Ольга Зима - О чем поет вереск (СИ)
— О нет! — мгновенно просчитав все варианты, отмер советник. — Как все скверно. Куда хуже, чем я думал! Он ведь — о старые боги! — старше наследного принца! Если король признает его своим…
— Для передачи власти по старшинству нужно не так много. Да, трон может ему достаться, если его поддержат ярлы лесных кланов. Джаред, что ты так испереживался! Старый король крепок.
— Фордгалл из тех, что по всей дорожке сначала настелит соломки. Только Мэллин радовался, что этому дубовому сучку никогда не светит стать королем! Даже каламбурил на сей счет, соединяя ветки и солнце во всевозможных сочетаниях, и довел-таки Фордгалла до бешенства. Все прочие лесного принца любят, очень любят! Он силен, обаятелен, умеет убеждать… — Джаред помялся, Мидир кивнул ему, подстегивая сказать. — Однако это тот редкий случай, когда я солидарен с нашим принцем. Фордгаллу не достает самой малости, чтобы быть в моих глазах достойным претендентом на престол: он понятия не имеет, что такое честь, мой король!
— Тем более, Джаред! — Мидир отмахнулся бы, но успел перехватить собственный жест. Не хотелось обижать Джареда по сущему пустяку. — Держи друзей близко, а врагов — еще ближе!
— Иногда, мой король, мне больше нравится другая фраза вашего отца, — советник проронил замечание почти нехотя, явно почувствовав, что его опасения не сочли важными.
— Твоего деда, Джаред, твоего деда! — иногда приходилось племяннику об этом напоминать. Не то чтобы племянник был очень рад. А подергать Джареда за хвост… Столь прекрасная возможность. — Какая именно фраза?
— Нет ши — нет проблем. Жаль, что я не могу ей следовать, — и вздыхал молодой Советник так, будто правда сожалел. — Остаются Джилрой и Лианна.
— Несмотря на то, что я хотел бы обвинить принцессу — она не слишком-то любит волков! — я не стану этого делать, — Мидир задумчиво постучал пальцами по черной столешнице.
— Почему, мой король? — Джаред, как водится, не мог оставить ни одно решение не проясненным. В стремлении к ясности племянник очень напоминал Мэрвина, хотя выгодно отличался терпимостью к волкам и их диким выходкам.
— Она, даже стоя на лобном месте, плюнет в глаза своим врагам. Либо воткнет нож в сердце, — Мидиру очень живо представлялся нож в груди почему-то Фордгалла. Волчий король встряхнул головой, прогоняя глупое нереальное видение, — но не станет действовать исподтишка.
— Джилрой? — Мидир покачал головой на вопрос советника. — Кто же?
— Или никто. Или это ложный ход, чтобы поссорить нас. Мы могли подумать на любого в замке. Волки, особенно короли, славятся своим бурным нравом, — усмехнулся Мидир. — Только рвать и крушить мне сегодня что-то не хочется.
— Мой король. Я возьму Алана вместе с придворным хранителем, и мы выжжем эту заразу, пока она не впиталась в камень.
Джаред ненавязчиво вернул схему замка на место, и голова Мидира оказалась в сплетении голубоватых линий. Король досадливо подался назад, а племянник и не подумал извиниться. Значит, нарочно вредничает.
Советник продолжил нарочито безмятежно:
— Иначе придется сносить все стены, а сейчас не время для ремонта.
— Джаред… — тот замер, хотя уже собирался уходить. — Ты знаешь слова клятвы воинов Верхнего, уходящих на войну?
— Дословно нет. Но они почти те же, что и у волков. Что-то навроде того, что воин жаждет оказаться дома, но примет любой исход.
— Я видел сон Этайн, — признался Мидир. — Друиды убили младенца. Раньше они не трогали детей!
— Эта война не нужна ни ши, ни галатам! А кое-кто может получить все!
— При смерти высвобождается немыслимая энергия, — прошелся по залу Мидир.
— Друиды, мой король. Темный, склизкий след друидов, — шепотом произнес Джаред.
— Думаешь, они занялись откровенным воровством? Они не могут, не имеют права вредить людям!
— Не могут, — усмехнулся Джаред. — Но любую фразу можно истолковать двояко. За жизнь ребенка ответственность несут родители. Если земная мать скажет в сердцах «чтоб ты провалился» или «чтоб тебя забрали», этого будет достаточно. Это можно трактовать как разрешение, как отказ от ребенка! Слово же воинов, материнский отказ вполне можно истолковать как…
— …жертвоприношение! — отозвалась в Мидире вся его сущность мага.
— То, что сами вы никогда не делали. Зато не гнушались пользоваться другие! Жертвоприношение, причем добровольное, а значит — усиленное многократно.
