Марина Дяченко - У зла нет власти

– А мне вы не верите?

Опять зависла долгая пауза. Я смотрела на канцлера; тот скрючился на низкой скамеечке, опустив нос ниже колен.

– А может такое быть, – начал Александр, – что ты, маг дороги… выдумала этого человека? Что он тебе привиделся? Не с тем, конечно, чтобы нас сознательно обмануть, а…

– Дай мне, – сказал чужой незнакомый голос. Я не сразу поняла, что говорит Гарольд.

Александр, помедлив, передал монетку стражникам, а те – из рук в руки – Гарольду. Эльвира переглянулась с мужем.

Долгую минуту в тишине Гарольд разглядывал монетку. Я видела только его затылок: волосы с нитками седины выбивались из-под черного, с блеклым серебром, головного платка.

– Здесь надпись: «Заперто». Древний магический язык. Это монета из забытой сокровищницы в пустыне Времени. Я помню: мы там шли.

Гарольд обернулся к огню. Щеки его ввалились, борода стояла торчком.

– Вещи из неоткрытых земель… из ее владений… теряют силу там, где живут люди. Чаще всего. Но в соединении с сильным желанием… с твердой волей… могут утроить могущество. Удесятерить. «Заперто»… В старые, стародавние времена… Я знавал алхимика, который мог прочитать любую надпись, на любом языке. Говорят, в молодости он ходил на Чердак мира…

– Ясно, – я сжала монету в кулаке. – Я знаю, о ком речь. Он в моем мире! Я иду к нему, прямо сейчас, только…

Я обвела глазами обращенные ко мне бледные лица.

– Только один из вас должен пойти со мной. Иначе… иначе я вернусь слишком поздно. Там время…

У меня не было сил объяснять, как различается течение времени в Королевстве и у меня дома. Ощущение, что Оберон рядом, руку протяни, подстегивало, будто разрядами тока.

– Я, – вызвался Уйма.

– Ты, – я засомневалась. – Ты очень приметный… Там небольшой двор, тетушки на лавочках… Ты привлечешь внимание, Уйма, а нам не надо…

– Я с тобой пойду.

И снова я не сразу поняла, чей это голос – отрешенный и сухой.

– Эй, вы кто такие?!

Старичок с красным носом, стоя у почтовых ящиков, смотрел на нас с подозрением и страхом.

– У нас здесь ролевая игра, – буркнула я, сразу же пожалев, что не оставила в Королевстве меч и посох. – Мы консультируем писателя Царькова.

На улице все еще был день, и все еще лил дождь. Здесь, на лестнице, пахло мокрым асфальтом, пылью, поздним летом. В закутке на лестничной площадке стояла детская коляска. И все в этом чужом подъезде было таким будничным, домашним, привычным: заканчиваются каникулы, съезжаются в город друзья…

Тремя ступеньками ниже стоял Гарольд. Люди с седеющими бородами редко играют в ролевку, но Гарольд явился из Королевства в чем был, и черный с серебром головной платок придавал ему очень неформальный вид.

Красноносый старичок на всякий случай ретировался. Гарольд сосредоточенно оглядывал лестницу, окошко с дохлыми мухами на подоконнике, коляску, почтовые ящики внизу; казалось, он по привычке прикидывал, как можно организовать здесь оборону против превосходящих вражеских сил.

Я молча зашагала вверх. Гарольд не двинулся с места. Не слыша его шагов, я остановилась:

– Нам выше.

Он хотел что-то сказать. Уже открыл рот. Потом махнул рукой – и стал подниматься за мной. Свой сломанный посох он оставил в Королевстве. Тяжелый меч, гораздо тяжелее Швеи, задевал о решетку лестничных перил. Звук получался, будто били в гулкий колокол. Как бы все соседи не сбежались на такой звук.

Писатель-алхимик стоял у открытой дерматиновой двери. Для него все мои посещения слились в одно: в Королевстве проходили дни, а писатель никак не мог собрать черепки разбитой вазы у себя в гостиной.

– Кто это… – он со страхом уставился на Гарольда. – Это не…

– Все в порядке, это со мной, – пробормотала я устало. – Нам нужна ваша консультация, алхимик.

– Я больше не… – Писатель все еще поглядывал на Гарольда с опаской. – Добро пожаловать, господа маги дороги. Проходите… Что это у вас, неужели Швея?!

Он даже присел, желая получше разглядеть меч у меня на поясе. Я отстранилась:

– Нет. Мы играем в ролевые игры.

– Я впечатлен, – пробормотал алхимик, и на его одутловатых щеках появился румянец. – Да, да, признаться сказать… Чай? Может быть, травяной? Вы выглядите неважно…

Я хмыкнула про себя: уж чего-чего, а чая или тем более трав из этих рук я в жизни не приму.

– Спасибо. У вас есть растворимый кофе в бумажных пакетиках?

– Эта гадость?! Есть, совершенно случайно…

Гарольд стоял посреди комнаты, молча изучая старую люстру, пыльные занавески, книжный шкаф с одинаковыми тусклыми корешками. Я уселась на продавленный диван и поняла, что встать не смогу: не держат ноги.

Алхимик вернулся через пять минут, и все пять минут мы с Гарольдом молчали. На подносе, который хозяин поставил на табуретку, были две кружки с горячей водой и две яркие «колбаски» растворимого кофе со сливками. Я увидела в этом знак: алхимик догадался о моих подозрениях и напоказ выставил добрые намерения – сами, мол, распечатывайте, сами готовьте себе напитки.

Здесь, в старой неухоженной квартире, под шум дождя за окном легко было представить, что никакой Саранчи нет на свете. Что Максимилиан не убивал принца-деспота и у входа в черный замок не маются на цепях два унылых скелета. Я болтала ложкой в воде, глядя, как растворяется кофе.

Гарольд вертел в руках бумажную упаковку. Алхимик с любезной ухмылочкой помог ему: надорвал пакетик, высыпал содержимое в воду. Гарольд поднял брови.

– А метро, – спросил вдруг неуверенно, – метро у вас еще работает?

– А куда же оно денется, – любезно затараторил алхимик. – Только вот народа стало многовато, в час пик не протолкнешься, такие толпы, ужас…

– Я говорила с Эдной, – сказала я.

– Она призналась? – оживился алхимик.

– Она всего лишь орудие… Гражданин Царьков! Не вы ли мне говорили вот в этой самой комнате, что Туманная Бабища имеет власть, пока Королевство в пути? Что она бессильна против короля в его Королевстве?

– Говорил, – он нервно сглотнул. – А… что?

– Посмотрите на это.

Я вытащила из кармана треугольную монетку на цепочке. Алхимик склонил голову к плечу с подчеркнутым, театральным интересом:

– Что это у нас? Так-так…

Тусклые глаза его вдруг открылись. Торопливо, чуть ли не жадно, он схватил монетку в руки. Я удержала ее – за конец золотой цепочки.

– Это… да… что это, позвольте спросить?!

– Вы ведь алхимик и мудрец. Вы должны знать, что это!

– Я скажу… Сейчас… Дайте, прошу вас, не бойтесь, выпустите наконец цепочку, я не отберу эту вещь у вас, я не посмею…

Он забегал по комнате, поворачивая монету так и эдак:

– Какой дурак повесил это на цепь? Можно повредить силовые линии… Так… Здесь написано: «Заперто… законсервировано, собрано и закрыто, срока давности нет».