Дмитрий Емец - Огненные врата

– Ну и где твой «Мальчик мечты»? Показывай! – голосом, не предвещающим ничего хорошего, потребовал Пуфс.

Мыглик стал торопливо ползать по полу, собирая фотографии.

– Вот-с!

Пуфс кисло уставился на четырех молодых людей, улыбавшихся ему с карточек.

– Эти, что ли? Где ты тут видишь мальчиков мечты? Это чванливые надутые болваны, любящие только себя! Кого они отравят, кому сломают жизнь? Разве что явной дуре! А если дамочка чуть поумнее? Ее же стошнит! В глазах у твоих манекенов должна быть именно эта ценность: страсть! Чтобы без притворства! Человек, он притворство всегда чует и душой отворачивается! Выбрать новых!

– Слушаюсь! – торопливо закивал Мыглик.

Его обрадовало, что Пуфс снова стал кричать. Значит, есть шанс остаться в живых.

– А группа «Кореша»? Какого Лигула ты подобрал истощенных наркоманов? Тут нужны компанейские парни, с животиками, спокойные как удавы, немного циничные, в меру сентиментальные, любящие травить анекдоты! Человек должен узнавать свой типаж и стремиться к нему, как к внутреннему маяку!

– Учтем!

Пуфс не выдержал и лягнул Мыглика ногой.

– Перестань кривляться! Если человек один падает в яму, вокруг все рушится, надежды не оправдываются, ему это страшно. Он будет метаться, звать на помощь, один раз взмолится от всей души, и свет успеет протянуть ему руку… Свету только этого и надо! Нет, мы должны дать дуралею почувствовать, что таких, как он, много! Тогда они обхватят друг друга ручками и будут падать со вкусом, убеждая себя, что и ямы никакой нет, и все идет как надо…

Пуфс утомился кричать и уже спокойнее спросил:

– А для офисов у тебя что? Опять пусто?

– Никак нет! Всех подобрал! Группа «Эксел»!

Группу «Эксел» Пуфс отсматривал совсем уже мельком. Ему надоело.

– Смотри у меня! Головой ответишь! Чтобы все были такие… с умными глазками. Для офисной группы надо что-нибудь такое протестное. «Мы-то, мол, с вами понимаем цену всему этому. Другие – нет, а мы – да!.. Крутись, кусайся и авось выплывешь!..» И чтобы бодрые лица, строгие костюмы и какой-нибудь нюансик типа крошечной татуировочки или сережки!

Не успел он договорить, как снаружи кто-то застенчиво поскребся в дверь. В кабинет к Пуфсу заглянул страж-канцелирист – рыхленький и бойкий, с шустрым носиком и запаздывающей улыбкой.

– К вам пришли. От Лигула… – сообщил он и с некоторым смущением уточнил: – Человек!

– Человек? – не поверил Пуфс. – От Лигула?

– Так точно.

Пуфс озадачился. Это было уже интересно.

– Пошел прочь! – приказал он Мыглику.

Тот выполнил приказ с огромным облегчением и испарился даже прежде, чем по комиссионерской привычке прищелкнул ножками.

Канцелярист ждал.

– Зови! – велел ему Пуфс.

В кабинет вошел Виктор Шилов.

Пуфс долго сверлил его взглядом, однако новоприбывший даже глазом не моргнул. Он стоял, щеголевато одетый в недавно приобретенный белый костюм, и с явным удовольствием разглядывал узкие носки коричневых, из узких ремешков плетенных ботинок.

– Вам письмецо! – сказал он, протягивая начальнику русского отдела свиток.

Пуфс придирчиво оглядел печать и снова перевел взгляд на Шилова. Тот демонстративно, с явным вызовом зевнул. Начальник русского отдела углубился в чтение свитка. Он никогда не ощущал себя героем. Поэтому, когда в руках у него оказался приказ возглавить нападение на Огненные Врата, глава русского отдела смутился и долго накручивал на палец бородку. В Тартаре было много достойных стратегов, существовала и Черная Дюжина, однако Лигул почему-то требовал этого от Пуфса. Аргумент был один: нарушить баланс сил пока не представляется возможным. Пуфс – глава русского отдела, значит, и командовать ему.

Письмо Лигула было деловитым и сухим. Горбатый карлик, прекрасно ощущавший стилистические грани в рамках строгого канцелярского стиля, называл Пуфса исключительно «уважаемым» и ни разу «дорогим». Больше всего Пуфса смутила приписка:

«При планировании операции прошу Вас учесть, что удерживать Врата после их захвата необязательно».

Особых подкреплений Лигул Пуфсу не посылал, обещая лишь несколько толковых тартарианцев, и, кроме того, рекомендовал некоего юношу – Виктора Шилова, выросшего в Большой Пустыне и «немного владеющего мечом».

– Шилов – это, конечно, ты. Ничего не хочешь добавить? – мрачно поинтересовался Пуфс.

– Италия! – сказал Виктор, продолжая любоваться ботиночками.

Пуфс улыбнулся белыми, в трещинах, губами.

– Ты… как там тебя?.. действительно владеешь мечом?

– В плане собственности – безусловно, – вежливо ответил юноша.

Он презирал Пуфса настолько очевидно, что не трудился этого скрывать. Для него, выросшего в Тартаре, где даже песок убивал, ночью живой струйкой втекая в горло, жизнью были усвоены два закона: «Вокруг одни враги» и «Мрак уважает только силу. Нет смысла заискивать».

Пуфс посмотрел на новичка с интересом.

– М-м-м… Ты хорошо знаешь главу Канцелярии?

Ему пришло в голову, что Лигул никогда не прислал бы к нему случайного человека, да еще с собственным письмом.

– Немного, – лениво отозвался Шилов и так неподражаемо передал парой штрихов выражение лица Лигула, что Пуфс испугался даже улыбнуться. Мало ли с какой целью подослан этот паренек?

Некоторое время Пуфс перечитывал письмо, пытаясь между строк углядеть, должен ли он, атакуя валькирий, сберечь Виктору Шилову жизнь. В свитке это никак не прочитывалось, но своим опытным в делах мрака носом Пуфс унюхал, что Лигул юношей дорожит.

– Не хочешь отдохнуть часик? Там между плахой и дыбой есть раскладушка, – приветливо сказал он.

Плаха, гильотина и дыба – не муляжи, а с реальной историей – были элементами нового оформления приемной, продуманного лично Пуфсом. Как показывала практика, они помогали арендателям стать сговорчивее.

– Я лягу на скамью для распиливания. У нее высокое изголовье, подушка не нужна, – равнодушно ответил Шилов.

Пуфс тревожно моргнул. Хорошего мальчика прислал ему Лигул!

Когда Шилов ушел, Пуфс, как паук, забегал по кабинету. Изредка он боком подскакивал к столу и что-то спешно записывал. Именно потому, что новый начальник русского отдела был трусом, операцию он продумал тщательно, как ее никогда не спланировал бы ни один храбрец.

Когда все было готово, он подбежал к двери, выглянул и позвал. Спустя минуту в кабинете Пуфса стояли комиссионер по прозвищу Штрихкод и два младших стража-канцеляриста – самые исправные подчиненные нового начальника русского отдела. Всех их отличало адское честолюбие, а Штрихкода еще и бугристый нос.