Дороги наемника (СИ) - Марченко Ростислав Александрович
Оруженосец покойного был еще моложе своего господина, столь же красив и почти так же богато вооружен. Клинки, лязгнув, столкнулись и, я в контратаке секанул его в локтевой сгиб. Парнишка, выронив меч, вскрикнул, и нас разнесли кони. В поисках реконструкторов имелась, по крайней мере, одна несомненная польза — мягкие блоки плоскостью, а не лезвием клинка, были без сомнения эффективны.
Третий конник зашел со спины, обнаружив себя метким ударом под обрез шлема. Под всплеском пробившего адреналин страха шенкеля прошли незамеченным, «Барон» как будто сам собой прыгнул вперед. Мне только что доказали каким я был на Земле самоуверенным идиотом, не позаботившись о горжете[36]. С одним только кольчужным капюшоном трещины в известняке появились, на и те скорее случайно.
Однако вот второго и последующих ударов не последовало. Умнику, средних лет мужику в бюджетной кольчуге было не до этого. Обнаживший клинок цвайхандера Гленни храбро устремился мне на помощь и технично отвлек кнехта от «дядьки» Эмриса с алебардой, которой тот всадника и прикончил. Недостаток пальцев не вовсе помешал Даю всадить воину острие в спину и выдернув бедолагу из седла, прямо как сноп соломы перебросить через голову.
Двоих оставшихся кнехтов добивали рейтары из группы Дийдарна неподалеку. С глефами и алебардами бывшие кавалеристы обращались на удивление ловко, так что тех банально выкинули из седел крючьями[37] и пошинковали на месте, по — моему, даже не дав дернуться после падения. Выжил только раненый мной оруженосец, мало того что смело сумевший вырваться из западни через оборонявшее уже правый фланг вагенбурга капральство, но и разбросав конем нескольких человек снова поделать брешь в оборонительной линии.
Тут уже надо было прыгать из седла, на ходу перехватывая из рук Йона цвайхандер — кавалерийский бой определенно был «не моё». Ладно, хоть в Аэроне были в большой моде «рыцарские» седла с высокими спинками и глубокой посадкой под таранный удар копьями, конструктивно не предполагавшими лихой джигитовки — иначе я со своим липовым рыцарством давно бы уже спалился.
Нападающих было не так уж и много. Собственно в целом мы даже располагали значительным численным преимуществом, сейчас вагенбург штурмовало всего лишь пятьдесят — шестьдесят конников, но толку от этого было чуть — ибо срочно нужно было закрыть брешь в оборонительном периметре, чтобы нас банально не подавили копытами.
Крайний всадник сумевшей вклиниться к нам группы копья не потерял, но и разогнаться ему было негде, благодаря чему я успешно нырнул под копейное древко и проскочил к нему за плечо, бесчестно отрубив лошади правую заднюю ногу. Спину прикрывала пристроившаяся по моему жесту «боевая группа «Дийдарн» и мои слуги, так что добивать всадника и его раненого коня для меня было нерациональным — я и мой ростовый меч находились на «острие» контратаки, в которой оглядываться было смерти подобно.
Второй кнехт, скрестить мечи почему — то не пожелал и попытался уйти в сторону, где под людские крики сразу же жалобно закричал раненый конь, и что — то тяжело рухнуло наземь.
Третий отчего — то решил что топтануть меня лошадью это хорошая идея — я вскрыл жеребцу горло горизонтальным ударом и, увернувшись от взметнувшихся копыт срубил его хозяину голову на лету, еще до того как боевой конь с его владельцем упали на землю.
Четвертый банально меня не доставал, в то время как я его вполне. Острие цвайхандера прорубило кожаную кирасу на животе кнехта как будто ее не было и оседающую в седле фигуру снова приняли на алебарды прикрывающие меня солдаты.
Пятому я видимо перерубил позвоночник, со всего размаха секанув двуручником ему поперек спины чуть — чуть повыше задней луки. Воин сразу же обмяк и вывалился из седла как мокрая тряпка.
Что же до остальных, к ним уже не добрался. Оставшуюся четверку из практически сумевшей растоптать нашу линию обороны группы воспрявшие духом солдатики с истошными воплями пошинковали в капусту за десять — пятнадцать секунд.
