Кэтрин Куртц - Хроники Дерини

Келсон тем временем принимал символы сана. Священники надели ему на плечи малиновый, осыпанный жемчугом королевский плащ, к сапогам приладили золотые шпоры. Когда обнаженная сталь звякнула о кольчугу у тяжелой двери собора, архиепископ Карриган взял у Дункана Огненный перстень, пробормотал молитву и, подержав его в воздухе, надел Келсону на левый указательный палец. Морган с Мечом Державы шагнул к королю.

Именно этого мгновения он ждал с нетерпением, ибо даже с перстнем на руке Келсон не обладал полной магической силой, пока его не коснулась печать Защитника. Подойдя к Келсону, он обнажил меч и вложил его в руки Карригана, напряженно ожидая, когда тот закончит молитву, дабы меч был употреблен только во благо.

Наконец Карриган передал меч Келсону. Король под тревожным взглядом Моргана коснулся лезвия губами и, возвращая ему клинок, незаметно коснулся печати генерала и — застыл в испуге.

…От прикосновения печати к нему не пришло чувство власти, не пришла та сила, которую обещали ритуальные стихи Бриона. Он бросил на друга испуганный, беспомощный взгляд, и Морган почувствовал слабость в груди.

Они где-то ошиблись! Очевидно, его грифон — не печать Защитника!

У дверей собора раздались громкие шаги, и толпа замерла в тревожном ожидании. Когда Карриган, поглощенный церемонией и не замечающий ничего вокруг, вручил Келсону покрытый жемчугом скипетр Гвиннеда, двери собора с грохотом распахнулись и струя ледяного воздуха ворвалась в ближайший неф.

Поворачиваясь к распахнутым дверям, Морган не сомневался в том, кого он увидит.

Карисса, герцогиня Толанская, леди Серебряных Туманов — Сумеречная, — выделялась силуэтом на фоне дверного проема, облаченная в светло-серое и голубое, окутанная движущейся дымкой, расходящейся вокруг нее зловещим сиянием.

Глава XIV

ТАК КТО ЖЕ ЗАЩИТНИК?

Келсон не шевельнулся, когда дверь с шумом захлопнулась, хотя ему очень хотелось обернуться. Он не хотел раньше времени тревожить себя. Мальчик никогда прежде не видел Кариссу и не знал, как подействует на него ее появление.

В то же время он понимал, что стоять коленопреклоненным, когда враг рядом, — не самое лучшее. Невесело встречать противника в подобном положении, и, уж конечно, в других обстоятельствах он не совершил бы такой стратегической ошибки. Впрочем, похоже, сейчас он все равно беззащитен, так что разницы мало. Вдобавок Келсон и не знал толком, вернее, еще не решил, что ему делать, обернувшись.

И времени на раздумье не было. Если ему придется прибегнуть к обману — а все идет к тому, — у него должны быть хотя бы некие чистые цели, что-то кроме желания выжить. Он не думал, что окоченеет от ее взгляда, но незачем искушать судьбу. Этому Брион учил его с детства.

Король слышал шаги в дверном нефе и знал, что его соперница приближается, что она не одна. Медленно выпрямляясь, он увидел, как рука Моргана тянется к рукоятке меча; бросив взгляд налево, заметил, что Дункан подает архиепископу знак продолжать церемонию.

Келсон одобрительно кивнул ему — священник прав, и чем дальше зайдет церемония, тем больше у него законных оснований занять престол и тем больше возможности найти наконец выход из затруднительного положения, в которое он попал.

Архиепископ Карриган взял жемчужную корону Гвиннеда с бархатной подушки и поднял ее над головой мальчика. Шаги приближались, и Келсон видел, как архиепископ шарит глазами поверх его головы, видел, как он нервно облизывает губы, начиная чтение коронационной молитвы. Лицо Джеанны, стоявшей справа, побледнело, когда шаги раздались в угрожающей близости к центральному нефу.

— Господи, благослови… — начал Карриган.

— Стой! — прервал низкий женский голос.

Архиепископ замер, задержав корону над головой принца, затем быстро опустил руки, бросив на Келсона извиняющийся

взгляд. Карриган снова посмотрел поверх его головы и отступил назад. По алтарной ступени лязгнула сталь, затем настала тишина. Келсон, осторожно поднявшись с колен, обернулся лицом к незваным гостям.

Зачем брошена к его ногам мужская перчатка, было предельно ясно, как и то, зачем за спиной этой женщины выстроилась группа вооруженных мужчин. Взглянув туда, Келсон увидел по меньшей мере три десятка воинов; некоторые были в широких черных плащах мавританских эмиров, другие — в обычном мужском боевом одеянии. Два мавра стояли по бокам своей госпожи, со сложенными на груди руками, с темными и мрачными лицами под бархатными капюшонами.

Но глаза Келсона вновь и вновь возвращались к женщине. Не такой он себе ее представлял. Он и предположить этого не мог — Карисса была прекрасна!

Несомненно, герцогиня заметила эту реакцию и попыталась извлечь из нее все возможное; не ради ли этого и хотела она появиться внезапно, с наивозможным блеском.

Жемчужный воротник серо-голубого платья облегал ее белоснежную шею; от серого роскошного бархатного плаща, отделанного мехом, веяло холодом. Длинные светлые волосы были собраны на голове короной — их светящийся клубок был покрыт тончайшей голубой вуалью, спадавшей на плечи; и почему-то эта невесомая прозрачная ткань подчеркивала, усиливала решимость на лице Кариссы.

Выражение ее лица и помогло Келсону прийти в себя, заставив его забыть первое впечатление. Вдобавок прическа Кариссы напоминала не что иное, как тяжелую золотую корону, просматривавшуюся сквозь легкую голубую вуаль и означавшую, без сомнения, другую корону, которой она домогалась сегодня.

Она приветственно кивнула, встретившись с Келсоном глазами, и бросила полный значения взгляд на своих воинов. Келсон не упустил этого взгляда и внезапно ощутил холодный гнев. Он понял, что должен опередить ее, дабы лишить возможности действовать — по крайней мере, пока не знает, как именно вести себя с ней.

— Что привело вас в храм Господень? — спросил он учтиво, а тем временем у него стал созревать план.

Серые глаза Келсона блеснули холодным огнем, как, бывало, у Бриона, и он вдруг показался собравшимся вдвое старше.

Карисса, подняв бровь, насмешливо поклонилась — мальчик и ей напомнил Бриона. Однако — властность и зрелость, неожиданные для его возраста. Какая жалость, что он не сможет извлечь из этого решительно никакой пользы!

— Чего я хочу? — вкрадчиво спросила она. — Да, разумеется, твоей смерти, Келсон, ты и сам знаешь. Или твой Поборник не счел возможным предупредить тебя?

Она обернулась и ласково улыбнулась Моргану, потом вновь посмотрела на Келсона, но тот оставался невозмутимым.