Максим Шейко - Варвар из нашего города (Бродяга)

Успели мы вовремя, но дело все равно предстояло нешуточное. Лёжа в густой траве на склоне невысокого холма, я задумчиво разглядывал неспешно приближающийся караван из одиннадцати крытых повозок. На каждой сидело по паре вооруженных мужиков сурового вида — всё, как сказал пленный. Солнце стояло уже высоко, заливая открытые степные пространства потоками яркого света, но как я не приглядывался, бликов, играющих на начищенном металле клинков и доспехов, так и не заметил. Наши противники неплохо подготовились к операции, позаботившись о соответствующем случаю снаряжении.

Эта мысль отозвалась неприятным холодком где-то между лопаток, как будто кто-то провел по спине обнаженным клинком, лишь слегка касаясь лезвием кожи. Рука сама собой сжалась на рукояти сабли. Тяжесть оружия вернула уверенность и перевела мысли в более конструктивное русло.

На тренировках Стиг делал основной упор на палаш, он же — тяжелая шпага, хотя обоюдоострый меч и кавалерийская сабля тоже не были обойдены вниманием. Последняя была вторым любимым оружием лейтенанта, и владел он ею поистине виртуозно. Думается, польские жолнежи, пытавшиеся, насколько я помню, создать собственную школу фехтования на саблях в пику французам и итальянцам с их приверженностью к прямым клинкам, оценили бы искусство ле Серка по достоинству. Увы, мое знакомство с этой стороной фехтовального искусства было весьма поверхностным и ограничивалось несколькими пробными занятиями «для общего развития», так что в предстоящем бою оставалось уповать только на силу, быстроту и ловкость. Ну и на Эйбрен-заступницу. Куда ж без нее? Тем более милосердная богиня пока еще ни разу не подводила. Или это Джерид для меня старается? Поди пойми этих божественных баб! Тут с обычными порой не разберешься…

Мои раздумья прервал резкий свист, тут же перекрытый громким воплем со стороны головной телеги обоза, успевшей уже миновать мою позицию и достигшей небольшой, реденькой рощицы, приткнувшейся под защитой восточного склона занятого нами холма. Путь каравана в этом месте пролегал вблизи высотки, огибая холм с юга и упираясь в разросшийся у его подножия лесок. Затем обоз должен был следовать по тенечку вдоль опушки и далее к оставленной нами далеко позади рощице с тремя зарубленными разведчиками контрабандистов. Однако в процессе этого движения неизбежно наступала ситуация, когда караван оказывался растянут тонкой цепочкой у подножия холма, а его голова при этом находилась в непосредственной близости от «лесного массива» — идеальная позиция для организации правильной засады.

Лежа на склоне, я наблюдал, как захлопывается устроенная Стигом ловушка. Свист был сигналом, а крики — результатом работы лучников. Обстрел с холма дал свои результаты — с моей позиции были видны минимум три трупа. Ноги еще одного кандидата на тот свет торчали из-за колеса предпоследней телеги, дееспособность их владельца оставалась под вопросом. К тому же минимум двое контрабандистов получили серьёзные ранения — неплохо для шести лучников, имевшихся в нашем распоряжении.

А затем раздался сигнал к атаке и все раздумья закончились. Вовремя. Противник успел оценить, откуда ведется обстрел, и те, кто сумел его пережить, уже укрылись за повозками. Теперь следовало атаковать, пока враг не пришел в себя и не подготовился к организованному отпору. Что мы и сделали.

Сбежать с холма — минутное дело. Вроде только что поднимался на ноги, и вот уже передо мной высится дощатый борт телеги. Притормозил, переводя дыхание, оглянулся, чтобы убедиться, что атакую караван не в одиночку, махнул саблей, разминая руку, и быстрым шагом двинулся вдоль дороги, обходя повозку сзади.

Первый противник ждал меня по другую сторону фургона и атаковал, едва я осторожно выглянул из-за угла. Крепкий мужик средних лет, среднего роста и телосложения в легкой кольчуге, навроде той, что мне выдали в ополчении. В руках короткий меч и небольшой щит, которыми он, судя по стойке, умеет пользоваться. Ну что ж, могло быть и хуже.

Выпад контрабандиста я парировал, отбив его клинок в сторону, и тут же резко сблизился, впечатавшись плечом в щит. Удар тарана примерно в сотню килограмм живого веса, если считать с ботинками и панцирем, буквально снес куда более легкого оппонента. Закон сохранения импульса никто не отменял (хотя его здесь вроде как еще и не открыли), а потому противник прореагировал именно так, как полагалось — не удержавшись на ногах, полетел на землю, рефлекторно пытаясь прикрыть голову щитом и выставляя в мою сторону руку с мечом. Я только хмыкнул про себя — защититься от атаки в ноги он уже никак не успевал.

Удар саблей чуть пониже края кольчуги рассек мышцы и, кажется, достал до бедренной артерии — кровь хлынула как из крана. Мужик заорал, откатился и попытался встать, но нога подломилась. Я пнул его еще раз, заставив повалиться в траву и перевернуться, а затем снова рубанул — сзади по шее. Больше он не дергался. Один-ноль в мою пользу.

Быстро оглядевшись, двинулся дальше вдоль вереницы телег. На козлах обнаружился поникший труп возницы со стрелой в шее. К колесу следующей повозки привалился вражеский лучник. Видимо, пытался отстреливаться, но наше прикрытие не дремало: из плеча контрабандиста торчал обломок орочьей стрелы, а довершил дело сабельный удар в голову. Кто-то меня опередил, раскроив мужику череп, когда он пытался вытащить засевший в руке наконечник. Я уж собирался было двинуться дальше, когда краем глаза уловил некое движение под укрывавшей груз в телеге рогожей. В следующую секунду, отбросив ткань, на меня сиганул очередной противник.

Всё, что успел — крутнувшись на месте, отмахнуться от летящего ко мне тела. Как ни странно, этого хватило. Клинок сабли, благополучно разминувшись с лезвием направленного на меня драга, полоснул поперек туловища контрабандиста, а я сам, завершая начатый разворот, благополучно уклонился от предназначавшегося мне удара. Кольчуги у этого парня не было, так что большего и не понадобилось. Когда я отпрыгнул назад, лихорадочно оглядываясь в поисках новой опасности и готовясь к продолжению боя, он уже рухнул на четвереньки, судорожно пытаясь запихать обратно выпадающие кишки.

К горлу подкатил комок, желудок напрягся, готовясь проявить солидарность с пострадавшим от моей руки коллегой из чужого организма, и… снова расслабился. Приступ брезгливости вперемешку со страхом схлынул так же быстро, как и появился. Зверею помаленьку, да.

Бой между тем подошел к концу. Вокруг телег деловито суетились стиговы подручные, живых противников, кроме всё ещё копошащейся передо мной жертвы принудительного харакири, не наблюдалось. Сам лейтенант неспешно шествовал ко мне вдоль вереницы фургонов, перебрасываясь короткими фразами с попадавшимися по дороге подчиненными. Хм, кажется, сейчас начнется самое интересное.