Брайан Джейкс - Рэдволл

— Тихо, Матиас! — сказала ему Василика. — Ты чудом остался в живых. Всю ночь ты был между жизнью и смертью.

Аббат Мортимер показал на первые лучи зари, пробивавшиеся в окно:

— Да, но теперь ты уже с нами, и, видишь, ты принес с собой чудесное июньское утро.

Мышонок откинулся на мягкие белые подушки. Если не принимать во внимание адскую боль в голове и плече, ему нравилось быть живым.

— Но почему Бэзил лежит здесь? — не унимался он.

— А, Бэзил, — улыбнулась Василика. — Этот старый бродяга утверждает, что его боевой ране требуется много еды и отдыха.

— Вполне возможно, это и так, — отозвался аббат. — Но как бы там ни было, нельзя отказать Бэзилу в храбрости и ловкости. В конце концов, ведь это именно он вернул нам портрет Мартина, а это поистине подвиг.

Матиас пришел в восторг:

— Портрет Мартина снова в аббатстве? Вот здорово! Старый Мафусаил готов был полезть хоть на луну, только бы достать его.

Наступило напряженное молчание. Аббат повернулся к брату Альфу и Василике:

— Не оставите ли вы нас ненадолго одних? Мне нужно поговорить с Матиасом. А кроме того, ему нужен сейчас отдых.

Две мыши понимающе кивнули и удалились.

Через полчаса, закончив рассказ о Мафусаиле, старый аббат тоже ушел. Матиас отвернулся к стене. После всех перенесенных потрясений он был не в силах ни плакать, ни горевать. Смерть друга оставила в груди чувство невосполнимой пустоты. Мышонок свернулся клубком и постарался спрятаться в самом себе. Матиас и сам не знал, сколько он пролежал так, подавленный горем. Только поздним утром заяц Бэзил Олень, проснувшись, попытался взбодрить его:

— Ну и ну! Ставлю свои медали против чего угодно, это ведь юный Матиас! Как поживаешь, парень?

Матиас ответил чуть слышно:

— Бэзил, прошу тебя, не приставай ко мне. Мафусаил умер, и я не хочу ни с кем разговаривать.

Бэзил перескочил к Матиасу на кровать и уселся рядом с ним.

— Ну, ну, приятель. Думаешь, я не понимаю, каково тебе сейчас? Это я-то, бывалый солдат! Если вспомнить всех друзей, которых я потерял в былых битвах… Это были добрые и верные друзья, но я научился держать усы торчком, несмотря ни на что.

Матиас лежал повернувшись к зайцу спиной.

— Ты не понимаешь, Бэзил.

Бравый заяц только фыркнул в ответ. Он осторожно повернул Матиаса к себе:

— Не понимаю? Я скажу тебе, чего я не понимаю, юноша. Я не понимаю, как это молодой парень вроде тебя, который к тому же должен стать великим воином, может так раскисать! Ты — словно старая выдра, что упустила рыбу. Будь старина Мафусаил здесь, он первый бы окатил тебя холодной водой и за уши выдернул из постели.

Матиас сел и шмыгнул носом:

— Ты правда так думаешь, Бэзил?

Заяц хлопнул себя по «раненой» ноге, подмигнул и громко расхохотался:

— Думаю? Не думаю, а знаю! Подумай сам, разве старик отдал свою жизнь для того, чтобы ты, лежа на боку, предавался жалости к самому себе? Он бы сказал тебе то же самое, что говорю я! Воины так не поступают. Ну-ка вставай, встряхнись, и пусть Мафусаил гордится тобой!

Глаза Матиаса ярко засветились.

— А ведь ты прав, Бэзил! Мой старый друг всегда хотел мной гордиться. Прости. Ты, наверное, думаешь, что я вел себя словно маленькая плакса?

Заяц затряс головой с такой силой, что его уши захлопали друг о друга.

