Мария Виноградова - Тёмные времена

Твари напали сверху. Вытянутые, тонкие тела были покрыты роговыми пластинами, а между ними серебрилась чешуя, как у рыб; узкие глаза светились бледно-желтым и улавливали любое движение. Иные раскрыли тяжелые кожистые крылья, перепончатые, как у летучих мышей, со стальными наконечниками-когтями на концах. Падали камнями сверху, впивались в беззащитных жертв, разрывали одним движением и вновь взмывали вверх. И в уши ввинчивался непрерывный вой, лишающий сил, мешающий сориентироваться и найти пути к спасению.

В нескольких футах от них промелькнула быстрая тень, вскинула небольшой, мощный лук: сверкнуло, вспыхнуло — и одна из Тварей захлебнулась воплем и рухнула вниз, проломив крышу дома, загрохотала, катясь по всходу — внутри завизжала женщина. Охотник взвился в прыжке, зацепляясь за ставни, извернулся кошкой и спустя несколько мгновений стоял на водосточной трубе. Качнулся, удерживая равновесие — и снова щелкнула тетива, и вновь существо, клоком тьмы расчерчивающее небо, сорвалось, глухо ударилось о землю, подмяв под себя вывернутые из суставов крылья, и затихло.

Альв почувствовал себя беспомощным — настолько быстро двигались охотники, спешащие к месту происшествия. Пели луки, срывались вверх стрелы, те самые, которые они делали уже два дня без перерыва, щелкали спусковые механизмы арбалетов — и зачарованные наконечники находили свои цели, вспыхивали рунами и прожигали Тварей насквозь, заставляя падать с неба, где еще живых споро добивали.

Одна из Тварей метнулась в сторону, пропуская серебряную смерть мимо, туманной полосой расстелилась у самой земли и ринулась, раззявливая пасть, прямо на кузнеца. Он хладнокровно подпустил ее на расстояние удара — двуручный меч вспыхнул рунами, рассек плоть, как масло, а потом полыхнул длинным лучом света, выжигая еще нескольких Иных, оказавшихся поблизости. Альв оскалился — этот клинок зачаровывал Хес, и добрая сталь, помнящая прикосновения охотника, не подвела, а кузнец в кои-то веки подумал, что магия приносят сейчас куда больше пользы, чем вреда.

Клирик повел руками, зажмурился, шепча губами одному ему известные слова — чары развернулись в копье, прянувшее к Тварям, пронзили взвывшее от боли существо, раскрутились, рассыпая в воздухе искры, и полыхнули расходящейся дугой, кромсая Иных, развеивая в пепел.

— Эй, святоша, давай еще разок! — крикнул кто-то из охотников.

Торгес поджал губы, но спорить было некогда, и повторил только что примененное заклинание. Пока расходящаяся дуга выжигала не успевших избежать смертоносного луча Тварей, охотники выбивали оставшихся, мечущихся и ослепленных.

— Как-то слабовато, — фыркнул невысокий темноволосый мужчина, опустил лук и смахнул пот со лба. — Не иначе как…

Договорить он не успел. В паре кварталов от них грянул взрыв — подлетел на воздух склад алхимических ингредиентов, и огонь прыгнувшим из засады хищником вгрызся в дома. Зарево в считанные мгновения вызолотило южную часть города, и в красноватых отблесках пожарища замелькали быстрые тени.

— Темный их сожри! — ругнулся тот же охотник и развернулся. — Отвлекли нас крылатками, а сами по водостоку прошли! Эрни, Скай — задержите их! Они сейчас там всех сожрут! Квентин и Джой — в Гильдию, вытаскивайте всех, даже учеников!

Связки споро разделились, и силуэты охотников осветились кровавыми отблесками бешено пляшущего пламени. Альв переглянулся с Торгесом, отметив, что клирик стал белее полотна — только голубые глаза сверкали на мертвенно-бледном лице, — и бросился вперед, туда, где хрипло рычали Твари, чавкали, смыкаясь на плоти, громадные челюсти, звучали предсмертные стоны людей, которые ничего не могли противопоставить существам с Изнанки Миров.

Иные прорвались в тот квартал, где расселили беженцев с соседних деревень, и сейчас там находились лишь те, кто не мог держать оружие в руках — дети, женщины и старики. И когда появились чуждые существа, мостовая окрасилась кровью. Альва едва не вывернуло от вида распотрошенных тел, истерзанных и брошенных. Рядом споткнулся о мертвеца Торгес, опустил глаза вниз, на мгновение застыл — и его согнуло в спазмах.

Из-за угла выметнулось гибкое тело. Иной, размером со взрослую лошадь, с хищной тупоносой мордой, похожий на горного льва, ударом лапы разорвал даже не успевшую вскрикнуть женщину и развернулся к застывшему кузнецу. Альв отшатнулся в сторону, пропуская мелькнувшую разжавшуюся пружину, и наотмашь хлестнул вслед. Длинное широкое лезвие прочертило дымную полосу по боку Твари, заставило ее взреветь и ударить шипастым хвостом. Мужчина не успевал ни избежать опасности, ни парировать атаку, но рядом звоном столкнувшихся клинков вспыхнули чары, и Иной рассыпался пеплом. Торгес опустил чуть светящиеся руки и внезапно рухнул навзничь, закатывая глаза.

— Эй, — кинулся к нему Альв, — ты чего?

Клирик не двигался, и дыхание с хрипом рвалось из груди. Кузнец испуганно зашарил по парню руками, попытался найти рану, которая заставила его рухнуть в небытие, но не было ни крови, ни разорванной одежды.

Крепкая изящная рука легла на плечо кузнеца и уверенно отстранила.

Над потерявшим сознание святым братом склонилась молодая темноволосая девушка. Миловидная, хрупкая, но в мужской одежде, плотной куртке с серебряными шипами на локтях, по вороту и манжетам, объемной сумкой на плече и небольшим бронебойным арбалетом в необычном чехле за спиной и спокойными серыми глазами, в которых Альв не заметил ни следа страха.

— Истощение, — тонкие пальцы на мгновение коснулись висков бессознательного парня. — Наколдовался.

Не успел кузнец даже слова сказать, как сверху рухнула чернильная тень. Гулко хлопнули огромные крылья, когти, способные расколоть даже прочный щит, только задели его по спине, распоров кожаную куртку и оставив длинные глубокие царапины на спине; но ослепительно полыхнуло, искры свились в светящуюся руну — и Тварь с воплем покатилась по земле, истаивая дымом.

— Разбрасывается этот дурень знаками своими, как богач мелкими монетами, — проворчала высокая женщина с опаленными волосами, вынырнувшая из проулка и тащившая на себе обвисшего на плече кого-то из охотников. Одета она была почти так же, как и девушка, только возле левого бедра висел в невзрачных ножнах легкий клинок. — Деа, девочка моя, настойку акаценты мне дай, а то я своей сумкой одну из Тварей накормила. Ох и воплей было. А этот, — она скинула с плеча слабо застонавшего охотника, — помогать мне вздумал, глупый. Вот его и приложило, надо кровь остановить.

Девушка, в момент нападения Иного хладнокровно откатившаяся в сторону, вскидывая мгновенно выхваченный арбалет, кивнула и закопошилась в лекарской, как уже понял Альв, сумке. Кузнец попытался подняться, но мышцы словно свело судорогой, и он против воли сдавленно охнул — спину немилосердно жгло, и странный холод распространялся от спины, вверх по позвоночнику, крался по рукам, разливался по шее, мешая дышать.