Гнев. Забытый род - PostMort
Так продолжалось недолго, и вскоре мне пришлось значительно замедлить ход. Когда я наконец достиг устья реки, моим глазам открылась безжизненная и мрачная картина. Пепел был везде. Им были устланы берега, он же и летал в воздухе, отчего становилось трудно дышать.
Закашлявшись, я оторвал кусок ткани от рубахи, чтобы промокнуть ее водой и повязать на лицо. Не бог весть какая защита, но даже так дышать становилось легче. Остальную же работу должен был сделать мой организм, который был уже значительно крепче, чем у простых людей. Конечно, от пепла можно избавиться с помощью моих сил, но моего контроля пока недостаточно, чтобы создать полноценное отталкивающее поле вокруг себя и при этом оставаться достаточно боеспособным.
Вновь вернувшись к разглядыванию пейзажей, первыми, что я увидел, помимо пепла, оказались статуи драконов, что стояли по оба берега реки. Даже частично разрушенные, они выглядели вычурно и помпезно. Словно два стража на охране границы. Границы, по ту сторону которой меня ждал совсем другой мир, полный призраков прошлого и с давящей на разум атмосферой. По крайней мере, именно на это я и надеюсь, не желая даже думать о том, что меня может ждать в ином случае.
С другой стороны, я слабо представлял, что может составить мне угрозу. Бросить вызов. Внезапно для самого себя на мое лицо вылез предвкушающий оскал, а в голове нарисовалась картина происходящего.
— Здравствуй, Валирия, — глухо, сквозь импровизированную маску, проговорил я, направляя лодку против течения реки. — Твой король вернулся.
Глава 24. Гостеприимная Валирия
* * *
252 г. от З.Э. Руины Валирии.
Ират Рексарион.
С того момента, как моя лодка проплыла устье реки, прошло уже несколько часов. Возможно пять или семь, а может и вовсе все десять. Определить точнее было достаточно сложно, ведь в один момент чувство времени практически пропало. На небе не было видно солнца, так как его застилали тяжелые облака, состоящие из пепла и отливающие алым от продолжающих извергаться вулканов — Четырнадцати огней Валирии. Этот же пепел образовывал собой подобие тумана, достаточно сильно урезая обзор. И туман становился только более густым и зловещим.
Давящая на сознание атмосфера становилась все сильнее по мере приближения к источнику зова. В какой-то момент мне даже начали мерещиться мельтешащие на одном из берегов тени, но стоило только обратить на них внимание, как они исчезали.
— Всего лишь воображение, — усмехнувшись, проговорил я, но расслабляться не спешил.
Голос мой, вопреки ожиданиям, звучал глухо и как-то инородно, что не было столь удивительно. Все же это мертвые земли, и голоса живых здесь редкое явление. Редкое и зачастую кратковременное.
Изредка на пути следования моей лодки попадались деревянные обломки, которые, судя по всему, когда-то принадлежали кораблям тех смельчаков, что решили явиться сюда в поисках богатств моего народа. Но всех ждала только одна участь — смерть. Осознание настолько простой мысли напомнило мне, что я не на простой прогулке в родном городе, а посреди одного из опаснейших мест в этом мире.
Вытащив меч из ножен, я положил его себе на колени, но не отпустил рукоять, будучи готовым к практически любым неожиданностям. Лодка продолжала свой путь, вихляя по реке, гонимая моей силой.
Со временем широкая река начала становиться все уже, а на пути стало попадаться все больше обломков. Так продолжалось, пока за одним из поворотов, на пути моего следования, я не увидел силуэт наполовину затонувшего корабля. Приблизившись, я стал понимать, что судно напоролось на кусок скалы, торчащий из воды. Судя по всему, рулевой, равно как и смотровой, не увидели опасности на пути из-за плохой видимости.
«Или же их что-то отвлекло», — подумал я, обойдя судно с другой стороны и увидев большую дыру с опаленными краями в борту корабля.
Задумчиво осматривая практически затонувшее судно, я вел внутреннюю борьбу между осторожностью и любопытством. Но, как и прежде, второе победило, аргументировав это тем, что, руководствуйся я только осторожностью, ни за что бы в принципе не полез в эти земли.
Подтянув лодку поближе к кораблю, я с силой оттолкнулся от нее, подпрыгивая в воздух, но перед этим практически убрав воздействие гравитации на себя, тем самым уменьшив свой вес. Взметнувшись в воздух не несколько метров, я зацепился рукой за край борта и с легкостью затянул себя на палубу. Или по крайней мере то, что от нее осталось, ведь часть уже давно ушла под воду.
Осмотр корабля не занял много времени, так как я решил не лезть в затопленный трюм, ограничившись только палубой и несколькими каютами, которые принадлежали состоятельным людям. Об этом говорила частично сохранившаяся утварь, а также и отделка самих кают, где превалировали позолоченные элементы.
Живых тут не было, что неудивительно, но зато хватало мертвецов. Многие найденные мною тела были изуродованы до такой степени, что становилось трудно определить в них некогда живых людей. Покореженные и скрученные в неестественных позах. На практически истлевших телах виднелось множество дыр, которые никакое оружие не могло оставить. Все это до безумия напоминало червивые яблоки. Словно кто-то прогрыз эти самые дыры в телах людей, параллельно прижигая рану.
Помимо изувеченных трупов, были и просто сожженные, превратившиеся в угли. Но они уже не вызывали такого трепета или страха, как предыдущие.
Только одно тело было относительно целым, и его я нашел в одной из кают. Некогда живой мужчина сидел в углу каюты, вжавшись в ее угол. На нем были богатые доспехи в красных и золотых тонах. На груди красовался золотой лев, что говорило о принадлежности мертвеца к роду Ланистеров. В одной руке он сжимал меч, в то время как вторая конечность отсутствовала. Вероятно, отрезанная этим самым мечом. Сам мужчина умер не то от кровопотери, не то от голода. Но одно можно сказать точно — его участь была куда лучше, чем у остальных.
Присев возле трупа, я аккуратно вытащил клинок из рук усопшего. Меч был в идеальном состоянии, словно только вчера вышел из-под кузнечного молота. Волнистый, неоднородный узор на поверхности клинка и его сохранившаяся бритвенная острота позволяли сказать, что он сделан из валирийской стали. Рукоять же хоть и не выглядела столь же идеально, как клинок, но все же не разваливалась при
