Роберт Энтони Сальваторе - Рассвет Короля (ЛП)

Это длилось и казалось бесконечным, но в этот момент ужаса и растерянности, жертва немного пришла в чувство, чтобы произнести одно слово.

Одно имя, что спасло ее жизнь.

— Гвенвивар?

Зубы отпустили его, и хафлинг обернувшийся гоблином увидел красивую морду пантеры.

Низкое рычание продолжалось, хотя теперь представлялось более заинтересованным, чем зловещим.

Реджис попытался медленно двинуть рукой, чтобы дотронуться до берета и рассеять иллюзию, но едва он начал шевелиться, как пантера зарычала и опустила огромную лапу на его локоть, мучительно прижав руку к земле.

— Гвен, — сказал он мягко и тихо. Затем хафлинг тяжело сглотнул, когда увидел лук, или вернее, когда острый конец стрелы прилагающийся к луку, оказался прямо перед его глазами.

— Дзирт, это — я Реджис, — пропищал он.

Лук пропал и Гвенвивар отступила. Как только его рука освободилась, Реджис протянул ее и похлопал по волшебному берету, отменив его волшебство. Прежде он всегда думал, что очень хорошо, что волшебство плотно крепит берет на его голове и он не свалится, ни при каких обстоятельствах, но в этом случае, он не был в этом уверен!

Когда он моргнул при изменении зрения, то увидел знакомую руку, протянутую к нему, чтобы помочь ему встать. Он схватил ее и начал подниматься, но волна слабости и онемения не позволила ему, и он рухнул обратно.

Пантера ударила его сильнее, чем он предполагал.

Дзирт склонился над ним, с беспокойством осматривая его.

— Где? — спросил он.

— Мой бок и спина, — понял хафлинг, он потянулся и попытался подняться, несмотря на напряжение и боль.

Дроу поискал в сумке и достал маленький пузырек. Он снял пробку большим пальцем и поднес исцеляющее зелье — то, которое Реджис сам сварил и дал Дзирту — к губам Реджиса.

Хафлинг сразу же почувствовал себя лучше, когда теплая жидкость влилась в него, и ее волшебные целебные свойства быстро распространились по организму. Он поднял одну руку, чтобы взять руку Дзирта, и на сей раз, ему удалось сесть.

— Нам нужно о многом поговорить, — объявил хафлинг.

— Ты присоединился к группе наших врагов, я полагаю?

— Я был в лагере, — объяснил Реджис. Он полез в карман жилета, вытянул скрученные пергаменты и вручил их Дзирту.

— Это — больше, чем группа бандитов или охотников, или даже диверсантов, — объяснил Реджис. — Бренор предсказал войну и, похоже, попал прямо в яблочко.

Дзирт сжал пергаменты — света было недостаточно, чтобы прочитать их, но он не собирался зажигать факел. Он встал и протянул руку хафлингу.

— Пойдем, — потребовал он и когда Реджис схватил его за руку, помог хафлингу подняться на ноги. — Давай найдем наших друзей.

— Не сейчас, — ответил Реджис. Он немного пошатывался, но уже чувствовал себя лучше и знал, что это пройдет.

— Наши друзья сейчас направляются в Несм, — сказал Дзирт.

— И орки тоже, — мрачно ответил Реджис. — И они достаточно многочисленны, чтобы легко наводнить этот город, даже если мы поможем защитникам.

Дзирт остановился и уставился на умного шпиона-хафлинга.

— Ты пойдешь со мной, — объяснил Реджис под его взглядом. — У меня есть идея.

Хафлинг криво ухмылялся, объясняя план. В переписке в общих чертах обрисовывалось нападение на Несм с трех сторон и в лагере, в который вошел Реджис, была западная атакующая группа — и очевидно, из тех трех групп она первая заняла позицию для удара. Приказы требовали, проявить сдержанность и терпение, и наконец, скоординированной атакой оказать давление на Несм с трех сторон одновременно.

Приказы явно шли от темного эльфа.

Возможно, темный эльф мог изменить эти приказы.

Атрогейт сидел у передней стены «Факела», в шумном общем зале таверны и гостиницы на юго-западе Несма, от которой шла лестница прямо к южному парапету городской стены. Горожане собирались здесь в больших количествах, чтобы выпить, поесть и поделиться непристойными и смелыми рассказами. Шум такого веселья и привлек Атрогейта, пока он ждал аудиенции у главы города, и он не был разочарован когда, вошел и увидел табличку, предписывающую держать оружие в одной руке и выпивку в другой.

И в случае призыва к оружию: «Проглотить напиток и бежать на лестницу».

У основания широкой лестницы стоял заполненный факелами большой короб, и огонь всегда горел на площадке перед стеной, как раз перед выходом.

К парапетам шли вооруженными, и к тому же таким оружием, которого ненавистная угроза Эвермура боялась больше всего — огнем.

Да, Атрогейту понравился дух этого места, прекрасная смесь пьянки и сражения. Почти как если бы его организовал дворф!

Он сел у окна, глядя на улицу и жизнь Несма, большого города с тремя тысячами сильных духом людей, преуспевающий, несмотря на соседство с Эвермуром, так как служил воротами на запад для торговцев Луруара. Почти все товары шли на запад, и почти все приходящее с запада — Мирабара, Глубоководья и Лускана, проходило через рынки Несма.

Но в последнее время, когда Королевства Много-Стрел объявило войну, торговля под неестественно темными небесами Луруара стала редкой.

За пустой дорогой, Атрогейт видел западные ворота. Он поднес хлеб ко рту и откусил больший кусок, затем протолкнул его большим глотком эля. Потом ударил пивной кружкой по столу и наклонился вперед, когда заметил волнение у тех ворот.

Ворота раскрылись и в город вкатился фургон.

Рот Атрогейта открылся и полусжеванный хлеб выпал, и старый дворф понял настоящую причину, по которой Джарлакс послал его в Несм — и той причиной была не проблема с рынком, как Джарлакс сказал, о нет!

Он увидел их, оживших Компаньонов Халла. Он услышал об их воскрешении еще в Лускане от Бениаго, но реальность была ошеломительней слухов.

И вот они тут, Бренор и Кэтти-бри, а огромный варвар, сидящий около них, должно быть Вульфгар из Долины Ледяного Ветра.

Дворф покачал головой, пытаясь спорить с действительностью представшей перед ним. Дворф на фургоне был молод, в то время как Бренор уже был старым дворфом, когда Атрогейт встретил его на пути к Парящему Духу. Но это был он, Атрогейт чувствовал это сердцем и не мог отрицать. Это и правда был Бренор Боевой Топор с огненно-рыжей бородой и однорогим шлемом, можно было не сомневаться.

И конечно рядом с ним была Кэтти-бри, моложе, чем тогда, когда Атрогейт в последний раз видел ее в безумии Магической Чумы.

— Возможно, ее дочь, — попытался уговорить себя дворф, но потом подумал о том, как такое могло быть? Он никогда не слышал о дочери Кэтти-бри, и даже если она была, то ей было бы теперь сто лет!