Александр Прозоров - Властелин булата

– Вот это мне уже нравится! – облегченно выдохнул бог войны и снова метнул свой молот в цель. В этот раз Сехмет не повезло, и от удара по бедру она рухнула на траву. Тут же вскочила, два раза подряд спустила тетиву. И обе стрелы бесполезно засели глубоко в крышке люка.

Между тем многие сотни детей воды ворвались под кроны обширного сада. Их встретила плотно составленная стена из щитов, в которую лучники Ковыльника и выпустили последние оставшиеся стрелы, выбив три десятка врагов. Затем убрали уже бесполезное оружие в колчаны, опустили на землю, и перекинув щиты из-за спин в руки, вынули из поясных петель палицы и топорики.

– За мной! – кратко скомандовал Ковыльник и первым кинулся в атаку.

Могучая Сехмет снова зарычала, заревела от ярости. Люди моря попали в ее ловушку, ушли от своих кораблей в глубину берега и столкнулись с засадой. Но мост! Мост через Нил пылал, и главная армия теперь ничем не могла помочь вступившим в битву храбрецам.

Курчавый богатырь, прикрывшись щитом от направленных в него бронзовых клинков, с разбегу врезался в стену египтян, наугад ударил вперед топориком – но ничего не добился. Вражеский строй качнулся лишь на пару шагов назад и замер. Подоспевшие соратники тоже навалились – однако с тем же результатом. Славяне давили плечами и поднятыми щитами на местных воинов, те поступали точно так же. Через деревянные диски и плетеные прямоугольники ни те ни другие не могли достать друг друга ни мечами, ни топорами, и вся битва свелась лишь к тяжелому пыхтению многих тысяч мужчин.

Сехмет, пытаясь сделать хоть что-то, пустила в толпу славян несколько стрел, и… Ее колчан опустел.

Женщина-львица зарычала, кинулась к шатру.

– Дорогу! – повернувшись, побежал к своим воинам великий Один. – В стороны!!!

Дети воды прянули вправо и влево, и брошенный богом войны боевой молот вломился в стену щитов, разрывая кожу и прутья, ломая кости и конечности стоящих за ними людей. Вернулся к хозяину – и полетел в цель снова. А уже через мгновение вслед за оружием ворвался и сам великий Один. Резко присел на колено, оставляя нескольким нацеленным в горло клинкам лишь пустоту над головой, с силой ударил влево своим пудовым щитом, снося ноги с такой легкостью, словно это тростинки, тут же отпрыгнул вслед за щитом, пока мечи не пронзили тело. Вскочил, разбрасывая раненых египтян, метнул молот влево, ударил щитом вправо, крутанулся, отпугивая врагов, поймал вернувшееся оружие, подставил щит под мечи, ударил в ответ молотом, резко поднырнул вперед и опять выпрямился, раскидывая смертных, крутанулся, калеча всех, до кого доставало оружие в расставленных руках.

Вслед за богом войны в пробитую через вражеский строй широкую брешь ринулись торжествующие дети воды, врываясь за спины египтян, поворачивая вправо и влево, нанося удары в спины, бросая в них палицы, топоры и даже щиты, пытаясь покалечить, ранить, хотя бы ушибить неприятеля до того, как тот снова спрячется за щиты плотного строя.

Египтяне стали быстро отступать. Отступать, а не бежать! Они пятились, спасаясь от возможного окружения – однако уходили, держась плечом к плечу, смыкая щиты, прикрывая друг друга, успешно отражая наскоки воодушевленных первым успехом славян.

– Вы молодцы, смертные! Уважаю! – весело крикнул храбрым врагам бог войны. – А теперь… Умрите!!!

Великий Один метнул свой молот в один отряд, в другой, разбивая плотное построение, потомки русалок и дружинники нажали – и оборона посыпалась, превращая битву в многочисленные схватки мелких отрядов и даже отдельных бойцов.

Бог войны нацелился на прижатую к реке группу египтян – и тут внезапно его сердце остановилось…

Этого мгновения хватило, чтобы ноги великого Одина подкосились, и он рухнул на землю под какой-то пальмой с резными листьями, перекатившись через плечо.

Сердце еще чуток помолчало, словно размышляя, и неспешно, устало сжалось.

Ударило снова.

Еще раз…

А еще через миг в ствол над головой воеводы северян почти на всю длину вошла стрела с золотым оперением.

«Точно стреляет девочка…» – подумал бог войны, приподнялся и быстро переполз к ближайшему дереву, прислонился к стволу с обратной от могучей Сехмет стороны, залег в корнях и облегченно перевел дух. Приложил ладонь к груди, отодвинул, поднес к глазам…

Пальцы оказались в крови. Значит, действительно стрела.

На таком расстоянии и почти точно в сердце! Львица в девичьем облике оказалась опасным противником. Отвлекся всего на миг – и сразу продырявила.

«А может, и в сердце попала? – вдруг подумал Викентий. – Просто стрела прошла навылет, а мы, боги, живучи до невероятности. Простой смертный уже обнимался бы с Валькой на пути в Валгаллу».

Он опустил веки и перевел дух, потихоньку приходя в себя. С дыркой от стрелы в сердце даже бог имеет право на небольшую передышку в сражении.

Впрочем, ранение вождя уже не имело для хода битвы особого значения. В одиночных схватках, на которые распалось сражение, короткие бронзовые мечи приносили не очень много пользы. Они не прорубали толстых зимних кожаных курток, а от шапок с толстой бараньей подложкой, рассчитанных на удар палицей, просто отскакивали – в то время как каменные топоры раскалывали бритые черепушки египтян даже сквозь щиты, которыми те прикрывались. И потому северяне – хоть и обливаясь потом, хоть и отирая поминутно глаза и чавкая влажными сапогами – но все равно быстро и безжалостно вырубали своих одетых в легкий лен поджарых врагов. Помешать этому не могли даже стрелы богини-львицы. Ведь потеря сотни бойцов в сражении тысячных армий ничего не меняла на кровавой чаше весов войны.

– Кажется, все, около полудня рядом с великим Одином появилась Валя, присела на корточки, распустила у бога войны шнуровку ворота и приподняла край доспеха из воловьей кожи, заглянула под него. – Кстати, дырка у тебя в груди запеклась, так что можешь больше не валяться.

– На какой-то миг я подумал, что мне конец, – пробормотал бог войны.

– Если честно, Вик, то на какой-то миг я уже собралась тебя забирать, – ответила богиня смерти. – Но ты успел оклематься быстрее, чем я до тебя добралась.

– Чертова львица! – Викентий приподнялся на локтях, выглянул из-за дерева и тут же встретился взглядом со злобно рычащей Сехмет. – Ух ты, Валька, у нее наконец-то кончились стрелы! Она меня видит, но не пытается продырявить!

Великий Один выпрямился во весь рост, широко ухмыльнулся и приветственно помахал львице рукой.

Богиня войны взревела, словно ей прищемили хвост дверью, схватила у ближнего воина копье, метнула от плеча.