— Думаешь, Эохайд знает?
— Навряд ли.
Джаред не уходил и мялся, и Мидир поторопил его:
— Говори.
— Волки. Все за вас, мой король. Но, однако, есть те, кто думают, что вы играете с галатами в поддавки. Говорят о слове, что вы дали нашей королеве — беречь ее бывший народ. Но говорят и о том, что давно пора отогнать их от нашего замка. Да, мы с вами все продумали, наша тактика — защита, а наша цель — утомить и истощить галатов, но…
— Считай, что я услышал твои слова, — процедил волчий король. — Готовься к бою.
— Мой король, стоит ли сейчас? — легонько и самую малость укоризненно произнес Джаред. — Пусть во сне, но вы прижали им хвост. Они вряд ли сунутся. А если сунутся, шуганем со стен.
— Они чуть не убили моего брата. За подобную подлость они получат сдачи сегодня же. Тем более, вряд ли ждут.
— Как вам будет угодно, мой король. Я же…
— Ты же. И Алан. Все также держите замок.
Мидир, отправив Джареда выжигать серую паутину, проверил мысленно, что творится в замке. Выхватил на мгновение розовый свет Этайн, погладил сознание спящей и услышал благодарно-радостный вздох. Нет, беспокоить королеву вовсе ни к чему.
Отправился дальше уже не только сознанием и поднялся на башню. Он говорил с замком и решил поговорить и с лесом. А раз друиды тянули лапы в его замок, в его владения — он был вправе просить о помощи.
Он обращался к вечнозеленым елям, которые видели его, его отца и деда, даже его прадеда. Он напоминал, что кровь у них разная, а душа, вылетевшая из огоньков предвечного пламени — одна. Как и древо жизни. Он просил само сердце леса, которому когда-то отдал часть своей силы, помочь в трудный час.
Лес молчал, а когда Мидир отчаялся дознаться ответа, зашумел без ветра.
Вредить не будет, себя сбережет, чуждому колдовству не поддастся.
Мидир обратился к Черным горам. Тут было труднее, с камнем умели говорить немногие. Он переводил слова в медленный рост кристаллов, в зрелость горных пород, в вечность непоколебимых кряжей, тревожимых лишь ветром… Легкий ответный шум был таков, словно встряхнулась большая собака.
Не пропустит.
Друиды прятались в сером плотном тумане, лагерь галатов просыпался
Теперь Мидир был готов.
Глава 28.2. Под вересковым стягом. Враги истинные и мнимые
Мидир, находясь во главе войска, охватывал мыслью порядка полсотни юрких и шустрых механесов. Те, что пришли от друидов, были более прочными, ударяли с большей силой, но сдавали в скорости передвижения.
Волчий король порадовался, что скомандовал атаку — не успел подвесной мост закрыться за ними, как вдалеке послышался скрип и шелест чужих механесов. Причем вели их как галаты, так и друиды: в подземном мире сила волшебства открылась у многих.
Пыль клубилась по всему горизонту. Друиды, несмотря на потерю сил, тоже решили отыграться! Механесы с обеих сторон перешли с шага на бег. Люди и волки между ними казались небольшими и незначительными, но лишь они поддерживали жизнь в каменных или металлических воинах.
Ровно посреди поля две армии столкнулись — с лязгом, скрежетом и грохотом. Руки механесов молотили друг друга, а маги обеих сторон вливали в них жизнь, сращивали конечности… Сила удара зависела от силы мага, а не от мощности механизмов.
Слева от Мидира почти пополам развалился механес галатов, и он добил создание магии мечом, лишая возможности восстановиться. Меч Нуаду, старый двуручник, выкованный перворожденными, обладал немыслимой прочностью. И рубил коричневую броню вражеских механесов без усилия. Согласно легенде, с ним нельзя было проиграть. Но легенды не выручили самого Нуаду. И волчий король им не слишком доверял.
Мидир бросал и бросал силу, гоня механесов вперед, поддерживая своих волков. Злость и страх за брата, направленные в нужное русло с холодной головой, дарили мощь и поддерживали. Битва давно распалась на множество мелких схваток, но Мидир видел — слева и справа наступали его механесы.
Внезапно те, что принадлежали галатам, начали отступать. Мидир поднял руку, обрывая радостные крики, не желая, чтобы его волки ринулись в ловушку.
Галаты и их механические воины выстроились полукругом. Волчий король повел кистью над головой. Волки опустили оружие, отвели механесов. Ворча на еще один взмах королевской руки, более широкий и требовательный, отошли сами.
Механесы галатов выстроились в два ряда, с почтением опустили оружие, по этому коридору выехал воин в золоченой броне на белом коне. Мидир предвкушающе улыбнулся.
