Екатерина Шашкова - Цвет моих крыльев

– А почему?

Не знаю, стала бы Верба отвечать на этот наивный вопрос, но тут башенные часы глухо стукнули один раз.

– Полпервого, – машинально расшифровал Флай.

– Как? Уже? Вот мракобесие! – Кажется, воительнице резко стало не до нас. Она одним движением взлетела в седло, поудобнее перехватила повод… Нет, все-таки оглянулась. – Вы еще здесь? Все, побежали! Быстро, быстро.

И, словно подавая нам пример, огромный конь резво двинулся вперед. Только почему-то в противоположном направлении.

– Она, значит, в академию, а нам нельзя? – нахмурился Глазастый.

– Дискриминация по возрастному признаку, – угрюмо подтвердила я. – Ты хоть чего-нибудь понял?

– Только то, что я головой за тебя отвечаю.

– Безумно информативное заявление! – Я зевнула. Бежать через полгорода до Вторых ворот не было ни сил, ни желания. Тем более что я собиралась по мере сил нарушать дисциплину.

И тут зазвонил колокол.

Сначала я вздрогнула от неожиданности, потом – от вернувшейся тревоги. Но если до этого волнение было какое-то неясное, словно тщательно скрываемое, то сейчас человеческие эмоции набросились на меня, как свора бешеных собак на зазевавшегося прохожего.

А потом в домах начали распахиваться двери.

Вроде бы ничего особенного. Просто двери, просто люди, вдруг скопом повалившие на улицу. Почему-то только мужчины. Вооруженные тем, что нашлось дома. Крепкая палка, кочерга, топор, вилы, кухонный нож, кованый прут от старой решетки – в качестве оружия годилось все. Многие были пьяны. И почему-то мне с трудом верилось, что они просто уже наотмечались. Вид у них был совсем не праздный. Скорее уж для храбрости выпили. Или за упокой… кого-нибудь.

Улицы заполнялись народом с ужасающей быстротой. Люди выглядывали из дверей, находили взглядом друг друга, кивали, улыбались… Улыбки были какие-то растерянные, словно никто не мог понять, а что теперь делать. Ну вышли по условному сигналу, а дальше? На нас никто особо и не глядел.

Постепенно мужчины скучковались на перекрестке. А все мои умные мысли дезертировали в неизвестном направлении, оставив меня в гордом одиночестве посреди дороги. Не знаю, сколько бы я так простояла, но Флай сориентировался быстрее: натянул мне на уши капюшон, схватил за руку и потащил. Сначала прямо сквозь толпу, расступившуюся от такой наглости, потом в какой-то незаметный переулок.

За нами никто не пошел, и паника снова отступила… Ровно до той поры, пока нам навстречу из другого конца переулка не вышла еще одна нетрезвая группа. Тоже вооруженная чем попало. Но в отличие от первой настроенная гораздо более воинственно. Ребята были уже в той самой кондиции, когда просто необходимо приложить к чему-нибудь свою буйную молодецкую силушку. А в объекты приложения не сговариваясь определили нас.

– Эльфы? – хором вопросила толпа, вжимая нас в стенку.

– Нет! – гордо соврал Флай, уставившись огромными честными глазами на разномастный сброд.

– Докажи, – выкрикнул кто-то шибко умный из заднего ряда.

Парень покрутил головой, с готовностью демонстрируя всем присутствующим вполне человеческие уши.

– Ты тоже! – В меня ткнулся чей-то палец с обломанным ногтем. – Показывай.

– Это брат мой! – Глазастый оттеснил меня за спину. – Родной. И уши у него такие же.

– Мало ли, кто чей брат. Может, мамка твоя с эльфом загуляла! Показывает пускай!

– Он… того… дурной он. Сумасшедший. Если с него капюшон снять, он орать начнет. И о стенки биться. И слюни пускать! Он и так уже боится. Из дома удрал, бестолочь, и заблудился. Я его еле нашел.

– Дык тем более сымай! На дурачка-то посмотреть всем охота!

Больше всего я в тот момент жалела, что не могу слиться со стеной. То есть, конечно, могу… Но не сейчас. Глаза всем этим борцам за чистоту крови надо было раньше отводить. А теперь уже слишком поздно, не прокатит. Да и многовато их…

Я ухватилась за рукав Флая и гнусаво замычала. Интересно, психи так делают или нет? Но не слюни же пускать, в самом деле!

Эффект от моего мычания, правда, вышел совершенно дурацкий. Все собравшиеся захохотали, а тот, что тыкал в меня пальцем, подскочил поближе и рванул плащ на себя. Завязки с треском порвались, и я вцепилась в ускользающую ткань руками. Глазастый потянулся за мечом, но вспомнил, что тот остался в академии. И недолго думая полез на обидчика с кулаками. Кажется, сын первого лица государства решил перенять методы решения проблем у Кьяло. Лучше бы он мозги у кого-нибудь перенял! Один против тридцати человек – это как называется? Особо жестокий способ самоубийства?

В общем, мне ничего не оставалось, кроме как выпустить капюшон, схватить парня за куртку и заорать. Вопль получился громкий и душевный. Все сразу же дружно обернулись поглазеть на «дурачка», а в особенности на его уши. И разочарованно вздохнули. Уши как уши, вполне обычные. Ну да, совсем глаза отвести у меня не получилось бы. Но навесить привычную иллюзию на любимые органы слуха – легко!

– И стоило тут кулаками махать, – разочарованно буркнул говорливый тип. – Забирай своего брата и идите себе.

– А зачем вы остроухих ловите? – наивно хлопая ресницами, поинтересовался Флай.

– Дык ясно ж зачем. Все проблемы от них. Караваны грабят, девок наших уводят. А главное – религия ихняя богопротивная, и все беды от нее. А вот как мы всех седня перебьем, так и заживем спокойно. Ну, бывай, парень. И за братом следи.

– Ага, – кивнул Глазастый, укутывая меня плащом. – Пошли… братишка.

Я, не переставая орать и не отцепляясь от его куртки, поплелась следом. Замолчала только тогда, когда борцы за чистоту человеческой расы оказались на достаточном расстоянии.

– Я тебе сумасшедшего братишку еще припомню!

– Припоминай на здоровье. Ты тоже хороша! Не могла сразу уши спрятать?

– Забыла, – потупилась я. – Отвыкла и растренировалась. Слушай, а если бы они меня раскусили, они бы нас убили?

– Нет, по головке бы погладили! – фыркнул парень. – А сама-то как думаешь?

– Да какие-то они… добродушные слишком. Вроде и настроены решительно, и подраться им хочется, видно же. А вот убивать… не будут они убивать. По крайней мере, специально.

– А вон те?

На другом конце улицы выламывали дверь. Дружно, старательно и с громкими комментариями. Из комментариев я узнала, что именно взломщики хотят сделать с семейством, запершимся внутри. Предложений было много. Самое гуманное из них – распять на воротах. А остальные мне и выслушивать не хотелось. Но мнением моим никто не интересовался, а поэтому – пришлось.

После красочных описаний всевозможных надругательств я искренне пожалела, что у меня крепкие нервы. Изнеженная столичная барышня, услышав такие слова, должна была немедленно рухнуть в обморок. Желательно на руки кавалеру.