Семена войны - Жуан Ф. Сильва
– О, вы не представляете, что она натворила, Ваше Величество. Я все объясню, – с ничем не прикрытым презрением протянул Орберезис, а затем повернулся к Рардеру. – Ты бы умер за королеву, Рардер?
– Разумеется, умер! Она стала королевой задолго до того, как ты явился и все разрушил. И она по-прежнему королева. Я бы умер за нее.
– И ты бы за нее убил?
Мужчина молчал.
Охранник замер, а Тура и Рардер обменялись долгими взглядами. И в их глазах Орберезис увидел любовь и боль.
– Я должен признать, Рардер. Твой план был блестящим, но я все испортил. А ты… ты соблазнил королеву и замыслил избавиться от короля. Задолго до моего появления.
– Чушь! – крикнула королева. – Доэм?
Король хранил молчание. Как любопытно.
Орберезис продолжил.
– Ты из прекрасной семьи. Ты всеми уважаемый ветеран войны, поэтому ты мог бы завоевать расположение и уважение армейских генералов. При необходимости военно-морской флот и армия встанут на твою сторону и, если понадобится, введут военное положение. Никому не показалось бы странным, если бы после смерти Доэма Тура избрала тебя королем-регентом. Наследников у нее нет, так что ты вполне мог бы ей его подарить. Все бы было для тебя просто идеально.
– Лжец! – рявкнул Рардер, но его глаза говорили об обратном. Орберезис совсем недавно выяснил, что у королевы роман на стороне – как раз когда слуги показали ему две фигуры, прячущиеся в темных коридорах. И тогда он попросил их собрать как можно больше сведений о происходящем. И история Рардера начала приобретать все больше смысла.
– Ты ведь вроде бы благородный человек. Где же твоя честь? Ты предал своего короля. И с ним Два Народа.
После он повернулся ко все еще рыдавшей в стальной хватке охранника Туре.
– Ложь! Все ложь… – слабо захныкала она.
– Вы были готовы позволить Его Величеству умереть ради сильного и молодого юноши. Возможно, слепота Его Величества вызвана неестественными причинами. Думаю, если поискать, то в ваших покоях мы найдем какие-нибудь яды или экстракты трав. В любом случае ваш план продвигался довольно успешно, но потом появился я, и все изменилось, не так ли? Вы совершенно не ожидали, что Его Величество введет меня в руководящий совет. Вы стали стыдиться его. Его вера была сильнее вашего влияния. Вы почувствовали себя отверженной. Возможно, если бы я умер, все вернулось бы на круги своя. И вы знали, что Его Величество по-настоящему верующий человек, поэтому меня надо было уничтожить. Так что вам пришлось обратиться к лучшему из лучших, чтобы убить меня. Обратиться к единственному человеку, которому вы могли доверять. К вашему единственному доблестному телохранителю. К человеку, с которым вы были в сговоре.
– Он лжет! – крикнула Тура, размазывая по щекам слезы.
– Я говорю правду. Он нанял убийцу, и именно он убрал тело, чтоб никто не смог догадаться, что он в этом виноват. Когда это не сработало, вы убедили меня, что было бы неплохо прогуляться по городу – а я таким образом подставлял себя под удар. Всего один идеальный выстрел Рардера – и он бы стал вашим героем. Но он промахнулся. Признаю, вам действительно удалось одурачить всех.
Для того чтобы собрать эти сведения, потребовалась тщательнейшая работа всех преданных ему слуг – благо теперь они были у него по всему замку. Слуги общались меж собой, и слухи, что он очень добр, быстро распространились, тем более что Тура правила дворцом железной рукой. И потому, когда понадобилось рассказать о ней правду, никто не колебался. Конечно, некоторая часть из того, что он сказал, было лишь предположением. Но достаточно было высказать несколько логичных предположений… И они готовы были поверить, что он раскусил весь обман.
– Ты все испортил, – сказала Тура. – Ты победил ме- ня, чудовище. Мерзкое подобие человека.
Вот оно. Признание. Большего и не требовалось.
– Тура? – Ошеломленный король замер неподвижной статуей. – Ты спланировала все покушения? И ты пыталась меня отравить? Из-за тебя я ослеп?
Орберезис обратился к Туре.
– Знаете, в чем была ваша ошибка?
Она уставилась на него мокрыми глазами
– Вы позволили своим амбициям затуманить вам разум. Вы были столь убеждены, что никто не знал о вашем бурном романе с телохранителем, что даже не задумались, что убедить его выстрелить в меня может быть опасно – особенно если сказать, что это нужно сделать ради вас, ради него самого и ради страны. Но Дворец Великолепия огромен. И у стен есть уши. Вокруг живут сотни людей, которых вы не замечаете и которые никогда вас не любили. Но, видите ли, мне нравится окружать себя слугами. Мне нравится их компания. Мне нравится, когда они рядом. Они очень хорошие люди и знают о происходящем гораздо больше, чем вы могли бы подумать. Если бы не они, я бы никогда не узнал, что вы, подобно юным голубкам, встречаетесь с Рардером у всех за спиной. Но то, что произойдет с вами двумя дальше, – решит Его Величество.
Орберезис чувствовал себя так, будто с его плеч свалился огромный груз, но эмоции все еще были на пределе, и он не мог позволить себе отдыхать. Тура все билась в хватке охранника, а Рардер, похоже, окончательно смирился со своей участью, безразлично уставившись в пол. Короля же просто трясло, да так, что на лице беспрестанно дергалась каждая мышца.
– Я еще мог бы стерпеть супружескую измену, но не заговор с целью убийства и предательство. Мне больно признавать, но доказательства произошедшего весьма печальны и не менее убедительны. – Король запинался, словно обдумывал каждое слово перед тем, как сказать.
Остальные члены совета замерли мраморными статуями, не смея произнести ни слова или пошевелиться. Орберезис задавался вопросом, а может, существуют и иные планы и заговоры? К сожалению, о них он ничего не смог выяснить, хотя советники и не казались невинными овечками.
Король заколебался, но потом его губы дрогнули, и он подошел к стражнику.
– Твой меч. Отдай его.
Стражник вынул клинок из ножен и вложил его в руку короля.
– Подведи меня к этому вероломному ублюдку.
Стражник подвел короля к стоящему на коленях Рардеру. Лицо монарха исказил гнев:
– Твои последние слова? – сплюнул он.
– Ты гребаный маменькин сынок, который все еще цепляется за ее юбки, пусть она давно ушла. Ты принес в королевство одно лишь разорение, и своей некомпетентностью утопил страну в грязи. Сейчас ты слеп, но ты был слеп
