Эхо старых книг - Барбара Дэвис
На прошлой неделе его тут не было – она бы запомнила. Итан, по его собственному признанию, не читает художественную литературу, а это означало, что книга, должно быть, принадлежала его отцу. Эшлин провела пальцем по серой суперобложке, на которой был изображен странный безголовый человек. Эхо почувствовалось мгновенно и потянуло ее за собой, как подводное течение.
Не в силах сопротивляться порыву, Эшлин взяла книгу в руки и, сделав глубокий вдох, замерла. Эхо сопротивлялось, словно диссонансный аккорд, царапавший по нервам. Неуверенность в себе. Внутреннее смятение. Человек, который сбился с пути и отчаянно желает найти его снова. Человек, ищущий цель, ищущий себя.
Это книга Итана. Эхо Итана.
Заглянув на титульный лист, она нашла как раз то, что искала.
Итан.
Будь смелым и упорно трудись. Но делай все по-своему.
Миру нужен твой собственный голос.
Папа
– Подарок моего отца.
Эшлин виновато вздрогнула. Она не слышала, как Итан подошел к ней из-за спины. Она закрыла книгу и вернула ее на стол, вспомнив надпись, которую нашла в потрепанном экземпляре «Остатков дня». Там тоже упоминалась смелость.
– Будь смелым, – повторила она. – Прекрасное напутствие.
– Мой отец обладал особенной смелостью. Это был его руководящий принцип. Эту книгу он мне подарил, когда я переживал трудный период, пытаясь понять, чем я хочу заниматься в жизни, кем работать.
– Вас не всегда привлекало писательство?
– Почему же, всегда. Просто я не знал, о чем хочу написать. У меня был приятель, с которым мы вместе учились в школе, и он опубликовал пару романов. Однажды он в шутку отправил мою рукопись своему редактору, не сказав мне об этом. Потом, совершенно неожиданно, мне звонит незнакомый парень и предлагает контракт на три книги на основе текста, который прислал ему мой друг. Целую серию политических триллеров, представьте себе.
У Эшлин такое в голове не укладывалось. Неожиданный звонок – и сразу контракт на три книги. Так бывает в кино, а не в реальной жизни.
– Потрясающе! Но вы же вроде не занимаетесь художественной литературой.
– Вот именно. Однако вышло так, что мы с приятелем поспорили о том, сумею ли я написать за год роман в четыреста страниц. Вот и написал. Я просто дурачился, пытаясь выиграть пари. Никогда не думал, что кто-нибудь его прочитает.
– Об этом мечтает каждый писатель – чтобы его вот так открыли.
– Возможно, но только не я. Знаю, прозвучит снобистски, но я не собирался писать беллетристику. Однако моя жена настаивала. Издательство предлагало шестизначную сумму, и у нее перед глазами замелькали доллары и права на кинофильмы. Уже начала выбирать наряд для красной дорожки, когда я сказал, что не стану подписывать контракт.
– Наверное, ей ваше решение не понравилось.
– Она пришла в ярость. Когда мы поженились, она уговаривала меня помириться с семьей. Думала, если я заслужу благосклонность Коринн, то волшебным образом снова попаду в завещание. И разозлилась, когда я отказался. Поэтому, как только замаячила сделка на издание книги, она была полна решимости добиться своего.
– Но не вышло.
– Нет, – твердо отозвался Итан. – Потом она нашла себе Тони, личного тренера. Но сначала протащила меня через ад из-за этой книжной сделки. Именно тогда отец и подарил мне эту книгу. Именно поэтому он написал эти слова. Знал, что мне есть что сказать миру. А еще понимал: если я уступлю Кирстен, то никогда этого не скажу.
– Значит, вы отказались от сделки на три книги с шестизначной суммой, хотя прекрасно осознавали, что жена будет в ярости?
– Ага.
Эшлин улыбнулась.
– Очень смело.
– Или глупо.
– Быть смелым никогда не глупо.
– Ну присяжные пока не определились по этому вопросу. По крайней мере, в отношении меня.
Эшлин исподтишка разглядывала его, возможно, впервые отмечая облачко беспокойства, которое будто бы витало над его плечами. Итан отстоял свою позицию в противостоянии с женой, стал предметом гордости для отца, и все же что-то в нем оставалось неустроенным, что-то по-прежнему сдерживало.
– Я никогда в жизни не совершала смелых поступков, – тихо призналась она. – Мне было проще подчиниться и вести себя так, как от меня ожидают другие. А вы не поддались, и это здорово.
Итан ответил нерешительным пожатием плеч, затем опустился в потертое кожаное кресло.
– Что ж, вот какова моя грустная история. А что у вас? Почему не заладилось с Дэниелом? Когда он погиб, вы уже были на грани развода, верно?
Эшлин огляделась по сторонам, подыскивая хоть какой-то повод сменить тему. Ей не хотелось говорить о Дэниеле, но было невежливо отказывать, когда он только что поделился чем-то личным.
Чтобы не сидеть рядом с Итаном, она выбрала пуф, расположившись напротив. Необязательно рассказывать все, и все-таки отчасти она у него в долгу.
– Мы познакомились в университете, он вел у меня лекции. Начали тайно встречаться, а потом, не успела я опомниться, как мы поженились. После этого все довольно быстро покатилось под откос, но я терпела. Я не была смелой.
– Это он ушел от вас?
– Нет, ушла я.
– Из-за чего?
– Прихожу однажды домой в три часа дня, а у нас на кухне девушка по имени Мэрибет, в халате моего мужа.
Итан вздрогнул.
– Ого.
– В тот вечер я и ушла. Чувствовала себя такой дурой. До меня ведь долетали слухи, весь факультет знал про его похождения. Но я была слишком влюблена, чтобы поверить. Он был таким эрудированным, таким талантливым. Я долго не понимала, насколько он мной манипулирует. И даже когда поняла, все равно медлила. Пока не увидела Мэрибет. Такого даже я не могла простить.
– Он преподавал в Университете Нью-Гэмпшира?
Она кивнула.
– Читал лекции по писательскому мастерству.
– Вашим мужем был… Дэниел Стрейер?
Теперь Эшлин пожалела, что решила сесть напротив Итана.
– Вы его знали?
Только не это. Только не это. Только не это.
– Нет, но слышал о нем. Его уволили за месяц до моего назначения на должность. Сообщалось, что до руководства дошла информация о его внеклассной деятельности с одной студенткой. Это вы им рассказали?
– Нет, хотя он думал, что я. Считал меня во всем виноватой. В ночь его гибели мы встретились в кафе, чтобы уладить кое-какие вопросы о собственности. Разговор прошел не очень хорошо. А потом, когда мы вышли…
Она закрыла глаза, борясь с воспоминаниями, и открыла их снова, почувствовав прикосновение Итана.
– А потом случилось это, – тихо сказал он, взяв руку Эшлин и перевернув ее ладонью вверх.
– Да.
– Все еще болит?
В его голосе звучала искренняя забота. Эшлин бросило в жар.
– Нет. Сейчас не болит.
– Я рад.
Что происходит? Ее сердце отбивало чечетку, и почему-то стало трудно дышать. После Дэниела у нее никого не было. Как и до него. И уж точно Эшлин ни разу не встречала человека, рядом с которым испытывала бы такое волнение.
– Вы в порядке?
Эшлин заморгала, осознав, что слишком
