Светлана Зорина - Наследница Ингамарны

Кайна казалась искренне огорчённой, но Гинта видела: в душе стоящей перед ней женщины идёт борьба между жгучей неприязнью и желанием сохранить с наследницей хорошие отношения. Кайна уже явно пожалела, что погорячилась и назвала её чудовищем. Ведь она надеялась стать матерью минаттана Ингамарны. Кайна была властной женщиной. Гинта не раз слышала, что во владениях аттана Тахуна всем заправляет его жена. И ещё она слышала, что в юности Кайна мечтала стать нумадой, но её анх и её способности не позволили ей стать даже обычной колдуньей.

Талаф уже пришёл в себя и всем своим видом выражал смирение и раскаяние.

— Матушка, я был не совсем вежлив и готов принести аттане свои извинения…

— Забудем об этом, — перебила Гинта, улыбнувшись уголками губ. Ей было противно и хотелось поскорее отсюда уйти, но вокруг стояли гости, явно смущённые этой неожиданной стычкой.

— Я думаю, борьбы на сегодня хватит, — объявила она, стараясь говорить весело и непринуждённо. — Предлагаю искупаться в озере и собраться в Большом зале на обед. А потом нас ждёт представление.

Слова аттаны встретили дружным гулом одобрения. Молодёжь наперегонки помчалась к дворцовому озеру — смыть с себя пот и пыль. А когда все, чистые и нарядные, усаживались за длинные столы, никто уже и не вспоминал о происшествии на площадке для борьбы.

Вечером в саду при свете диуриновых фонарей разыгрывались сцены из древних преданий. Самого рослого хорта выкрасили быстро смывающейся голубой краской, привязали ему пышную белую гриву и такой же хвост. Это был хель. Юные гинты резвились на поляне среди огромных цветов, а в воздухе порхали необыкновенно яркие бабочки. Человека, недавно попавшего в Сантару, удивило бы такое обилие бабочек в столь позднее время, поразили бы их размеры и то, что бабочки и цветы светятся в темноте. Но гости Ингатама знали: это всего лишь наомы, созданные учениками старого Аххана. Большой круглый диуриновый фонарь изображал солнце. Зрители в восторге захлопали в ладоши, когда в его голубоватом свете высоко над землёй появился прекрасный юноша. Многие сразу узнали Акина — молодого охотника из деревни У Большой Арконы, который исполнял роль Эйрина. Правда, это был только его наом. Сам Акин не мог висеть в шести каптах от земли да ещё при этом светиться. Потом Эйрин исчез, и в вечернем небе появился голубой хель, точнее наом хорта, который изображал дивного зверя. Он приземлился за кустами, откуда тут же выбежал «настоящий» хель. Он играл с юными гинтами и по очереди катал их по поляне. Когда на него села прекрасная Санта — её роль исполняла самая красивая девушка в округе — он побежал прочь и скрылся в зарослях. А в следующее мгновение над кустами и деревьями взмыл нежно светящийся голубой хель с девушкой на спине — двойной наом. Хель поднимался всё выше и выше, он парил над садом и мчался среди мерцающих звёзд, а вокруг него плясали прозрачные голубовато-белые мальчики и девочки. Это были нэфы, а если точнее, фигурки, сделанные мангартами из наомы.

Потом актёры показали, как мать Гина и сёстры ищут Санту, а Гинтра посылает своего любимца сингала на небо. И снова над вечерним садом взмыл диковинный зверь — наом сингала. А когда золотой зверь растаял среди звёзд, действие снова перенеслось на землю. Вернее, действие-то разворачивалось якобы на небе, это представление продолжалось на земле, поскольку требовало живых актёров. Но благодаря искусству мангартов поляна превратилась в сказочно-прекрасный дворец Эйрина, пронизанный светом и украшенный неземными цветами, среди которых, танцуя, бесшумно скользили слуги солнечного бога в радужных одеяниях. Особенно всех восхитила сцена борьбы Эйрина с сингалом. Разумеется, зверь был ненастоящий, но человек, одетый в золотистую шкуру, двигался так стремительно и ловко, словно на время позаимствовал у сингала его силу и повадки. Акин в роли Эйрина тоже выглядел великолепно. И схватка была образцом высокого искусства. Тот, кто в совершенстве владеет приёмами син-тубан и обладает сильным анх, способен голыми руками одолеть такого зверя, как сингал или харгал. И некоторым нумадам это удавалось. Сейчас сингал был ненастоящий, но зрители переживали так, будто видели перед собой схватку не на жизнь, а на смерть.

Праздник закончился далеко за полночь. В вышине сиял, изогнувшись в прыжке, Золотой Зверь, а сверкающий огнями сад Ингатама казался земным отражением звёздного неба. Деревья при свете цветных фонарей напоминали покрытые причудливыми узорами колонны и резные арки каких-то сказочных дворцов, светящиеся диуриновые статуи отражались в прудах и фонтанах. Повсюду вспыхивали большие яркие бабочки, распускались и таяли в воздухе роскошные цветы. Люди невольно вскрикивали, когда над их головами проносились птицы, а из кустов выскакивали звери. Над расцвеченной огнями гладью озера плясали и кувыркались огромные рыбы. Всё это были шутки мангартов, которые с удовольствие демонстрировали своё умение управлять наомой. Они наводнили ночной сад призраками, которые скользили среди танцующих и бесследно растворялись в темноте. Кто-нибудь из гостей то и дело сталкивался со своим наомом. А иной влюблённый, преследуя свою зазнобу, вдруг обнаруживал, что это не она, а всего лишь её образ, созданный каким-нибудь шутником…

Гинта искала Сагарана. Она боялась, что он уедет сразу после состязаний, но он остался. Ну конечно, он же не будет портить ей настроение. Во время представления Сагаран казался весёлым, но Гинта чувствовала — его что-то гложет. За словами Кайны стояло что-то такое, о чём Сагаран не хотел вспоминать. Наверное, сейчас не следует задавать ему вопросы. Он сам расскажет, если сочтёт нужным. Гинте просто хотелось побыть с ним рядом, но после представления он куда-то исчез. Неужели всё-таки уехал?

Кайна говорила о каком-то ребёнке. Может, она намекала на самого Сагарана? Он с раннего детства был посвящён Саггану. Странный маленький мальчик, который молчал с людьми и разговаривал с огнём. Ребёнок может стать жертвой злого бога…

Гинта стояла в тени большой акавы и смотрела на танцующих над озером разноцветных рыб. Ей почему-то очень захотелось, чтобы из этой пронизанной огнями, сверкающей глубины поднялся зверь, похожий на рыбу с человеческими глазами, несущий на спине светлокожего мальчика. У статуй нет нао, но можно сделать наом — соткать изображение из наомы, рассеянной в пространстве. Оно будет бледнее, чем нао, и продержится недолго, но сделать наом почти так же трудно, как и вызвать нао. У Гинты пока не получалось ни то, ни другое. Она не особенно расстраивалась. Овладеть наомой обычно удавалось только на третьей ступени. Гинта знала, что даже не все мангарты это умеют.