Алан Фостер - По Мыслящим Королевствам

— Что это у тебя такое, дитя мое?

Девочка ответила, не поднимая взгляда:

— Я с вами не разговариваю. Вы обидели папу и маму.

— Ай-ай-ай, девочка. Я лишь выполняю свою работу.

— Вы плохой человек.

— Может быть, но дело делаю хорошо. Так что выходит, что я — хороший плохой человек. — Телеги у него за спиной катились в направлении столицы.

Нахмурившись, девочка посмотрела на проктора:

— Так не бывает.

— Еще как бывает. Ты поймешь, когда станешь постарше. Ба, да ты прехорошенькая. Может, я еще приеду навестить тебя попозже.

— Нет, — решительно сказала девочка.

— У тебя отцовский характер… но я тебя прощаю. — Он еще немного нагнулся в седле. — Можно мне посмотреть эту маленькую игрушку? Откуда она у тебя?

Девочка повернулась, чтобы показать.

— Мне дал ее добрый человек. Он был такой чудной.

Бисграз проследил за ее протянутой рукой, но грязные иноземцы уже скрылись из виду.

— Экзотическая вещица. По-видимому, откуда-то издалека. Любопытно… Превосходная резьба. У меня у самого собрана изрядная коллекция произведений искусства, но я никогда не видел ничего подобного. — Он протянул руку. — Дай-ка посмотреть.

— Нет. — Сжав куколку в руках, девочка отпрянула от тянущихся пальцев.

Надувшись, проктор убрал руку.

— Я хотел только взглянуть. Если ты дашь мне ее поглядеть, я верну кое-что из вещей, которые забрали солдаты.

Девочка неуверенно разжала пальцы и долгим, напряженным взглядом посмотрела на фигурку. Затем протянула руку вверх и подала статуэтку проктору. Он вертел ее в пальцах, восхищаясь изысканной работой и игрой света на глянцевитой черной поверхности.

— Она сделана куда искуснее, чем я думал. Спасибо, дитя мое. — Тронув поводья, он повернул Руна и поехал. Позади него девочка заплакала.

— Отдайте! Вы обещали, вы обещали!

— Когда станешь старше, поймешь еще кое-что, — бросил он, обернувшись. Проктор опустил изящную фигурку в карман камзола, сожалея, что мать девочки не в состоянии заняться своим отродьем и заставить ее заткнуться. Он не выносил плача.

Поздравив солдат с отлично выполненной утром работой, проктор отделился от основного контингента, предварительно сунув что-то в ладонь командира. Воины продолжили свой путь в город с более вместительной из двух повозок, а Бисграз свернул вслед за меньшей на совершенно другую дорогу.

Привычные к разгрузке расторопные слуги с каменными лицами ждали возвращения хозяина. Никто из них не улыбнулся его удаче, никто не издал веселого приветствия, когда проктор спешивался и взбирался по ступеням, которые вели в огромный зал. Никто из работавших у проктора в его присутствии никогда не улыбался, дабы это не было превратно истолковано. Бисграз полагал, что, держа своих людей в страхе, он обеспечивает их преданность. Ибо гораздо труднее воровать у господина, которого ты боишься, нежели у того, кого считаешь безобидным.

Обед уже поджидал хозяина и, к великому облегчению поваров и прислуги, был признан проктором съедобным. Покидая столовую, Бисграз в уме подсчитывал доход, который сумеет извлечь из своих утренних трудов. Получалось недурно.

Войдя в библиотеку, он стал придумывать, куда бы поместить экзотическую резную безделушку. Оставалось несколько пустых ниш, в которых можно было бы высветить ее глянец, и местечко на главном письменном столе, уже заставленном прекрасными каменными статуэтками. В конце концов проктор решил поставить новое приобретение на инкрустированный читальный столик рядом со своим любимым креслом, где он сможет почаще смотреть на вещицу, пока, как это бывало всегда, она ему не наскучит и не будет переставлена на новое место.

Надев очки и расположившись в кресле, Бисграз выбрал на низком столике, стоявшем рядом, один из нескольких пухлых гроссбухов и раскрыл его на коленях. Поскольку сегодня утром все прошло так гладко, в распоряжении проктора был весь день, чтобы отыскать очередную жертву для наказания. Точнее, подумал он, внутренне улыбнувшись, очередного закоренелого нарушителя излишне мягких налоговых законов королевства Бондрессей. Полуденный свет лился сквозь высокие, скошенные застекленные окна, что позволяло Бисгразу читать разборчивую скоропись безо всякого напряжения.

В таком приятном и расслабленном состоянии он провел почти час, поставив пером изобличающие значки напротив имен полудюжины потенциальных злодеев. Почувствовав, как что-то слегка надавило ему на правую руку, проктор небрежно потер ее… и тут его пальцы нащупали что-то твердое и жесткое.

Нетерпеливо посмотрев направо, он уставился на маленькую стеклянную статуэтку. Она почему-то упала ему на руку. Бисграз нахмурился. В комнате не было сквозняка; значит, он, видимо, поставил ее на наклонный край стола, отчего она и упала. Продолжая думать о гроссбухе, проктор, подняв фигурку, поместил ее посередине столика и забыл о ней.

До тех пор, покуда через несколько минут снова не почувствовал тяжесть на руке.

Сдвинув брови, он поднял резную безделушку и поставил ее не посередине, а на дальнем конце стола. Затем, чувствуя некоторое раздражение, вернулся в кресло и возобновил чтение. Через минуту он уже не думал о фигурке.

В тишине библиотеки, где ни один из слуг не осмелился бы побеспокоить его, мягкое постукивание заставило Бисграза оторваться от своего занятия. Проктор повернул голову вправо. Его глаза округлились, в горле перехватило дыхание.

Черная резная фигурка с пустыми глазами шагала к нему по столу на обсидиановых ножках.

Бисграз, вскочив с кресла и уронив к ногам толстую книгу, уставился на крохотную куклу. Та явно изменила направление, Движения в соответствии с его перемещением.

«Что за чужеземное колдовство?» Сжав губы, проктор протянул руку и схватил фигурку. Она зашевелилась у него в кулаке, и Бисграза пронзил озноб. Оглядев комнату, он сразу же увидел то, что искал.

И сунул статуэтку в позолоченную серебряную шкатулку. Поворот ключа, щелчок замка… Все в порядке. Сунув ключ в карман, успокоенный Бисграз вернулся в кресло. «Займусь тобой позже. Среди моих знакомых много тех, кто серьезно увлечен тайными искусствами. Они определят, какое заклинание движет тобой, и мы быстро положим конец этим самовольным хождениям».

Довольный собой, проктор снова устроился в кресле, чуть более тщательно, нежели обычно, и продолжил чтение. Минул еще час, и он решил позвать слугу, чтобы тот принес попить.

На этот раз тяжесть почувствовалась на бедре. Взглянув вниз, Бисграз увидел статуэтку, вцепившуюся своими маленькими, но сильными ручками в штанину и упорно карабкающуюся вверх. И теперь ее искусно вырезанные глаза горели ярким желтым светом.