Владимир Михальчук - Смерть наудачу

– Наврал проклятый гном, – пробормотал опрятный старичок – кажется, смесь русалкина и рыбоборотня, вероятно, акулы. – По бросовым ценам здесь не продают.

– Вы господин тор-миль Генкс?

– Он самый, – кивнул дедуля.

Широкий рот, усаженный несколькими десятками полукруглых клыков, приветливо раскрылся в усмешке. Впрочем, старьевщик и не вздумал опускать оружие.

– Мне хотелось бы приобрести какую-нибудь безделушку, – начал я. – Вещичку, которая будет напоминать мне о вашем замечательном острове.

– Магнитики с картинками Солнечного и прочая хрень продаются на берегу, – проворчал Шнакур. Но дверь не закрыл. – Здесь – только предметы старины.

– Отлично! – обрадовался я. – Позвольте посмотреть на вашу коллекцию?

– Деньги есть?

Я вытащил из кармана горсть блестящих валлов и потряс ладонью перед носом старика.

– От тебя воняет полицией, – недоброжелательно произнес тор-миль Генкс и ткнул мне магарбалетом в живот.

– Еще раз намекнешь мне на сходство с легавыми, – не обращая внимания на смертоносную игрушку, с угрозой прошипел я, – натяну твою нижнюю губу тебе же на затылок!..

Завершилась сия фраза отменным лагерным ругательством, подслушанным мною в тюрьме во время дела о кричащей камере.

– Из наших, шо ль? – недоверчиво прищурился старик, немного опуская магарбалет. – А чего дурацкие шляпу и плащ напялил?

– Конспирация, – проглотил я обиду. – Кошу под частного детектива. Обдираю клиентов до нитки, а потом убегаю на год-другой из города. Пока не забудется…

Еще одно замечательное тюремное выражение напоследок.

– Хм, каждый работает так, как ему удобно, – пожал плечами Шнакур. Он поставил оружие на пол и прислонил его к дверному косяку. Кивком пригласил меня войти. – А кто это там валяется?

– Пассажир, – кровожадно улыбнулся я. – Буду требовать за него выкуп.

– Ох и трудные времена пошли, – запричитал старьевщик, шествуя по захламленной разнообразными безделушками комнате. – Раньше – что? Раньше только воровали и грабили. Ну, убивали там изредка… А теперь что? Напридумали себе развлечений: выкупы, изнасилования, финансовые пирамиды, религиозные секты… Совсем нюх потеряли.

– Каждый зарабатывает… – напомнил я принадлежащую старику фразу. – Так что не обессудь.

– Ты чего-нибудь притащил? Или действительно купить хочешь?

Комната была до самого потолка набита сундуками, свертками одежды, старинными картинами (несомненно, поддельными), ларчиками, рундучками, кулями, гипсовыми и колдетонными статуями, бронзовыми и фарфоровыми тарелками. Словом, всем, что только можно украсть у пассажиров валибурских паромов.

Вещи преграждали дорогу, громоздились даже на лестнице, ведущей на второй этаж, пылились и плесневели. Но каждую отмечал инвентарный номер, бережно притороченный с помощью медной проволоки.

– Дай сперва присмотреться, – попросил я. – Хочу чего-нибудь купить. Какую-нибудь подделку. Есть тут схема одна – как бы разжиться на подмене.

– Подмена – наше все, – похвалил меня старик. – Аферизм всяко лучше убийства или ограбления. Нервная система клиента не страдает.

Я разулыбался и навешал Шнакуру комплиментов. Мол, приятно познакомиться с преступником старой закалки, придерживающимся древних воровских понятий.

В комнате удушливо смердело гарью. У маленьких окошек проплывали клочки дыма.

– У вас плохая стряпуха, – пошутил я. – Сожгла сковородку?

– Да нет, – отмахнулся дедок. – Тут до тебя легавые приходили. Когда убегали – бросили огненную магранату.

– Вот как?

Меня насторожило это известие. Оно, возможно, намекало, что валибурские власти узнали о потерянной реликвии, предназначавшейся Мэру. Но почему сперва не допросили воришек?

– Смотри, – господин тор-миль Генкс поднял бесформенную груду грязных одеял.

На полу валялось окровавленное тело волка-перевертыша, одетого в серую форму боевого оборотня с клыкастыми погонами на плечах. Грудь убитого покрывали страшные раны – работа ге-шершней.

– Чем это его так? – спросил я, притворяясь, что не имею понятия о военных технологиях Валибура.

Старик указал взглядом на потолок. Там покоилась темная сфера небольшого ПОСО – полевого орудия сверхсрочного огня. Если поработать воображением – можно представить, как в магиталлическом патронташе гудят смертоносные снаряды.

– Теперь понимаю, почему меня так доверчиво впустили.

Каким это образом волкоборотень, он же – вервольф, оказался здесь?

– И чего хотела полиция? – спросил я.

– Не имею понятия. Вошли якобы с обыском, примерно минут пятнадцать назад. А потом бросились в атаку, ничего даже толком не пояснив.

Итак, вероятнее всего, полицейские действительно узнали о статуэтке. Если не так – зачем им драться с рядовым скупщиком краденого?

Не иначе, Зарилия не смогла утаить потерю важного посольского подарка и взялась за поиски сама. Возможно, хотела сэкономить и не платить мне полагающееся вознаграждение.

– И многих положили? – поинтересовался я.

– Одного. Вторая тут же смотала удочки.

– Вторая?

– Какая-то овца, чтоб ее градом побило! Выпрыгнула в окно. – Старик кивнул, указывая на горку разбитого стекла в глубине дома.

Овца?! Да еще и волк! Недостающие члены банды, убившей моего друга. Значит, теория о том, что расследование ведет Зарилия, – ошибочна.

Так-так… Кроме убитых мною на пароме наемников, там были и другие. Но почему они не попытались убить Баглентайта еще на «Смелом рыке»? И почему пришли сюда? Как нашли это место?

Возможно, злоумышленникам, кроме смерти дра’Амора, требовалась статуэтка? Но зачем?

Пока я размышлял, Шнакур разгреб завалы краденых вещей и предложил мне выуженный оттуда стул.

– Давай побыстрее, дружок, – тепло сказал он мне. Уселся рядом – на громоздкий ящик из железного дерева. – Если мои ребята не поймают легавую и вернутся ни с чем, нам придется сматывать удочки.

– Почему? – спросил я машинально, все еще раздумывая над новой загадкой.

– Да потому, что девка тотчас побежит в Управление! Если у нее тут катер – значит, мы влипли. Через четыре-шесть часов сюда прибудет карательная бригада; отряд летунов ДОЛБа[7] доберется еще быстрее.

– А зачем ей в Управление? – не понял я. – Обратится в местное отделение полиции, и все.

– Не обратится, – лукаво подмигнул старик. – Местные у меня с руки жрут. Особенно красавица-инспектор.

Я вспомнил, что здешней полицией командует моя давняя знакомая. Приуныл.

Не слишком приятно слышать, что твой друг – продажная мордашка (назвать Файку мордой язык не поворачивался).