылось тело Темного Короля, распятого на сучках. Насаженное на шипы, оно ещё слабо трепыхалось. Кровь текла по шипам, обагряя ствол. Я подставила ладони под кровавый ручей, наполнила пригоршню и поднесла к губам.

— Одиффэ! Не надо!

Обернувшись, я увидела Эллоисента.

— Не делай этого, — покачал он головой.

В следующее мгновение я одним ударом вырвала ему сердце и багряные, солёные капли обагрили мои губы…

Звонкий, бездушный, высокий смех зазвучал повсюду разом.

Этот смех был чудовищен. И принадлежал он чудовищу. Мне.

— Королева! Очнитесь!

Я открыла глаза, не понимая, кто передо мной, где я.

Всё вокруг казалось серым и призрачным. В одном круговороте смешалось низкое небо, колышущийся тростник, запах речной тины. Мир выглядел зыбко и неустойчиво сквозь пелену моросящего дождя.

В первый момент со сна мне даже показалось что передо мной какая-то странная девица. Длинные, медного оттенка волосы Виттэра рассыпались и плащом ниспадали ему чуть ли не до талии, введя меня в заблуждение. Но сон окончательно рассеялся, и я узнала резкие, неправильные черты лица.