— А вот и нет, мой дорогой друг, ничего такого я не думал. Должен тебе признаться, я и сам был вроде тебя, когда был молод. А теперь давай-ка вернемся к нашим повседневным делам. Лично я умираю от голода. А ты как?

Матиас весело рассмеялся:

— Ну, когда ты заговорил о еде, я почувствовал, что тоже немного голоден.

— Вот и отлично, — вскричал заяц. — Знаешь, я бы съел сейчас целого оленя, вместе с рогами. И поверь моему слову, тут раненых кормят прекрасно. Да ты сейчас и сам убедишься.

Заяц взял со столика у кровати маленький бронзовый колокольчик и позвонил. Через несколько секунд появились монах Гуго и Василика.

— А вот и провиантская команда! — объявил Бэзил. — Гм-гм! Раненый воин с соседней кровати и я были бы вам премного обязаны, если бы вы доставили нам небольшое подкрепление. Не слишком много, само собой разумеется. Просто нам, раненым, надо иногда чего-нибудь пожевать. Чтобы кожа от костей не отпала, не так ли?

Василика была рада видеть, что Матиасу уже много лучше. Она подмигнула сначала ему, а потом монаху Гуго. Толстяк почтительно поклонился и сказал зайцу:

— Вы меня убедили, мистер Олень. Сию секунду принесу две миски каши.

Матиас и Василика с трудом удержались от смеха, когда заяц заорал:

— Каша? Какого дьявола, какая там каша! Разве так кормят знаменитых воинов? Мы хотим выздороветь, а не протянуть ноги. Слушай мою команду! Ты, кухонный мушкетер, мы хотим закусить как следует. Полдюжины яиц, летний салат, два каравая хлеба, две ореховые запеканки, два, нет, лучше четыре яблочных пирога. Да, и кусок пирога с айвой, если у вас где-нибудь завалялся хоть один. Ну что уши развесили? Выполняйте приказание, да побыстрее!

Василика присела в церемонном книксене, а монах Гуго смиренно сказал:

— Сэр, вы, кажется, забыли про октябрьский эль.

Бэзил стукнул лапой по кровати:

— И то правда! Ну что ж, четырех кувшинов нам будет достаточно.

Василика и монах Гуго, давясь от смеха, вышли.

— Странные они какие-то, — задумчиво пробормотал Бэзил. — Чтоб мне лопнуть, я не вижу ничего смешного в том, что два героя хотят поесть, а не помереть от истощения. Ну что ж, у всех есть свои странности, даже у низших чинов.

Потом, уже после еды, Матиас принялся расспрашивать зайца:

— Бэзил, а что такое аспид?

— Гм, аспид. Это, видишь ли, такая ядовитая змея, гадюка. Никогда не имел дело с этими скользкими тварями. И тебе советую держаться от них подальше, старина.

Но Матиас задал новый вопрос:

— Бэзил, а у нас, в Лесу Цветущих Мхов, водятся аспиды? Я спрашиваю тебя, потому что если они здесь водятся, то кому, как не тебе, знать об этом.

Заяц выпятил узкую грудь колесом и машинально взял с тарелки Матиаса остатки пирога.

— Аспиды в нашем лесу? Дай-ка подумать. Сомневаюсь. Когда-то я слышал об одном, но не думаю, что он еще жив. Мерзкие твари эти змеи. Не то, что олени. Как же звали того проклятого аспида? Нет, ни за что не вспомню.

— Может, Асмодеус? — невинно спросил Матиас.

Кусок пирога выпал изо рта зайца. Неожиданно Бэзил Олень стал очень серьезен.

— Асмодеус? Кто тебе сказал?

— Воробьи.

Бэзил поднял кусок пирога и стал задумчиво жевать.

— Твои друзья воробьи, так? Дикие маленькие твари. И у них, конечно, никакой дисциплины. Однако вояки они очень даже неплохие. Поведай же мне, что нашим добрым друзьям воробьям известно об Асмодеусе?