Александр Прозоров - Властелин булата

– Проклятие! – Великий Один кувыркнулся и схватил щит. А копье вонзилось в то место, где он находился мгновение назад. Бог войны вскинул щит над головой – и крышка люка вздрогнула от удара, хрустнула, с внутренней стороны высунулся кончик сланцевого наконечника. Вес древка оттянул щит, не позволяя им пользоваться. Викентий спрятался за ствол и ударом молота расколол засевший в древесине камень, выдернул копье. Но тут в утоптанную землю рядом с ним впились когти двух львиных лап, а над головой славянского воеводы прозвучал торжествующий рык.

– Да ты кузнечик, а не львица! – охнул великий Один и метнулся в сторону.

Похоже, могучая Сехмет перепрыгнула полноводную реку так же легко, как бог войны скакал с ладьи на ладью во время морского сражения. Ведь она тоже была богом! Причем – всерьез разозлившимся, судя по тому, с какой силой вошел в землю наконечник копья. И она была богом вдвое большего роста!

Один опустил руку и разжал пальцы, призывая молот, откачнулся от одного выпада, второго, а потом ощутил сильнейший удар по щиколоткам и грохнулся на спину, тут же закрывшись щитом, и потому смертельный удар пришелся в древесину, пробив ее насквозь и вонзившись в пальмовый корень над левым плечом.

Викентий оказался пришпилен, прижат деревянным прямоугольником – но эту удачу женщина-львица упустила, выдернув оружие и занеся снова. Великий Один бросил прилетевший в руку молот, откатился, вскочил. Вскинул щит, закрываясь снова, и еще раз.

– Проклятие, и зачем ты такая шустрая?! – Он поднырнул под древко, ударил Сехмет молотом в колено, торчащее на уровне человеческого живота, откатился, вскочил, закрылся.

Женщина-львица оказалась крепкой тварью – ее кость не переломилась, и удары слабее не стали. Великий Один закрылся, отскочил, закрылся, никак не успевая улучить мгновение для броска.

– Х-ха! – очередной удар в щит закончился треском: это раскололся каменный наконечник.

– Да! – Бог войны наконец позволил себе чуть расслабиться, опустил щит и что есть силы швырнул молот в грудь возвышающейся над ним Сехмет. От удара великанша чуть отлетела и опрокинулась на спину. Извернулась и взмахнула копьем, целясь Одину по голеням. Воин подпрыгнул, а когда опустился – противница стояла уже на колене, и новый длинный выпад едва не пришелся сварожичу в горло. Викентий еле успел отпрянуть, поймал вернувшийся молот, вскинул щит, тут же содрогнувшийся от удара.

Могучая Сехмет лишилась наконечника копья, однако у нее в руках осталось толстое древко. И этой толстой, в руку человека, длинной дубинкой богиня войны действовала мастерски. Великанша держала свой боевой шест за середину и быстро наносила удары то одним, то другим концом, иногда переходя на тычки. Великий и непобедимый Один скрипел зубами от бессилия и медленно пятился, едва успевая прикрываться то щитом, то молотом и не видя ни единого шанса для удара.

– Да что же ты… – Бог войны стремглав отскочил как можно дальше, кувыркнувшись через плечо, и с разворота метнул свое оружие в голову Сехмет.

Великанша чуть откачнулась, пропуская бросок над плечом, а в следующий миг Викентий ощутил удар под лодыжки – и рухнул на обе лопатки. Могучая Сехмет торжествующе взревела, перехватывая древко за кончик, размахнулась из-за головы. Великий Один вскинул руку с растопыренными пальцами, словно умоляя о пощаде… Но противница только зло оскалилась, показав желтые длинные клыки, ее мышцы напряглись – и в этот миг вернулся молот, на пути к руке хозяина ударив богиню в спину. От толчка Сехмет наклонилась вперед – и Один что есть силы врезал ей в висок углом своего толстенного щита. Женщина-львица стала медленно заваливаться набок. Бог войны для страховки закрепил успех еще двумя ударами, быстро выполз из-под обмякшего тела, а затем несколько раз что есть силы влупил противнице молотом по затылку.

– Разве можно так невежливо обращаться с дамой? – спросила от пальмы валькирия.

– Валька, если бы эта дама попыталась нанизать тебя на пику, ты бы заговорила иначе, – облегченно перевел дух взмокший и усталый Викентий. – К тому же мне кажется, что ее черепушка даже не треснула. Похоже, кости египетских богов отлиты из титана.

– Если хочешь, я вытяну из нее душу, пока девочка слаба и не способна удержать свою жизнь.

Тем временем подошедшие ближе дети воды перевернули поверженную египетскую воительницу на спину, жалостливо почистили раскрытую пасть от набившейся в нее земли.

Великий Один подумал и с усмешкой опустил молот в поясную петлю:

– Это же баба, – сказал он. – Очень большая деваха оригинальной наружности. Глупо так просто пускать ее в расход. Вдруг кому-то из достойных воинов захочется развлечься?

– Никогда еще не пользовал настоящую богиню! – отозвался один из воинов, а остальные одобрительно зашумели.

– Свяжите ее и тащите на ладью, – принял решение великий Один. – Не жалейте веревок! Тварь сильная, как бы не порвала.

Потомки русалок вняли совету и скрутили могучую Сехмет сразу добрым десятком ремней – руки за спиной смотали от запястий и почти до плеч, ноги – толстым жгутом чуть выше щиколоток. И, прихватив за этот жгут, поволокли к морю.

– Что теперь, Вик? – спросила Валя.

– Ты говорила, выше по течению есть город, – ответил Викентий. – Главные силы уже идут туда, а мы здесь приберемся и нагоним.

С пляжа послышался злобный рев. Могучая Сехмет, неожиданно поджав ноги, ударила ими волочащих ее мужчин, раскидала их в стороны, снова подтянула, извернулась и, щелкнув челюстями, перекусила жгут. Подпрыгнула и кинулась бежать.

– Вот, тварь! – сорвался с места великий Один, несколько раз метнул молот, метясь в одно и то же место чуть выше правого великанши колена. После шестого или седьмого попадания богиня войны начала хромать, а затем рухнула и поползла, приволакивая раненую лапу.

– Сломал! – вернул оружие на пояс бог войны. – Все-таки ты тоже уязвима, проклятая львица!

Он быстрым шагом нагнал раненую и связанную Сехмет, наклонился – но схватить не успел, получив такой мощный пинок здоровой лапы, что взмыл в воздух выше мачт, несколько раз перевернулся в воздухе и рухнул в море далеко позади кораблей. Вокруг растеклось густое кровавое облако – львиные когти разорвали великому Одину живот почти до позвонков.

Разумеется, убить бога подобная рана не могла, но причиняла жуткую боль и мешала двигаться. Поэтому на берег Один выбирался очень долго, не меньше получаса, и когда попал на пляж – могучая Сехмет уже исчезла. Остановить злобную великаншу никто из смертных не посмел – и говоря по совести, Викентий их не осуждал. Хотя и напустил на себя крайне недовольный вид.