Да мне собственно было и не до этого. Их товарищи почему — то из всех сил сдерживали коней в трех — четырех метрах передо мной, тоже оказавшимся в первом ряду старым Дийдарном и бледным как смерть Ривелином Хугге с правой руки от меня. Лучник в ходе ночного боя получил ранение в голову и теперь, сражаясь за свою жизнь, оказался вынужден сменить лук на глефу. Оба слуги держались во второй линии.
Моя внушительность в глазах болельщиков сейчас видимо зашкаливала. Такое количество по — настоящему меня страшащихся рож разом, я в своей жизни видел нечасто, даже копьём никто не попытался ударить к удивлению моему. Адреналин бурлил и подталкивал на какую нибудь глупость, остатки здравого смысла из последних сил его сдерживали. Появление за спиной высвободившихся солдат последнему помогало не особенно. В заднице воспалившимся геморроем свербело атаковать. Чего делать было ни в коем случае нельзя — за линией повозок один единственный сумевший разогнать коня отмороженный кнехт мог запросто изменить исход схватки.
Моральное противостояние сторон в конечном итоге прекратил пожилой уже баннерет нападавших. Перед этим рыцарь не меньше минуты меня рассматривал, да так внимательно словно хотел после окончания боевых действий написать портрет в полный рост:
— Я Рейден ан Кормах, властелин замка Кормах с окрестностями, достойный фер. — Мне вежливо поклонились. — Скажите, как нужно величать вас?
Меня к этому времени достаточно отпустило, чтобы включение «быдломода» даже не рассматривалось:
— Фер Вран ден Гарм. — Так же культурно кивнул в ответ я.
— Известный…
— Ни в какой степени не родственник, — покачав головой, мягко перебил я его. — В Империи ан Гармы, я ден Гарм.
— Был счастлив познакомиться с достойным славы благородным господином, — баннерет стукнул кулаком по заклепкам своей бригантины, — и украшением рыцарства. Мне очень жаль, что сражаемся на разных сторонах.
И абсолютно спокойно собрал и увел обломавших о нас зубы воинов нападавших к соседнему «узлу сопротивления». Оборона группы ан Скаллиса в отличие от нас посыпалась. Опытный рыцарь прекрасно понимал, что со всеми силами мы не рискнем выйти из под прикрытия повозок, а небольшую группу на открытом пространстве конники вырежут не заметив. Да и не имело никакого смысла туда идти — только погибать вместе с не удержавшими периметр вагенбурга товарищами.
* * *«Кавалерия из — за холмов», как это любят говорить наши вероятные друзья, к нам все — таки подоспела. Если объективно, то не так уж и долго отряды нашего охранения собирались в кучу, да и «землекопы» Динхольма блеснули в контратаке, однако нападавшие вовсе не собирались ждать, пока их окружат и вырежут, так что досталось им по хвостам.
Пока атаковавший нас отряд поместного ополчения штурмовал вагенбурги с вполне понятным желанием полутать и увезти хранимое на повозках имущество, фер Аквил не стал ждать у моря погоды, но построив часть своих сил в каре, или если угодно баталию[38] успешно контратаковал фланговую сотню нападавших. Особо больших потерь его скутаты кавалерии противника не нанесли, но и сами тоже сильно не пострадали, благо, что наша арьергардная сотня догадалась поддержать атаку «землекопов». Её рейтарам к слову досталось побольше — в отличие от баталии ан Динхольма с кавалерией противника они имели одинаковую подвижность и не были защищены большими щитами и плотным строем.
Решительно разгромить нас нападавшие видимо не планировали. В атаковавшем отряде было самое большее сотен шесть — семь всадников которые в бою откровенно не зарывались. Набег с их стороны и так было весьма удачным, потери они нам нанесли серьезные, да и трофеев взяли немало. Невезучее ополчение беглым взглядом потеряло не меньше трех десятков одних только повозок с личным имуществом благородных и не очень благородных господ и большую часть прикомандированной к ним посохи. Мобилизованным крестьянам в этот раз разбегаться было особенно некуда, значимого сопротивления они оказать не могли, так что набежавшие кнехты врага оказались в положении хорьков в курятнике, где уцелевших везунчиков спасло от поголовного истребления, пожалуй, одно только желание приступить к грабежу.
