Роберт Энтони Сальваторе - Рассвет Короля (ЛП)

Глаза тролля горели, язык алчно дергался и когда дворф пнул своего боевого кабана, пуская его в атаку, то монстр тоже рванулся вперед.

Они столкнулись в дикой схватке, руки тролля хватали, зубы кусали. Уродливая тварь была бесстрашна, она знала, что любые раны, которые мог бы причинить дворф и его мясистый адский боров, быстро заживут.

То выражение жадности и голода изменилось в тот миг, когда ударили моргенштерны, поскольку каждый был покрыт волшебным специфическим маслом, которое мощно взорвалось, когда соприкоснулось с боком тролля. Не успев вонзить когти в дворфа, монстр отлетел в сторону запущенный тяжелым ударом и силой воздействия взрыва.

Он проломил собой засохшие деревья, раскалывая их на щепки и пронзив бедро обломком ствола. Зарычав и сплюнув зеленую слизь, тролль оглянулся на дворфа и начал подниматься, освобождаясь от ствола.

Он почти освободился, когда дворф пустил в галоп своего выдыхающего огонь боевого кабана. Казалось, они не успевали достичь тролля вовремя, но боров вдруг вонзил передние копыта в грязь и с силой взбрыкнул, запуская дворфа со спины — и дворф не выглядел удивленным, нисколечко.

На самом деле, он казался скорее разъяренным, когда пролетел по дуге вперед, обеими руками сжимая мощные цепы, и поднимая их над головой. Он закрутил их между собой, так что они казались одним двухголовым оружием. Он опустился вниз, а за ним и его оружие ударило по плечу и спине тролля, отбросив того обратно на острый осколок сухого дерева.

Тролль обезумел, махая когтями, щелкая зубами и плюясь зеленой желчью. Одним взмахом руки он зацепил дворфа за щеку и прорезал глубокую рану сквозь его бороду, окрасив ее красной кровью.

Но дворф оказался столь же бесстрашным, как и его враг — он не вздрогнул и не уклонился.

Он просто пел рифмовки и неустанно бил. Моргенштерны снова разделились на два оружия, круша кости тролля и разрывая его шкуру. Одной рукой тролль сразу же перестал размахивать — она безвольно повисла, но, все-таки троллю удалось выкарабкаться и выпрямиться во весь свой десятифутовой рост и нависнуть над дворфом.

Но перед дворфом выскочил его боевой боров и, прыгнув прямо на грудь тролля, повалил его обратно на землю. Оставшейся здоровой рукой тролль отбросил бодающегося и кусающегося зверя в сторону, но когда попытался встать, появился дворф, спрыгивая со сломанного ствола дерева.

Дворф падал вниз.

Вниз падали моргенштерны.

— Бха-ха-ха! — прокричал он, и ответ ему был резкий и громкий, как будто раскололось напополам большое дерево.

Череп тролля разбился вдребезги, голова рассыпалась, но он продолжал крутиться и бить, как ни в чем не бывало. Тролли не умирают, так как большинство существ. Даже если бы тролль был разрублен на десяток частей и разбросан, то они извиваясь сползлись бы вместе. И если они не могли повторно соединиться, то каждый кусок превращался в нового тролля, настолько сильный был у троллей процесс регенерации!

Даже отсеченная рука тролля могла продолжать бороться. Она не могла видеть, но могла хватать и прятаться.

И так, тролль бил и сражался, и сильные руки дворфа поднимались неоднократно, опуская тяжелые моргенштерны вниз с карающей силой. И дворф смеялся, поскольку он знал секрет.

Тролля было трудно убить, это так, он мог вырасти снова и восстановиться быстрее, чем любое живое существо — если только его раны не были обожжены огнем.

А у этого дворфа был боевой боров, адский боров с красной кожей, и огонь его копыт не был иллюзией, но истинным, обжигающим пламенем.

Волшебный боров подскочил и начал свою работу, метаясь вокруг упавшего тролля, выпуская огонь, который кусал плоть тролля, кипятил его кровь и убивал живые частички, которые просто так бы не умерли.

Долгое время дворф избивал упавшее существо, сокрушая и растаптывая каждый дергающийся кусок. Потом он отстранился, полюбовался своей работой и позвал адского борова, чтобы подняться на монстра и сделать несколько огненных прыжков.

Огонь вырвался из дымящихся копыт и тролль не сразу, но занялся, и скоро боров отпрыгнул подальше, а монстр остался лежать, горящий, неподвижный, разбитый.

— Вот теперь пойдем, Фырк, — позвал дворф своего любимца. — Я уже вижу огни города: нам не долго осталось ехать.

Поднявшись на волшебного скакуна, Атрогейт пробормотал больше, чем несколько проклятий на Джарлакса за то, что тот отправил его в эту глушь.

— Тролли, тролли, — пробормотал он, в последний раз оглянувшись назад на череду курящихся трольих трупов, которых он оставил вдоль своего следа на пути через северную оконечность Эвермура, места, также известного, и не без оснований, как Трольмор.

— Здесь мы должны расстаться, — сказал Джарлакс у основания длинного подъема. Впереди правее, далеко на юге, вырисовывалась высокая холодная стена Ледника Белого Червя и далеко на вершине самой высокой скалы, куда уходила тропа, трио могло увидеть большое строение известное как Монастырь Желтой Розы. — Хотя ненадолго, я надеюсь.

— У меня была надежда войти в монастырь вместе с тобой, — ответил брат Афафренфер. — Как со своим гостем. В его стенах можно увидеть много интересного, там обширное хранилище знаний.

— Ты возвращаешься в монастырь с подпорченной репутацией, — напомнил Джарлакс.

— Да, он попал в точку, — заметила Амбергрис.

— И я сомневаюсь, что присутствие эльфа дроу поможет восстановить доверие Братьев Желтой Розы, — со смехом добавил Джарлакс.

Афафренфер кивнул, согласившись со сказанным, и, похоже, искренне встревожился.

— Предложи мне это снова, когда такое посещение не будет угрожать твоему собственному положению, — улыбнулся Джарлакс. — И тебе не придется тратить силы, убеждая меня нанести визит, если библиотека монастыря осталась такой, как я помню, и твои братья не будут против моего присутствия.

Афафренфер просиял при этом и кивнул.

— Что? Ну-ка, подожди! — воскликнула Амбергрис, и тут же добавила недоверчиво: — Как ты помнишь?

Афафренфер удивленно посмотрел на нее, а затем, обдумывая заявление, перевел взгляд на Джарлакса.

— Ты был там прежде?

Дроу засмеялся, вытащил маленькую статуэтку из оникса и бросил ее на землю себе под ноги.

— Я — Джарлакс, — объяснил он. — Я был везде.

С этим он вызвал свою волшебную адскую лошадь и поднялся в седло.

— У меня есть дела в Гелиогалабусе, — объявил он. — Может быть, я управлюсь быстро, или же мне потребуется декада, чтобы все уладить. В любом случае я вернусь на это место и пошлю вам весточку, и если вы надумаете, то возможно, мы снова поедем одной дорогой. К тому же, возможно, у меня будут новости об Эффроне и Артемисе Энтрери, — и он приподнял свою шляпу.