Игорь Мерцалов - Схаас

— И все же, по-моему, две опасности угрожают его доброй славе, — произнес Бенджамин, словно вернувшись к своему трагическому амплуа. Первая: люди недолго помнят добро, зато любую мелочь, которая хотя бы покажется им несправедливой, оставят в памяти навеки. Вторая же: дворяне не любят таких, как сэр Томас. Я слышал, многие обрадовались, когда узнали, что граф уезжает в эту глушь, по их разумению, здесь ему долго не протянуть.

— Да плевать я хотел на всех прочих дворян! — грозно воскликнул Гарри, и лицо у него при этом было такое, словно, попадись ему сейчас на дороге дворянин из королевской камарильи, — нет, не плюнул бы, скорее двинул бы в лоб, чтоб у коня под копытами не путался. — Их заговоры сюда не доберутся, а люди Рэдхэнда никогда его не предадут!

— Счастливый ты человек, Гарри, — скривился Бен. — Ты просто не даешь себе труда подумать о возможных неприятностях. Вот и не видишь, что мы в общем-то ходим по краю пропасти: живем почти на заколдованных землях, с открытыми тылами и с разбойниками под боком. Хорошая заварушка, конечно, сплотила бы людей, но случись что серьезное — никто не придет нам на помощь.

Изабелла, ехавшая по левую руку от Джона, наклонилась к нему и сказала:

— Интересно, многие ли в Британии, когда имеют в виду неприятности своего феодала, говорят «мы»?

— Что бы ни случилось, — сказал Джон, — род Рэдхэндов не погибнет. Я живое тому свидетельство, и не единственное. Они тоже… Пока у Рэдхэндов есть такие люди, они непобедимы.

— Интересно, многие ли, имея в виду свой собственный род, говорят «они»?

— Ты поймала меня на слове. Но, честно сказать, сэр Томас не сильно перегибал палку, когда ругал меня недостойным. Здесь, у истоков моего рода, я меньше всего чувствую себя Рэдхэндом, — со вздохом сознался Джон.

Глава 14

ПИН И ДРУГИЕ ВСТРЕЧИ В ГЛУХОМ ЛЕСУ

За следующие два дня дорога успела прискучить всем четверым. Лес оставался прежним, враги не появлялись, мистические силы никак не давали о себе знать. Казалось бы, радуйся прогулке по свежему воздуху, но несколько угнетало томительное ожидание неизбежных событий.

Даже за недолгий срок путешествие превратилось в цепочку упорядоченных действий. Ночное дежурство, побудка, тренировка с Изабеллой (вернее, со всеми — Бен и Гарри, хоть и утверждали в голос, что порядочному воину следует упражняться только во владении оружием, не смогли подавить в себе желание научиться паре-тройке приемов рукопашного боя). Потом полдня в седле, короткий привал, опять тряска в седле до заката, ужин и сон между вахтами. Джону пришло в голову, что боевой энтузиазм, столь активно эксплуатируемый кинорежиссерами, пожалуй, ничуть не надуман — после недель перехода, да еще в куда менее комфортной обстановке тысячного войска, всякий солдат имеет право порадоваться противнику.

На пятый день пейзаж изменился. Деревья сошлись плотнее, и в низине, в которую нырнул маленький отряд, лес стал уже совсем непроходимым. Пришлось спешиться. Кое-как отыскали оленью тропу, по ней дошли до ручья, и вода вывела их через глубокую ложбину на лесистое всхолмье. Повертев карту, Джон установил-таки, что они сбились к северу от прямого курса. Впрочем, дальнейшая дорога, визуально пройденная с лысой верхушки высокого холма за три минуты, выглядела недурно. Джон сложил карту и обратился к спутникам:

— Пожалуй, мы еще проедем до заката миль пять.

— Постойте-ка, — сказал Бенджамин, подняв руку, чтобы заходящее солнце не било в глаза, — мне кажется, или…

— Точно, — проследив за его взглядом, кивнул Гарри.

— Да, действительно, — подтвердила Изабелла. — Очень странно…

— Ну что там такое? — скрывая раздражение, спросил Джон.

Сам он видел только Драконову гору. Рядом с Эверестом ее трудно было бы заметить, но в этом краю она смотрелась внушительно.

— Дым, — пояснила Изабелла. — Вон, совсем недалеко, мили три отсюда. Это, наверное, очаг. Я слышала, что здесь иногда встречаются люди, только не верила рассказам.

— Это может быть и костер, — сказал Бенджамин. — Дым один, — значит, их там немного.

— Нам нужно быть поосторожнее, — заметил Гарри. — Добро бы и впрямь простое жилище отшельника, а ну как походный костер — как знать, кого сюда занесло?

— Да некому тут быть, если только… люди с разбойных земель, из Зеленой Вольницы? — предположил Бен. — Больше вроде бы и некому, хотя я ума не приложу, какой черт мог их сюда занести.

— Только не из Вольницы, — авторитетно заявила Изабелла. — Сюда никто не ходил. Ведьма запретила.

— Проверить бы нужно, — прищурился Бен. — Как думаете, сэр Джон?

Сэр Джон думал, что лезть на рожон не стоит. Однако понимал, что попытка избежать встречи с противником для его друзей равнозначна признанию в трусости. Рациональный подход к военному ремеслу — тайное проникновение, беззвучная расправа с часовыми, динамитная шашка под полевой кухней врага, хищение секретных документов и последующее растворение во мраке ночи не для них. Они не станут сдерживать себя, если у костра и впрямь обнаружится какой-нибудь враг. С другой стороны, оставлять за спиной неизвестность — тоже не самое разумное решение. Джон согласно кивнул и тронул поводья со словами:

— Только глядите в оба, нам нельзя рисковать.

— Сэр Джон, — шепнул ему Бен, — а ведь вы говорили, что судьба наша изменилась и никто не погибнет. Значит, мы можем нападать на любого противника без всякой опаски?

— Ты слышал такую поговорку: береженого Бог бережет?

Бенджамин понимающе кивнул и занял место во главе отряда. Следом ехал молодой граф, опять мучающийся вопросом, не поставил ли он своим новым «предсказанием» жизни своих спутников под угрозу смерти от самонадеянности. За ним ехала Изабелла, а тылы прикрывал Гарри, который благодаря своему росту и росту коня по совместительству был и впередсмотрящим.

На поверку местность оказалась не такой уж и удобной для передвижения. Самые непролазные чащобы остались по левую руку, здесь деревья росли реже, но склоны холмов и глубокие ложбины, поросшие густым можжевельником, изрядно тормозили путников.

— Да что за черти занесли людей в эти дебри? — выругался Бенджамин, когда его лошадь споткнулась в очередной раз: надвигались сумерки, и в низине было уже темновато.

— Ты бы потише, — посоветовал Джон. — Мы уже близко, незачем оповещать о нашем прибытии всю округу.

— И не следовало бы поминать нечистого, особенно в этих краях, — наставительно добавила благочестивая дочь Висельника.

— Простите, я больше не буду, — не совсем убедительно проворчал Бен.

В ту же минуту его лошадь вновь оступилась, всхрапнула и едва не сбросила седока в можжевельник.