Лиланд Модезитт - Смерть Хаоса

– Ощущение не из приятных, но Кандар всегда был чужд гармонии.

Хелдра переводит взгляд с обтесанных много веков назад черных камней на раскинувшийся над уступом дуб, а потом и на Тэлрина. Тот кивает.

– Почему мы здесь? – спрашивает Марис.

– Потому что это Святыня Основателей, и устав Совета предписывает нам встречаться здесь не реже чем четырежды в год.

– От этих встреч мурашки по коже: так и кажется, будто Креслин заглядывает тебе через плечо, – говорит Марис, глядя на древнее, но прочное, незыблемо скованное гармонией строение.

– В том-то и суть. Мы должны во всем следовать их заветам.

– Эти заветы были оставлены нам тысячу лет назад, – фыркает Марис. – Нынче совсем другое время.

– Как только что заметила Хелдра, и верно заметила, кое-что остается неизменным, – указывает Тэлрин. – В Кандаре за эту тысячу лет порядка вовсе не добавилось. Да, Леррис что-то сделал с Герлисом и нарушил концентрацию хаоса, однако хаоса бесконтрольного там по-прежнему устрашающе много. До сих пор мы отслеживали ситуацию, наблюдая за точками сосредоточения гармонической и хаотической сил, но теперь эта задача затруднена.

– Славное местечко. Я могу понять, почему Мегере здесь нравилось. – Хелдра отводит взгляд от Восточного океана и добавляет: – Леррис сделал не «что-то», а нечто грандиозное. Такое, отголоски чего я ощущаю до сих пор.

– И что теперь будет? – спрашивает Марис, заглядывая в окно и рассматривая древнюю Палату Совета.

Тэлрин пожимает плечами.

– Полагаю, Берфир уступит источник и прилегающие земли самодержице. А потом, после того как с помощью ракет разгромит Колариса, откажется от своей уступки.

– Думаешь, ему удастся вернуть земли, попавшие под власть самодержицы? Да и с Коларисом неизвестно как обернется: он и сам может пустить в ход что-нибудь неожиданное. Больно уж ему хочется вернуть долину Охайд.

Он снова вглядывается сквозь окно в помещение и спрашивает:

– Это меч Креслина?

– Да. Ты ведь здесь впервые, не так ли?

Марис кивает.

– Говорят, после разгрома Великого Белого Флота Креслин уже никогда не носил клинок. Возможно, это просто легенда… – Хелдра пожимает плечами. – Мне доводилось брать его меч в руки. В нем есть… что-то в нем есть.

– Возможно. Клинки как раз по твоей части, – отзывается Марис, теребя бороду. – Легенды, они частенько кажутся правдоподобнее истины, в красивую выдумку поверить легче. Взять хоть бы того же Кассия. Ну какой нормальный человек способен поверить в появление прошедшего через разрыв во всемирном переплетении хаоса и гармонии гостя из – как он это называет – из другой вселенной. Гость, однако же, здесь, среди нас. А что, если трюкачество Лерриса приведет к возникновению нового разрыва? Другие гости могут оказаться менее дружелюбными…

– Ну, такой разрыв запросто не устроишь, это случается крайне редко, – хмыкнул Тэлрин.

– Так ведь и на Леррисе тьма клином не сошлась. Вспомни Антонина, Герлиса, Саммела, я уж не говорю про Джастина и Тамру.

– Саммел? – Хелдра берется за дверную ручку. – А что Саммел? Его беда в том, что он ценит знание превыше гармонии. Такого человека нельзя ставить на одну доску с Антонином или Герлисом, созидавшими хаос во имя собственного могущества.

– И тем не менее он не позволяет о себе забыть, – говорит Тэлрин, входя следом за Хелдрой в Черный Чертог. – У тебя есть вести о черных бойцах?

– Нет. Это меня слегка беспокоит.

– Слегка? – хмурится Марис. – А скольких ты отправила?

– Всего двоих, но с ракетными ружьями. Им не было нужды даже приближаться к нему.

– Боюсь, мы столкнулись с осложнениями, – мрачно заявляет Тэлрин. – Я по-прежнему ощущаю Саммела.

– Да, – замечает Марис, – он может доставить нам больше хлопот, чем молодой Леррис. Гораздо больше. А что, если война между Берфиром и Коларисом затянется? И в нее, в той или иной форме, окажутся вовлеченными и Саммел, и Леррис, и Джастин с Тамрой? Что нам тогда делать?

– Кандар хаотичен испокон веков. Вспомни, что происходило там после падения Фрвена. Джастин уничтожил древнюю белую империю, обратил в пепел и шлак ее столицу, но нас это не коснулось. Ну а уж с нынешними затруднениями мы тем более совладаем. Пусть Берфир с Коларисом доведут свою войну до конца, а уж после того я лично займусь Саммелом, – говорит Хелдра, закрывая наружную дверь и направляясь к черной дубовой двери Палаты Совета. – Меня больше беспокоят машины, новые хаморианские корабли и их сталь, почти не уступающая по прочности черному железу.

– Ты просто не хочешь признать, что в случае с Саммелом дала маху, – замечает Марис.

Рука Хелдры ложится на рукоять меча.

– Шутка, – торопливо говорит Марис. – Я пошутил.

XXXVI

К северо-западу от Ренклаара, Хидлен (Кандар)

Первые ракеты пролетают над шеренгами наступающих под белыми и сине-зелеными стягами Фритауна солдат. Некоторые бойцы поднимают головы, но большинство продолжает подниматься по пологому склону к неглубоким траншеям хидленцев.

Следующий залп оказывается точнее. Одна ракета врезается в землю менее чем в дюжине локтей перед левым флангом атакующих. Раздается взрыв, двое солдат падают на месте. Один обращается в пылающий факел, а несколько других катятся по земле, пытаясь сбить пламя с загоревшейся одежды.

Прежде чем наступающие успевают восстановить строй, раздается третий залп. На сей раз ракеты взрываются в самой гуще войск, и склон усеивают облаченные в сине-зеленые мундиры тела. Все горит: и трупы, и приземистый кустарник, и пожухлая трава. Струйки черного, белого и серого дыма, переплетаясь, поднимаются в небо.

После четвертого залпа горнисты трубят отступление. Войска Фритауна сначала отходят шагом, а потом и вовсе устремляются в бегство, однако их настигает еще один залп.

– Лучники! – командует Берфир.

Вдогонку разбитому воинству по дуге летят стрелы. Их тяжелые наконечники пробивают тонкие кольчуги и вонзаются в плоть.

Снова звучит труба, и с противоположного холма устремляется в атаку конница: добрая дюжина взводов в красно-золотых мундирах Инноты.

– Ракеты! По коннице – ракетами! – кричит Берфир.

Впрочем, командир ракетной батареи уже развернул часть повозок с малиновой полосой в сторону копьеносцев. Оставшиеся вновь стреляют по отступающим. За ракетным огненным шквалом следует смертоносный дождь стрел. На обгорелом склоне остается более двухсот мертвых тел.

Берфир выжидает, когда атакующая с левого фланга кавалерия окажется на досягаемом расстоянии, после чего кивает.

Тяжелые ракеты взрываются в самой гуще всадников. Железные осколки косят людей и коней, а чудом уцелевших побивает град стрел. Вернуться к фритаунским позициям невредимыми удается разве что полувзводу.