Михаил Ежов - Время камней

— Да, мой повелитель. — Ормак Квай-Джестра подозвал герольда и велел передать Ламкергу, чтобы у победителя забрали оружие и отстегнули шлем. Тот побежал исполнять.

Тем временем поверженного лорда Дарбона положили на носилки и унесли. Труп лошади продолжат лежать, заливая песок кровью.

Дьяк с улыбкой поздравил Нармина, который получил из рук Сафира выигрыш и любовался астомарином, вертя его в пальцах и заставляя сверкать в лучах вечернего солнца.

— Надо было вам поставить золото, милорд, — ответил он Дьяку.

— Я не обеднею, — посол улыбнулся. — Рад, если вам нравится этот камешек.

— О да!

— Чудесно. Полагаю, черный гладиатор заслужил свободу? — обратился Дьяк к Сафиру.

— Конечно. Как только служащие арены заберут у него секиру, император сойдет на песок, чтобы вручить победителю символы воли. Видите, вон они уже идут. — Сафир указал на несколько фигурок, приближающихся к гладиатору. Они сказали что-то воину, и тот передал им секиру. Двое унесли ее, а оставшиеся отстегнули шлем и осмотрели победителя, проверяя, не ранен ли он.

— А он не молод, — заметил Нармин, — и черты лица благородные.

— Аристократом человека делает кровь, — возразил Дьяк.

— Да, вы правы милорд, — Нармин кивнул. — Но, к сожалению, не всегда она делает его победителем.

— Не могу с вами не согласиться, лорд Армаок, — проговорил Дьяк, погладив одной рукой своего ленивца.

Служители в ливреях принесли черные подушечки, на одной из которых лежал позолоченный венок, а на другой — ключ.

— Это знаки свободы, — пояснил Камаэль Дьяку. — Я должен спуститься на арену, чтобы наградить победителя, — император встал. — Затем я вновь присоединюсь к вам.

— Позвольте лорду Маграду сопровождать вас, — неожиданно предложи посол.

— Вы уверены? — любезно спросил император.

— Мне вполне хватит лорда Армаока. Ведь, как я понимаю, именно он должен вскоре занять место моего сопровождающего.

— Совершенно верно, — подтвердил Камаэль.

— Тогда, наверное, ни к чему затягивать с его вступлением в должность. Лорд Маград чрезвычайно интересный собеседник, но я не хочу отрывать его от выполнения основных обязанностей. Он ведь ваш телохранитель.

— Что ж, если вам так угодно, господин посол, — император развел руками.

— Благодарю, Ваше Величество, — Дьяк поклонился.

Слуги тем временем приставили к Золотой Ложе лестницу, обитую красным бархатом.

— Ты будешь сопровождать меня на арену, а затем на заключительный пир во дворце, — сказал Камаэль, обращаясь к Сафиру. — Армиэль тоже там будет, полагаю, это тебя обрадует.

— Несомненно, Ваше Величество, — Сафир поклонился. Он пытался понять, что заставило посла просить о его преждевременной отставке: любезность или неожиданная симпатия к Нармину, причину которой он понять не мог. Взглянув на друга, Сафир заметил, что тот доволен. Что ж, это было вполне объяснимо: Армаок только что фактически потерял своего наставника, старого барона, при котором состоял в посольстве. Так что рядом с казантарцем, выполняя дипломатическую миссию, он, вероятно, ощущал себя в своей тарелке.

Император Камаэль, окруженный телохранителями, начал торжественно спускаться по лестнице. По правую руку от него шел Сафир. Впереди служители несли символы свободы. Герольды играли торжественную музыку, трибуны рукоплескали императору, черному гладиатору, Ламкергу, устроившему это представление — всем сразу.

Сафир разглядывал лицо победителя. Мужественное и спокойное, оно излучало уверенность. Не было никакой робости. Казалось, гладиатор даже не устал. Он окинул взглядом приближающуюся к нему процессию, внимательно посмотрел на императора Камаэля, а затем поднял глаза на Золотую Ложу, словно ища кого-то. Сафир нахмурился. Этот человек вел себя необычно. Он должен был радоваться и трепетать, а он даже не смотрел на своего властелина, готового наградить его свободой. На всякий случай Сафир положил руку на эфес и чуть выдвинул лезвие из ножен: гладиатор хоть и был безоружен, однако его мастерство заставляло быть настороже.

Служители остановились первыми, встав по обе стороны от победителя. Тот бросил на них безразличный взгляд. Затем подошел Камаэль, его окружили телохранители, оставив только небольшой коридор между своим повелителем и воином в черных доспехах. Трубы смолкли, и постепенно воцарилась тишина: всем хотелось услышать, о чем будет говорить с гладиатором император.

— Как твое имя? — раздался звонкий и чистый голос Камаэля.

— Даршак, повелитель, — ответил воин.

— Откуда ты?

— Из Ольтодуна.

— Какого звания?

— Герцог.

— Неужели? — император был удивлен. — Как же ты оказался на арене?

— Меня купил устроитель состязаний. Кажется, его зовут Ламкерг.

— Когда? И каким образом?

— Около недели назад. Затрудняюсь сказать точно. — Сафир заметил, что гладиатор бросил на него быстрый, но внимательный взгляд.

— Где он тебя купил?

— Не знаю, повелитель. Где-то на границе бывшего Вайтандара.

— Как ты там очутился?

— Я ехал со своим отрядом, на нас напали… не знаю, кто. Должно быть, бандиты. Мы попали в плен. Я потерял сознание. Что стало с моими спутниками, не ведаю, а меня отвезли на невольничий рынок.

— Понятно, — император важно кивнул. — Что ж, благородный герцог, ты честно отвоевал свою свободу. Прими же ее символы: венок и ключ. — Камаэль по очереди указал на черные подушечки, где лежали названные предметы.

— Благодарю, мой повелитель, — гладиатор поклонился. — К сожалению, мне не известна положенная в таких случаях формула благодарности.

— Не беспокойся об этом, доблестный воин, — император взял венок и сделал два шага навстречу гладиатору, — она, как правило, никому не известна.

Камаэль надел венок на голову победителя, и трибуны взревели, разразившись аплодисментами и криками. Речь была окончена, и теперь никто не боялся заглушить слова императора. Телохранители едва заметно придвинулись к своему властелину. Сафир не спускал глаз с гладиатора. На краткий миг они встретились глазами, и лорду Маграду показалось, что Даршак смотрит так, словно знает его. Однако Сафир понимал, что они нигде не могли встречаться раньше. Меч выполз из ножен еще на дюйм. Император взял с подушечки ключ и протянул победителю.

— Теперь ты свободен, — заявил он торжественно. — Если желаешь, можешь остаться в Тальбоне полноправным жителем. Думаю, твоему мастерству воина найдется здесь применение. Не знаю, каким делам помешали напавшие на твой отряд бандиты, но уверен, их можно уладить. Служба империи хорошо оплачивается.